В августе Калининградское отделение Союза архитекторов опубликовало открытое письмо с критикой градостроительной политики региона. Эксперты высказали претензии к «бессистемной, хаотичной, превышающей разумную этажность застройке, с отстающей инфраструктурой, недостаточным благоустройством и озеленением общественных пространств». Профессиональное объединение назвало «апофеозом недальновидности» планы по застройке центра Калининграда по проекту «Студии 44». Причинами этого специалисты считают отсутствие долгосрочной, последовательной, гласной и понятной градостроительной документации.
Корреспондент Калининград.Ru пообщался с советником губернатора Вячеславом Генне о критике архитекторов, спорных проектах и развитии городов.
— Предлагаю начать с довольно широкого, но важного в контексте открытого письма архитекторов вопроса. Как изменилась градостроительная политика Калининградской области за пять лет? И в чём, на ваш взгляд, ключевые отличия региональных и муниципальных властей в подходах к застройке территорий?
— Я могу по ощущениям сказать, что стало проще. Прежде всего, в части согласительных процедур: получения разрешений на строительство, прохождения соответствующих комиссий, общего менеджмента. Потому что одна из составляющих градостроительной документации — это размещение объектов федерального и регионального значения. И то, что этим занимался город, наверное, было не совсем логичным с точки зрения структуры. В этом плане муниципалитету стало легче. С другой стороны, увеличилась нагрузка на город по благоустройству дворов, улиц, парков, скверов. И вся тема дорожного строительства осталась за ним.
Например, мы озадачены решением вопросов с редевелопментом промышленной территории. Региональные власти вносят изменения в градостроительную документацию, параллельно идёт работа с Роспотребнадзором по корректировке санитарно-защитных зон, город пересматривает, дополняет или заново планирует строительство, реконструкцию или модернизацию улично-дорожной сети. Я считаю, что это довольно эффективно. Пусть ещё не спринтерская машина, но телега, которая уверенно едет прямо.
— Сейчас в регионе активно принимаются генеральные планы и правила землепользования и застройки в муниципалитетах. С 2016 года в калининградские градостроительные документы внесли уже десятки изменений. Насколько оправдана такая частая корректировка? И можно ли в таком случае говорить о последовательности и системности градостроительной политики?
— У нас генеральный план слишком подробный и фактически превращается в правила землепользования и застройки, а правила землепользования прорабатываются до уровня проектов планировки. Моё личное мнение — это неправильно. Потому что появляется задвоение, лишняя бюрократия по корректировке документов, что вызывает недопонимание как у специалистов, так и не специалистов.
Генеральный план — это документ, регламентирующий идеологически развитие территории, с размещением объектов федерального и регионального значения, принципиальных магистралей, с разбивкой по категориям, но укрупнённо. Это исходные данные для принятия решений.
В советское время генплан разрабатывался на 20-30 лет, и потребности его менять ежегодно или несколько раз в год не возникало. При этом города развивались. Поэтому я за внесение изменений в правила застройки, которые регулируют этажность, местные нормативы градостроительного проектирования и так далее, и в меньшей степени за частое и глобальное изменение генплана.
— В Калининграде ввели градостроительный регламент, ограничивающий этажность застройки. Из-за этого архитектурный совет, постоянным членом которого вы являетесь, стал таким «фильтром» по отсеиванию необоснованно высоких зданий. Насколько в целом действенна эта мера и как она влияет на качество многоэтажного жилья?
— Мы руководствуемся генеральным планом Калининграда, принятым в 2016 году. Он определил части города под высотное строительство, которое, по сути, ничем не ограничивается. Естественно, высшим пилотажем проектировщиков, девелоперов и застройщиков стало «высушивание» территории для извлечения прибыли из максимального количества квадратных метров. В основном это касалось развивающихся районов на юге, на Сельме и других, а меньше — центра Калининграда.
