Архитектурное наследие Калининграда привлекает не только тысячи туристов, но и команды инвесторов и девелоперов из других регионов. Предприниматели активно восстанавливают старинные здания и строят новые объекты в историческом стиле. В архитектурную ткань города входит и устаревший советский фонд — типовые панельные дома. Параллельно возникают современные проекты, лишённые локальной идентичности.
В интервью корреспонденту Калининград.Ru архитектор Артур Сарниц рассказал о том, что может объединить такие разные проекты, как должны выглядеть современные районы и почему так важно вернуть городу исторический центр.
— Вы занимались и занимаетесь очень разными объектами. От проектирования капремонта хрущёвок и строительства современных комплексов до разработки концепций для реконструкции замков и кирх. По какому принципу выбираете проекты?
— Может быть, это слегка самонадеянная формулировка, но тем не менее — наступило время, когда я реально могу выбирать проекты, которые мне интересны, и они могут быть интересны по-разному. У одних — есть деньги, вторые — значимые сами по себе: социально, архитектурно или располагаются в интересном месте.
Наша история работы с Фондом капремонта, например, уходит в то время, когда он только образовался. Начинали с одного дома на Ленинском проспекте. Перед самым футбольным мундиалем потребовалось какое-то срочное решение о приведении в порядок центральной улицы, но я не предполагал, что проект растянется на весь проспект.
Почему вообще эти проекты начинаются, почему они реализуются? Во-первых, это была инициатива от господина Туркина (директор Фонда капремонта Калининградской области, с июля находится под домашним арестом — прим. Калининград.Ru). Он всеми силами старался делать город интересным и многообразным. В Фонде работает группа его замечательных архитекторов, это люди, которые преданы своему делу, очень интересная команда.
У нас была дискуссия, почему бы не вернуть так называемый межвоенный функционализм с кирпичным экспрессионизмом? Это такая формулировка, которую мы, можно сказать, нацедили со своих дискуссий. Решили попробовать. Это здание (Театральная, 36-40 — прим. Калининград.Ru) — эксперимент с некой заявкой на серьёзное обсуждение. Это видовой дом, он хорошо просматривается: красивый перекрёсток Театральной и Гвардейского проспекта, рядом с правительством. Проект неожиданно сложился. В итоге вышло такое здание, которое привлекло ещё и внимание художников, которые сделали замечательный барельеф.
Перед нами стояла некая архитектурная задача-ребус: можно ли замаскировать, придать какой-то вид всем набившим оскомину вертикалям окон, объёмам, габаритам? Есть ряд проектов, которые так живут. Однако я не считаю, что так следует делать со всеми хрущёвками.
Интересно распространение нашего опыта дальше на регионы России, потому что все наследуют этот ветшающий фонд времён 60–70-х годов. Таких тусклых и не интересных районов в стране много, но не каждому городу удаётся то, что выходит у нас.
— Сколько человек занято в вашем архитектурном бюро?
— У нас совсем маленькая группа — три человека, а делаем, наверное, как 20 человек. Наша команда — Илья Киселёв, Олег Сура и я. Мне просто повезло, что эти ребята пришли в бюро. Я с большой благодарностью к ним отношусь и надеюсь, что у них тоже есть хорошие слова в мою сторону.
— Над какими проектами вы сейчас работаете?
— Сейчас мы сопровождаем проекты, которые уже сделаны. Есть проекты трёх замков. Первый — это Тапиау, бывшая тюрьма. Великое дело, что на одну тюрьму стало меньше. Моему партнёру Валерию Щербатых и мне посчастливилось участвовать в этом проекте как в реставрационной практике и специальном технадзоре, так и в архитектурной части.
Второе — большой проект замка Прейсиш-Эйлау в Багратионовске. Я считаю, что это будет один из самых ярких проектов вообще в ближайшие полтора-два года. Серьёзная команда реализует, люди с большим опытом администрирования. Там ещё и с городом обсуждаем ряд проектов, также рисуем фасады. Не всё бесспорно, не всё мне самому нравится, но, вероятнее всего, мы найдём правильный ключ к раскрытию этого города. Мы также давали советы по развитию территории, прилегающей к замку Шаакен.
Изображение из концепции предоставила Екатерина Молодцова
Бесконечное количество проектов в Железнодорожном, включая частные. Делали проект туристического комплекса для интересной, замечательной женщины Светланы Нигматуллиной. Она удивительный человек и, конечно, хотелось бы всячески ей помогать.
В Железнодорожном мы много поработали при капремонте домов на улице Красноармейской. Мне понравилось, как получилось. Конечно, это наш интерпретированный проект, Фонд капитального ремонта добавил немало своего. И мне иногда кажется, что чересчур красиво получилось. Ещё мы занимаемся фахвековыми складами. Для замечательного крайсхауса делали фасады и парковый проект, но там работал не только я, а большая группа дизайнеров и архитекторов. Кроме того, мы сделали неплохой проект замка Гердауэна. Дали ему возможность осознать себя в каком-то новом качестве.
Железнодорожный неожиданно разглядели в 2019 году. Прошло всего каких-то пять лет, и он полностью преобразился. Наверное, мы можем говорить, что это зачатки счастливого места, счастливого города.
Нам везёт, что нас бесконечно приглашают в новые проекты, связанные с возрождением малых городов. У нас был очень удачный проект библиотеки в Черняховске. Потом наши реставрационные силы были положены на вторую гимназию, хорошо сделали. Здание банка привели в порядок. Под нашим надзором велось строительство художественной школы. На счастье, есть хорошие примеры за прошедшее время.
Сейчас у нас большой проект вокруг синагоги. На месте Балтик-Экспо появится новый квартал, там мы нарисовали больше ста фасадов. Хоть это и периметральный проект, казалось бы — совершенно такая глухая, жадная девелоперская застройка, но заказчик пошёл на то, чтобы сделать красиво. И это явно для него большой вызов. В результате заказчик получит своё, а город получит разнообразные фасады в центре. И мы тоже нащупывали этот критерий: можно ли вообще строить там восемь этажей? И как это вообще правильно сбалансировать, чтобы и заказчик остался при своих ожиданиях, и город получил что-то красивое.
Изображение из презентации проекта
У нас был интересный проект, связанный с кирхой Луизы. На кон было поставлено многое, в частности, репутация. Потому что было привычное, неплохое фасадное решение, выполненное уважаемыми людьми, архитекторами. Когда решили переделывать: новая крыша, новый цвет — мне пришлось подумать взвешенно и рискнуть. Я убеждал, что получится неплохо. И действительно так и вышло. Конечно, всегда можно перекрасить в любой цвет, вернуть, как оно было или придумать какой-то новый вариант, но я бы хотел, чтобы оно постояло. Сейчас грани начнут более ярко выражаться, потому что краска станет тускнеть немножко. Объект недавно получил хорошую подсветку. Единственное, я бы хотел, чтобы и сам шпиль был подсвечен.
Есть гигантский проект университетского кампуса. По инвестициям среди строительства он, наверное, самый крупный сейчас в области. Я не являюсь стопроцентным участником этого проекта, он живёт уже своей жизнью. Там есть свои проектные группы и так далее. Но поскольку изначально финансирование и внимание высшего руководства страны привлекла именно наша концепция, в договоре написано, что результат должен быть максимально приближен к тому, что мы нарисовали.
Также мы разработали серьёзный проект университетской библиотеки. Она очень сложная, по деньгам это ещё миллиард. Я думаю, что она будет ощутима не просто как часть кампуса, но и как пространство города, а, может быть, и области в целом. Вещь очень серьёзная вышла благодаря тому, что руководство университета поставило такую задачу: «Давай, будь амбициозен!».
Изображение из презентации компании «Мирпроект»
Ещё мы работаем над красивым проектом пространства возле железнодорожного моста в Калининграде. Он сделан, просто мы его пока не показывали. Сделано многое, но всё под сукном. Ждём! Да, эти проекты вылёживаются, а потом потихоньку начинают срастаться. Судьба даёт шанс порисовать, делаем бесконечно. Десятки проектов.
— Чего сейчас просят большинство заказчиков? Есть какой-то общий тренд?
— Те, которые ходят к нам, явно хотят какого-то историзма. Мы живём в совершенно непростое время, и большей частью заказчики сейчас оптимисты. Большие и хорошие оптимисты. Хотят что-то делать, а не сидят на каких-то деньгах и выжидают. Это здорово, это надо поощрять, мне это нравится. И я думаю так: заказчики примерно половина на половину — местные и приезжие. Есть у нас, конечно, проекты и в других городах и весях, но здесь нравится работать больше. Здесь наша основная нужность, что ли.
— У вас также есть три личных проекта. Вместе с партнёром Валерием Щербатых вы восстанавливаете форты №1, №11 и замок Бальга. На каком этапе находятся эти работы?
— Форт №11 шикарно дышит, развивается. Надеюсь, в следующем году там появятся новые реализации. Кафе построим. На первом форту много делаем в рамках гранта. Сейчас у нас задача сделать там полноценное пространство, туалеты, тёплые помещения, сцены. Форт №1 находится в такой приятной коме. Сейчас в него открыты двери, он приглашает всех — и горожан, и гостей города. И сам он всматривается в нас, людей. Наблюдает за нами полтора века уж всяко, скоро будет и два. И, конечно же, этот форт взвешивает на весах времени новых людей. У нас есть архипелаг фортов, которые являются частью памяти и истории города. Сейчас они скорее парки, очень интересные исторические пространства.