Но у нас случались градостроительные ошибки и в центральной части, что поменяло исторический ландшафт в худшую сторону. Их надо принимать, признавать и постараться исключить в будущем. Поэтому губернатор принял решение ввести ограничение до семи этажей в центре и до девяти за его пределами, а градосовет помогает такие ошибки не допустить.
На совете мы стараемся рассматривать даже небольшие сюжеты с точки зрения градостроительства: как сформирована территория и как она будет выглядеть потом, анализируем транспорт, историю, социальную инфраструктуру. Я не против многоэтажного строительства в принципе. Но если застройщик хочет превысить регламент, он должен объяснить зачем. В этом решении должны учитываться как минимум детские сады, школы, поликлиники, дороги. Потому что больницы просто так не расширяются, трубы коммуникационные в диаметре не растут, а нагрузка на транспортную сеть не снижается. А самое главное — необходим анализ объёмно-пространственной структуры конкретного места.
Концепция застройки территории на пересечении Невского и Арсенальной
— Не могу не привести в пример участок на пересечении Невского и Арсенальной. Архитектурный совет и вице-премьер Наталья Сибирёва вроде бы притормозили решение по нескольким 17-этажкам на этой территории. Но, помимо них, концепция включает более 20 девятиэтажных домов, которые уже строятся и для которых не нужны никакие согласования. При этом вокруг нет ни дорог, ни социальной инфраструктуры (разговор состоялся до повторного рассмотрения проекта на архитектурном совете, — прим. Калининград.Ru).
— Хороший пример подхода к снаряду без подготовки, с наскоком. Представители застройщика не смогли ответить ни на один вопрос в плане транспортной логистики, как этот жилой массив будет утром уезжать и вечером приезжать, куда пойдут дети, не было инфографики по пешеходной доступности до социальных объектов. Поэтому им отказали.
Мы обсуждали, что в этом районе могут быть какие-то доминанты, всплески, но застройщик сделал треть территории полностью всплеском и доминантой. Другую часть территории нам отказались показывать, но мы в это не играем. Поэтому пока согласований никаких нет. И меня лично совсем не убедило, главное — архитектура, ведь это не только качественный рендер, но и градостроительные решения.
— Да, но девятиэтажек около 25 штук на десяти гектарах. И они создадут не меньшую нагрузку на транспорт.
— А это то, с чего мы начали. Это обычная практика любого девелопера: в меньшей степени думать о создании комфортной среды, в большей — о метраже и прибыли. Хотя чем меньше жилья и квартир и чем более благоустроенная территория в зависимости от локации, тем выше спрос и можно дороже продавать.
Эти вопросы регулируются местными нормативами градостроительного проектирования. Они отслеживаются на уровне экспертизы и в агентстве. Есть целый ряд коэффициентов и требований, в том числе по обеспеченности транспортом. Например, сейчас в Калининграде намерены вдвое повысить норматив по количеству парковочных мест на 100 жителей. Соответственно, это сократит пятно застройки, потому что от стоянок нужно отступать, от детских площадок — отступать и так далее.
Но у нас вообще количество транспорта избыточно. Мы превращаемся в город для автомобилей нежели в город для людей. При этом совсем без машин нельзя, и нужно обеспечить для них «спальные» места в спальных районах, где образуется пиковые нагрузки на въезде и выезде. Также необходимо развивать альтернативные виды транспорта и увеличивать доступность.
В этом плане, кстати, мало говорят о реализованной части Северного обхода, а это реально крутейшее событие. Теперь многие, кто живёт или ездит отдыхать в Зеленоградск, зачастую пользуются Московским проспектом, потому что он широкий, прямой и с небольшим количеством светофоров. Никто сейчас по сути не выбирает Советский для выезда в сторону побережья.
— Это может продлиться недолго из-за строительства крупных микрорайонов на выездах. Гурьевск активно движется в сторону Калининграда, на территории Родников должен появиться элитный посёлок.
— Это неминуемый процесс. В мировом строительстве есть две доктрины. Одна говорит, что нужно дисперсно распространяться и привлекать пригородные территории. Они вводятся в промышленный оборот, «сельхозка» меняется на жильё, идёт развитие. Даже крупные объекты — онкологический и кардиоцентр — комфортно располагаются за городом. Вторая доктрина связана с тем, что все блага, которые создаются за счёт городского и регионального бюджетов, должны размещаться максимально удобно, в пешей или минимально автомобильной доступности, концентрироваться в центральной части города.
У нас какая-то вилочная ситуация. Раньше моллы возникали в центре Калининграда, что является градостроительной ошибкой. А сейчас появилась точка притяжения и очень перспективное направление — «Леруа», «Балтия Молл» и всё, что в сторону аэропорта. Образовался классический молл в пригороде, который должен был возникнуть ещё в 90-е годы. Мгновенно бизнес отреагировал, вся «сельхозка» вокруг уже анализируется и скупается, потому что люди не хотят строить в поле. Теперь там есть подъездные пути, инженерная инфраструктура.
То же самое и с Родниками. Я думаю, что в очень ближайшем будущем застройка или какие-то крупные кварталы появятся в Заозерье и дальше по трассе за кардиоцентром. Это хорошо в смысле рационального развития пригородных территорий и использования существующей инфраструктуры: газ есть, водопровод есть, канализация есть, шестиполосная магистраль есть. Порой по городу перемещаться труднее, чем добраться от кардиоцентра до школы милиции.
Конечно, нагрузка возрастёт, и на промежутке трассы от мотеля «Балтика» до кардиоцентра поменяется транспортная схема. Но когда-то это должно было произойти, потому что слишком привлекательное место. Другой вопрос, чтобы там не получилось, как у нас бывает... Короче, хочется, чтобы инвестор, создавая проект, прибавил в качестве, формообразовании, силуэтности, комфортности среды, использовал близость к реке, обустроил набережную.
— Гурьевск в перспективе окончательно срастётся с Калининградом?
— Ну, конечно. Это город-спутник. Гурьевск уже стал частью агломерации. Я даже не знаю, есть ли смысл разделения в части налогов, прописки и ещё каких-то нюансов. По сути это городская черта — между населёнными пунктами нет буферной зоны. Калининград уже сблизился с Большим Исаково, южный квартал скоро в Берлинку упрётся и перешагнёт её. И таких территорий много.
Ровно такая же история ждёт побережье — оно сомкнётся некой полосой. Возможно, произойдёт какая-то оптимизация структур власти. В принципе это было в советские годы, когда всё от Янтарного до Пионерского было единым курортно-промышленным районом с чётким разделением функционала: одни ходили в море, другие добывали янтарь, а Зеленоградск и Светлогорск занимался оздоровлением.
— Губернатор высказал идею ввести понятие «района городских вилл» в Калининграде. Что этот статус может дать Амалиенау?
— Эта тема появилась из желания сохранить масштабность застройки. Сейчас служба охраны памятников в такой идеологии занимается составлением документации по сохранению объектов культурного наследия. Не точечно, когда есть дом, участок и радиус с ограничением хозяйственной деятельности и строительства вокруг него, а для целой среды, кварталов, улиц, которые подлежат сохранению.
Это идеальная практика для таких территорий, как проспект Мира. Ему до площади Победы можно присвоить некий статус, где должны выдерживаться исторические принципы: угол кровли, членение фасадов, благоустройство, подходы к мощению. И то же для нашей ценности — Амалиенау и кварталов на Тельмана. Я думаю, что ограничение по высоте повлияют на ситуации, когда в таких районах скупают два участка и на 12 сотках лупят четырёхэтажку.
Концепция застройки на территории стадиона «Спартак»
— Рядом с Амалиенау сейчас появятся административные здания до восьми этажей — на территории стадиона «Спартак». Такая застройка уместна?
— Территория «Спартака» обширная, рядом находятся огромные здания «Альбатроса», школы, гимназии, перинатального центра. То есть там не только маленькие домики. И там строится не жильё, а хороший инфраструктурный объект на большом куске земли, находящемся в частной собственности. Наверное, такое же отторжение мог бы вызвать ФОК с 50-метровым бассейном в Южном парке, но ни у кого же глаза не кровоточат от его появления.