Я заворожён идеей о том, что эти проекты сами выбирают нас. Те, кто даже цеплялся за них, казалось, что хотел помочь — спустя время оставлял, появлялись другие. Я к этому отношусь философски. Пройдёт 500 лет, а форты будут. Пеплом развеет наши имена, а форты будут. Это такая вещь, которая красиво и надёжно сделана, и простоит ещё тысячу лет точно. Нужен только небольшой уход и любовь.
Бальга оказалась очень сложным проектом. Мы выполнили тот минимум, который предполагали сделать. На первых порах — это организация охраняемого периметра, чтобы там не рылся никакой чёрный копатель. Сделали дорожки, безопасные зоны, дорогу там чистим регулярно. Пока ещё всерьёз за неё не брались, но те, кто хочет посмотреть Бальгу, могут туда проехать. Я думаю, что в ближайшие месяцы мы её опять подровняем. Сейчас находится в разработке проект приспособления. Обязательно сделаем башню, какой она была, лестницу. Возможно, причал будет. Интересная идея — плавать из Балтийска к нам, и от нас — в Балтийск. Я разговаривал с некоторыми ребятами, которые занимаются туристическими перевозками по воде. Они сказали, что эти 10 километров по воде можно пройти на одном выдохе. Тем более там ещё есть островок. Но залив — вещь непредсказуемая. Сегодня тихо, а к вечеру будет шторм.
Восстановление башни хочется проводить быстро, но не спеша, если можно так сказать — вдумчиво. Ну и чтобы это превратилось в некую инсталляцию реконструкции старого метода застройки. Постараемся, чтобы со стороны на это было интересно смотреть. Конечно, я думал, что восстановление Бальги будет продвигаться быстрее, ресурсы, время… Мы очень надеялись на программу по вовлечению ОКН в экономический оборот, но, к сожалению, сейчас она приостановлена, и непонятно, на какой срок.
Мы поначалу скептически отнеслись к программе, но потом посмотрели, что реально получается у многих. Сами участвуем в трёх проектах, где эта программа активнейшим образом используется, и я вижу, что этот буст — хороший старт и надёжное плечо. То, что придумал Антон Андреевич Алиханов — уникальный пример в России. Я считаю, что примерно такой схемой и нужно руководствоваться. Половина средств, затраченных на восстановление, должна быть погашена государством.
Конечно, со временем мы всё сделаем сами, но с государственной поддержкой было бы эффективнее и быстрее. Потом опять-таки — это очень формально, когда говорят, что Бальга принадлежит Валерию Щербатых и Артуру Сарницу. Во-первых, мы взяли её в аренду, а во-вторых — всё, что мы сделаем, останется. Мы же это с собой не унесём. А кто будет пользоваться всеми благами? Наши жители, туристы.
— Когда архитекторы обсуждают застройку Светлогорска и Зеленоградска, часто говорят об их специфической стилистике. Проектировщикам предлагают делать светлые фасады, использовать узнаваемые локальные элементы типа фахверка. Но когда речь заходит о Калининграде, кажется, что границы дозволенного сильно размываются. Какие элементы на ваш взгляд могут объединить такую разную европейскую и советскую архитектуру в черте Калининграда?
— Я считаю, в центре города нужно избавляться от металлочерепицы и идти в сторону натуральной там, где это можно. Необходимо стремиться к оригинальному или правильному узору расстекловки оконного проёма. Кроме того, надо использовать обязательно клинкерную плитку или кирпич, чтобы город смотрелся связано по фасадным текстурам.
По моему ощущению, клинкера и кирпича должно быть не меньше 20% на территории каждого фасада. Вы можете его растянуть — убрать на цоколь, или сделать какой-то шикарный, сложный расклад вокруг главной подъездной двери. Также это могут быть какие-то украшения вокруг окон. Скажу из практики, 20% — это не случайная цифра. Это как раз тот вариант, который позволит архитекторам создавать здания с общими элементами. В каком бы то ни было стиле: в современном с плоскими крышами и большими оконными пространствами, в романтическом или в стиле межвоенного функционализма. Клинкерный кирпич есть в десятках оттенков. Важен сам факт, что мы можем добиться этой гаммы и ощущения фактуры.
Возьмём тот же Гамбург, например. Город со своими водоёмами, своими текстурами, своими архитектурными кодами. Если искать текстуру Гамбурга, то, прежде всего, это будет разноцветный клинкерный кирпич. Насчёт черепичных крыш вопрос спорный, но они там тоже присутствуют. Второе и третье — это зелень и вода. Все эти вещи у нас есть.