Я сам активный пользователь «Спартака». К сожалению, у него судьба опустившейся дворняги. В него никто ни копейки не вкладывал. Живут по минимуму, содержа администратора и двух сторожей-обходчиков, которые деньги собирают. В таком состоянии он находится лет 30. Пару лет назад там появились жуткие туалеты, за которыми никто не следит. И теннис как вид спорта в этом смысле дискредитируется. Наверное, любой вид спорта в таком состоянии мог бы дискредитироваться.
Но, скорее, люди просто не готовы к изменениям и развитию. То же самое было с улицей Баранова — оставьте, как есть, нас всё устраивает. Мы все привыкаем к маршруту домой, к маршруту на работу, к любимым и не любимым. Вот все привыкли к «Спартаку» — вонючему, где все ходят в туалет в кусты, где раздолбанная парковка, прямо на которой занимаются авторазборкой и покраской машин.
Я же сторонник того, чтобы возникла современная теннисная инфраструктура. Чтобы эта территория, как стадион «Балтика» и остров Канта, стала максимально доступной, проходной, транзитной. Понятно, что мы лишимся кортов года на три, а они закрывали летом потребность всего города. Но это станет толчком для создания альтернативных площадок. И это уже происходит: так возникли корты на «Балтике», так появились планы на ещё целый ряд объектов.
Например, в Калининграде планируется реализация проекта — не в центре, но в хорошем месте — комплекса практически формата «Уимблдона» с медицинским центром, гостиницей. Я думаю, это станет достоянием общественности в ближайшее время. Есть местные инвесторы, готовые вкладываться именно в теннис и пляжные виды спорта. Там предполагается отдельный корпус, в котором будет пляжный теннис, пляжный футбол, пляжный волейбол. Будут и классические открытые площадки, хард закрытый, мини-гольф. То есть это спортивный парк формата стадиона «Балтика». Крупный-крупный объект.
— Начали уже говорить про благоустройство. Как вы считаете, нужен ли Калининграду единый стиль? Например, как в Зеленоградске, где весь центр мостят жёлтой плиткой с вкраплениями брусчатки.
— По мировой практике всё, что касается улично-дорожной сети, тротуаров, дворовых территорий, должно быть унифицировано. Это связано и с производством материалов, и с их эксплуатацией. Так, мы сейчас пытаемся унифицировать все работы по благоустройству в музейном квартале. Что же касается цельных объектов, таких как парки, скверы и особенно площади, там должны применяться уникальные, индивидуальные вещи по формообразованию, укладке, дизайнерским приёмам.
Хороший пример то, как преобразилась Москва в центральной части. У них унифицировали все тротуары, уложили всё гранитом — есть возможность, гранит одной формы, одного цвета, бордюрный камень, лавки, урны и, как вишенка на торте, прекрасные стеклянные остановки, прозрачные, с вайфаем.
У нас практика унификации тоже есть — Гвардейский и Ленинский проспекты. Этот приём мы использовали на улице Баграмяна от спорткомплекса «Юность» до двухъярусного моста. Там применялся тот же тип плитки, того же производителя, тот же рисунок — смотрится по-европейски. И многие сейчас предпочитают передвигаться не по Московскому проспекту, а по Баграмяна, потому что там широченная велодорожка, широченные два тротуара, можно на набережную Музея Мирового океана зайти.
— Какие ближайшие объекты благоустройства нас ждут?
— Город прошёл экспертизу по проекту благоустройства территории у Дома искусств. Обсуждали её на «Горпросвете», проводили проектную мастерскую, сделали социологию. Планируется замена благоустройства, в перспективе — с ремонтом фасадов. Ленин останется на месте как догма композиции. Поменяет конфигурацию и функционал чаши фонтана. Рассматриваем возможность освободить небо от всех нависающих конструкций. За самим зданием, где хотели строить торговый центр, предполагается большая гостевая парковка с заездами для служебного транспорта, чтобы убрать машины с Ленинского проспекта.
Из недавно объявленного — определено финансирование на благоустройство входной группы стадиона «Балтика», с реконструкцией чаши бассейна, заменой асфальта на плитку, обустройством ливнёвки, сквера, аллеи, которая отделит территорию от проспекта Мира. С самой «Балтикой» постепенно заканчиваем. И на улице Гостиной планируется демонтаж осветительной опоры стадиона, там появится такой эктив-парк. А от северной трибуны до центра входа губернатор поручил сделать большой каток на зимний период.
Сейчас работаем над Литовским валом и Каштановым парком за башней Врангеля. С Союзом архитекторов планируем организовать конкурс с призовым фондом, чтобы понять, как могла бы выглядеть вся территория, примыкающая к кольцу на площади Василевского. Там, где «Обертайх» и ресторан «Астер» со своими самовольными постройками. Но планы очень простые — сквер, ландшафтный объект. Плюс судьба бастиона «Грольман», возможно, поменяется в части его функционального использования, хотим запустить его в гражданский оборот.
Кроме того, есть мост и благоустройство возле дворца спорта «Юность», ведутся работы по Макс-Ашманн-парку и Теодора Кроне. И отдельно хотелось бы выделить тему Центрального парка. Мы проводили проектную мастерскую — группы специалистов от 15 до 20 человек два дня с утра до вечера занимались этим объектом, чтобы сформировать техническое задание.
Из ближайшего мы планируем подготовить концепцию променада по руслу ручья от бывшего кафе «Сказка» до улицы Донского. Где-то предстоит возведение новых, где-то реконструкция существующих подпорных стенок. Это будет шпунт из композитного материала — он имеет эко-вид, неброский, не урбанизированный, как причальные стенки в портах и верфях. Поверх него обустроим променад от полутора до трёх метров шириной в зависимости от ландшафта. Также планируется строительство двух мостиков.
Сначала нужно почистить русло, обезвредить все несанкционированные стоки, поработать с валежником, организовать ливнёвку. У зоопарка есть определённые планы на ручей в районе Носова, Грекова и Шота Руставели. И я хочу напомнить, что есть концепция для территории от моста на Брамса до Советского проспекта. А в целом по Центральному парку предстоит огромная работа не одного года.
Плюс уже готовы эскизы на комплексное благоустройство улицы Театральной от «Маяка» до Морского бизнес-центра вместе с дворовыми территориями, начаты работы по созданию пешеходной зоны и сквера от Юбилейного до Высокого моста, есть планы на аэропорт Девау.
— А есть уже какие-то идеи относительно выведенных из-под застройки Суздальского леса и зелёного массива на Донского?
— На Донского пока планов никаких нет. Но эта территория косвенно связана с развитием Центрального парка. Они разорваны проезжей частью, но их можно было бы объединить друг с другом проходом под мостом. Там довольно просторно.
Учитывая, что это бывшее кладбище, территория могла бы стать зоной тихого прогулочного отдыха, лавочки парковые, дорожки из мягких покрытий, гравия мелкой фракции, с деликатным выявлением структуры бывших захоронений и освещением. Потому что если там не будет освещения, то это будет местом, куда лишний раз подумаешь, ходить ли вообще. И, естественно, территория заживёт по-другому, если будет реализован проект по строительству Велосипедной дороги вдоль железнодорожного полотна.
А Суздальский лес останется зоной рекреации — все публичные обсуждения к этому привели. Пока я не обладаю информацией, планируется ли там проводить благоустройство. Но по крайней мере он сохраняется в зелёной повестке.
— История с Суздальским лесом и той же поликлиникой на Расковой показывает, насколько может быть влиятельно общественное мнение. Хотя я не исключаю, что также сказался год выборов. А может ли это общественное мнение хоть как-то повлиять на судьбу Дома Советов и территорию вокруг? Очевидно, что не всем нравится проект «Студии 44».
— Структура формирования общественного мнения выстраивается на негативной повестке. Видимо, так общество устроено. Лично я слышал и в своём окружении, и просто люди во дворе говорили, что им очень нравится. Многие ассоциируют себя с этим местом, видят, как они могли бы реализовать себя в бизнесе. Например, человек подходил ко мне и сказал, что очень хочет открыть там стоматологическую клинику
Но те, кто в положительном поле, имеют обычно другой психотип. Они не заявляют об этом, не кричат, как же им нравится проект Никиты Явейна. Ровно такое же мнение среди экспертов, архитекторов — большому количеству людей нравится.
А те, кто в негативной повестке, — старшее поколение, которое эмоционально реагирует на вопрос. Их не интересует стоимость восстановления Дома Советов. Они цепляются, говорят, что их обманывают. Хотя Явейн, который восстановил кучу церквей, замков, памятников истории мирового уровня, публично озвучил эту цифру — три-четыре миллиарда. Но люди с чего-то взяли, что это можно сделать за миллиард. Это безответственное заявление.
Многие архитекторы, в том числе ментально, находятся в ситуации «поговорить», а не что-то делать. Но очень эффективный этап говорильни уже прошёл, когда обсуждали территорию в формате «Сердца города». Бюро отлично отработало. Оно вывело разговор за пределы сплетен, кухни и застолья в профессиональную полемику. Мы обсуждали всю центральную часть города, проект планировки, транспорт и так далее. Сейчас я слышу крики, зачем закрывали. А чем бы они занимались все эти годы? Ведь на содержание «Сердце города» выделяло деньги правительство, а не какой-то дядя.
И сейчас предлагается опять остановиться, опять восстановить бюро и опять поговорить. Возможно, провести конкурс и опять поговорить. И неизвестно, куда это приведёт. Начнётся опять дристомёт на тему бульдозеров. А Дому Советов будет уже не 49, а 53 года.
Социологи говорят, что присутствие Дома Советов лично не касается большой части населения — он не у них во дворе, не у них перед окнами, он не достроен и является реальным негативным примером нашей бесхозяйственности. Плюс есть объективный фактор оценки — состояние конструкций. Все говорят — восстановите, а как это восстановление обосновать? Из 30 тысяч квадратных метров общей площади только 15 — полезная. Посчитайте, хотя бы по низкой планке, как эти три миллиарда рублей лягут на эту полезную площадь. Это 200 тысяч рублей только восстановление без отделки... Получается совершенно неэффективный и бесполезный проект с точки зрения его восстановления и дальнейшей эксплуатации. Просто для амбиций.
Концепция застройки на месте Дома Советов от «Студии 44»
— Ваши коллеги из Союза архитекторов считают, что проект «Студии 44» не соответствует «духу территории».
— Эта территория получит новый виток развития. На Королевской горе реализуется большой инвестиционный проект, который не нарушает тело замка. Будет произведена археология, которая практически не делалась. Проект коснётся транспортной составляющей всего центра Калининграда. Там появятся две крупнейшие гостиницы, музей, огромное количество бизнеса.
Любой положительный аргумент вызывает у негативной аудитории отторжение. Почему такое формообразование? Как говорил Явейни, это Кремль. В целом идея была такая. Кремль в этом месте был всегда. И он присутствует в таких местах в других городах России. В проекте используется кирпич. Контекстный материал для исторической части Калининграда.
Что касается функционала, то раньше у нас действительно был дефицит культурных учреждений. Мы думали, что «Янтарь-холл» будет единственным светлым пятном. Но сейчас у нас строится Третьяковка, Большой театр, Школа театрального и музыкального искусств. И таких объектов на месте Дома Советов нам точно не надо. Они создадут пиковые нагрузки на транспорт. Приехал Киркоров — нужно две тысячи машин где-то припарковать. Какая в этом необходимость? А на острове Октябрьском сто гектаров парковок — пожалуйста, оставляйте машину, пройдите 100-200 метров до любого из прекрасных объектов в шикарном месте на берегу реки.
Можно, конечно, построить ещё пять театров, но у нас и в другие очереди не стоят. Это искусственно, если у нас не будет хотя бы несколько звезд уровня Гришковца, вокруг которых образуется вся движуха.
— На острове Октябрьском хотят строить уже четыре высокие башни. Там всё-таки планируется какой-то местный Москва-сити или власти намерены придерживаться мастер-плана со средне этажной застройкой?
— Концепция включает в основном плотную средне этажную застройку. Мы вынужденно откорректировали мастер-план, потому что он не учитывал объекты фонда «Национальное культурное наследие» на Парадной набережной. Всё остальное осталось в структуре кварталов. Корпорация развития уже проводила консультации практически со всеми застройщиками. Она готовит лоты для реализации инвестиционных площадок.
Я принимал участие в градостроительной части. Мы хотели превратить проект из просто продажи земли в инвестиционный, чтобы у инвесторов было максимальное понимание по возможностям участка, чтобы они не пришли на градосовет за 20 этажами. То есть предусматривается конкретная этажность, конкретная площадь, чтобы инсоляцию друг другу не заслоняли, чтобы была инженерная инфраструктура, а не каждый к себе трубу отдельно тащил.
Это длительный, сложный, но очень интересный проект. И в Калининграде впервые такая практика. Нам надо либо научиться это делать самим, либо пригласить опытных девелоперов. В России уже сформировался пул таких компаний — «ЛСР» делала комплекс «Зиларт» в Москве, «Брусника» отрабатывает Екатеринбург и других регионах. Это профессиональные девелоперы, которые просчитывают, что конкретная квартира через пять лет будет продаваться за 100 тысяч рублей за квадратный метр с себестоимостью строительства 60 тысяч и так далее. Плюс привлекаются кредиты. У нас же такой практики нет, но надо пробовать.
— На архитектурном совете представили два крупных туристических проекта на побережье — новая «Русь» и комплекс на месте бывшей гостиницы «Газпрома». Не выбиваются ли такие огромные здания из контекста небольших уютных курортов на Балтике?
— Для меня этот вопрос однозначный. «Русь» была реализована на одну четверть. Это же объект очень длительного строительства. Малое количество людей, калининградцев и даже светлогорцев, знают, что на этой территории заросший огромный железобетонный фундамент. Новый проект сопоставим с тем, что не было достроено.
У «Руси» такая же судьба, как и у Дома Советов. Экономика поменялась: из плановой государственной переросла в рыночную, а деньги кончились. Одну стенку в кирпичной кладке оставили с перспективой достройки, не облицовывали даже. Потом решили оставить и открыть в том виде, в котором есть.
Поэтому то, что сделали, с точки зрения эксплуатации и формообразования, у меня всегда вызывало сомнения. Но раньше была мода такая — делать кровлю от отмостки вверх до конька одним скатом. Шатрообразная конструкция характерна для 70-х годов, а объект появился только в 90-х. То есть архитектурная мысль формообразования уже ушла намного дальше, когда «Русь» достраивали.
На месте отеля получится хороший инфраструктурный объект, высотность соблюдается, деревья не пострадают, объектов культурного наследия нет, известный американский бренд гостиницы будет, спа-зона. Понятно, что для жителя улицы Верещагина удобнее было бы, если бы «Русь» снесли и там бы росли грибы. Желательно, подосиновики и подберёзовики. И вокруг никого бы не было. Это постоянный конфликт. Мы хотим развивать курорты, но они не развиваются за счёт застройки на участках в шесть соток. Курорты так не развиваются!
Ровно то же самое в Зеленоградске. Построили штуку, которая простояла 25 лет на променаде и никого не раздражала, горела несколько раз, могла разрушиться. Сейчас создаётся объект в тех же высотных и масштабных параметрах и опять начинается дристомёт — выше-ниже, дальше-шире. По-моему, на променаде сейчас хорошо всё формируется — линейная композиция с яркой инфраструктурой первых этажей.
— Вы допускаете, что эти комплексы превратятся из апартаментов в жилые дома?
— Эти оба объекта строятся под конкретные гостиничные сети.
— А как вы в принципе относитесь к жилью на первой линии?
— Сложно ответить на этот вопрос без привязки к конкретному примеру. Особняки на улице Тельмана и Береговой — по сути первая линия популярной и востребованной прогулочной зоны Верхнего пруда. К этому я отношусь хорошо. Но раньше заборы частных домов входили прямо в воду, чтобы там никто не ходил. И, наверное, жители особняков продолжают хотеть, чтобы их заборы перекрывали всем доступ. Но так нельзя. Территорию благоустроили, она стала излюбленным местом. Это наше общее озеро, мы им все пользуемся.
Та же самая история с застройкой первой линии моря. Если это не затрагивает интересы водного кодекса, если эта территория, где избыточно реализована общественная функция, то небольшие куски можно отдавать под жильё. Но точно не в центре курортов.
А если говорить про Зеленоградск, то там просто перебор с жильём — вся западная часть города. Особенно эти блок-секции. Наверное, их собственники думали, что это уже окраина. Получилось не очень хорошо. Плохо, когда частное доминирует над общественным.
Но если посмотреть, то Зеленоградск уже отходит от моря и переходит через железную дорогу. Сосновка вынашивает планы застраиваться. И люди спокойно рассматривают приобретение квартир на этих территориях.
Город очень быстро развивается, о чём мы уже не раз полемизировали в разных тонах с властями муниципалитета. За пять-семь лет его масштаб резко поменялся. Появились 12-14-этажные дома — ну что это за бред? И это на въезде в национальный парк. С литовской стороны заезжаешь — Нида, где-то с краю аккуратненькая застройка, доминирует природа. А у нас...
— Сейчас же посёлки Куршской косы включили в состав национального парка, что должно упростить строительство. Нет опасения, что и косу застроят?
— Понимаете, перспектива жить здесь хотя бы лето и стоять три-четыре часа в очереди каждый день, чтобы попасть домой — так себе. Несколько раз задумаешься. Это хороший регулятор и сдерживающий фактор.
— Мы с вами примерно год назад разговаривали о ревитализации промышленных зон. Часть территории на Правой набережной перевели под общественно-деловую застройку. Инвестор уже заявил о своих планах?
— Инвестор уже приходил. Часть его территории уходит под улично-дорожную сеть. То есть это будет не просто ЖК за шлагбаумом на участке. У собственника уже есть небольшой хостел на Правой набережной, несколько административных зданий. Там планируется жилищная застройка, крупный административно-деловой центр, на первой линии — рестораны, общепит, офисы. Небольшая башенка с видовыми ракурсами в сторону элеватора. Концепция уже готова. Решен ряд вопросов с генпланом и санитарно-защитными зонами. Где-то в декабре, наверное, представим проект.
Но сложно реализовать что-то в поле на берегу реки, как бы там красиво не было. Поэтому это совместная работа. В перспективе ждёт реконструкция двухъярусного моста, несколько полос Велосипедной дороги, социальная инфраструктура. В генплане предусмотрен участок под крупный детский сад или начальную школу. Это может стать пинком для других собственников промок. Они увидят возможную альтернативу по использованию территории.
Мне кажется, что мы находимся в уникальной точке истории Калининграда. Хочется развиваться быстрее, но город уже прибавляет. Всё в прогрессе. Те же Баранова и остров Канта для меня казались нереалистичными, но многие в них верили.
Я понимаю тех людей, которые не в теме. Они делают выводы на основе домыслов и слухов. Создаётся негативная повестка. А положительная повестка — остров Канта на обложке журнала «Проект Россия». Лучшие практики России прошлого года. Когда ты монотонно идёшь с утра до вечера к своей цели, всё оказывается возможным. Пусть частично с элементами насильственного благоустройства.
Фото: Калининград.Ru, правительство Калининградской области
Эскизные проекты предоставлены региональным правительством