Если мы начнём бережно эти узлы связывать, то, вероятнее всего, подберёмся к дороге, которая приведёт нас к ощущению счастливого города. Как апофеоз, как сверхзадача — он должен быть путеводной звездой для любого архитектора и девелопера. А счастливый город — это город, который любит тот, кто там живёт; в который стремятся переехать; который с тоской вспоминают, если приходится из него уехать, и в который с большой любовью возвращаются.
У нас, в принципе, все эти вещи есть. В перспективе развития всех наших городских пространств понятно, что районы, где построены хрущёвки, неизбежно будут рассматриваться как чистый лист, наверняка будут перестраиваться, и очень важно к этому моменту сформировать очень понятный, проверенный архитектурный регламент или архитектурный код.
— За последние годы в Калининграде появилось немало новых районов, которые не вписываются в предложенный вами регламент. Например, Сельма. Чем конкретно плоха она и подобные ей типовые проекты?
— Микрорайон Сельма — дитя архитектурных мечтаний позднего модернизма. Это классический пример того, что происходит, когда проектировщики следуют устаревшим шаблонам. В результате создаётся пространство, лишённое человеческой души и индивидуальности. Типовые жилые районы советского времени, как Сельма, воплощают в себе все ошибки, которых можно и нужно было бы избежать, если мы хотим создавать настоящие места для жизни, а не просто геометрические абстракции на карте.
Советские архитекторы любили широкие проспекты. Они казались символом мощи и перспективы. Однако эти масштабные пространства создают впечатление пустоты и отчуждённости, особенно когда лишены зелёных насаждений и активной уличной жизни. Широкие проспекты становятся барьером для пешеходов, заставляя их чувствовать себя маленькими и уязвимыми на фоне огромных расстояний и завышенной этажности. Это приводит к потере человеческого масштаба, к которому так стремится современное градостроительство.
Архитектурные объекты, лишённые уникальности и неповторимости, превращают Сельму в серую массу. Все дома похожи друг на друга, что лишает их «духа места» и идентичности. Эти районы могли бы быть построены где угодно в мире, от Сибири до Африки, но это не делает их привлекательными и уникальными для конкретного города. Вместо типовой застройки следует стремиться к созданию таких пространств, которые бы отражали культуру и историю региона.
Микрорайон Сельма также сталкивается с проблемами, которые касаются автомобилей и парковочных пространств. В наши дни две-три машины в семье — это уже не редкость, и старые планировочные решения просто не рассчитаны на такое количество транспорта. Парковки должны быть размещены под землёй или в многоуровневых зданиях, чтобы освободить пространство для людей, а не для машин. Перегруженность автомобилями создает неудобства и делает район менее привлекательным для проживания.
— А как по-вашему должен выглядеть современный район Калининграда?
— Как архитектор, я убеждён, что новый район должен быть спроектирован с учётом современных научных разработок. Важно создавать пространство, где человеческий масштаб играет ключевую роль. Улицы должны быть компактными и уютными, защищёнными от ветра и солнца, с достаточным количеством зелёных насаждений. Жилые дома не должны подавлять своей высотой. Оптимально — шесть этажей плюс развитая мансарда. Здания должны приветствовать жителей своим внешним видом и гармонично взаимодействовать с окружающим пространством, а не угнетать его.
Архитектура нового района должна быть разнообразной и уникальной. Здания должны иметь отличительные черты, отражающие культурное наследие Калининграда, но при этом соответствовать современным стандартам комфорта и энергоэффективности. Архитектурное разнообразие создаёт ощущение, что район живёт и развивается, а не остаётся безликим набором однотипных зданий. Коммерческие помещения на первых этажах оживят улицы и сделают их безопасными и активными.
Парковки должны уйти под землю или располагаться в многоуровневых зданиях, чтобы не загромождать улицы и дворы. Это позволит освободить больше пространства для людей и зелёных зон, где можно гулять, отдыхать, заниматься спортом или просто наслаждаться природой. Зелёные зоны должны быть равномерно распределены по всему району, обеспечивая каждому жителю доступ к природе в шаговой доступности.
Современное жильё с комфортными дополнениями, такими как энергоэффективные здания, умное освещение и развитая социальная инфраструктура, не может быть дешёвым по определению. Тем не менее это возможно благодаря развитию эффективных и гибких государственных финансовых программ, которые помогут компенсировать затраты и сделать качественное жильё реальной возможностью для каждой семьи.
Важно, чтобы новый район Калининграда гармонировал с его историей и природой. Архитектура и планировка должны уважать прошлое, одновременно прокладывая путь в будущее. Новый район должен стать местом, где люди смогут не только жить, но и чувствовать себя частью богатой истории города, наслаждаясь его уникальной атмосферой и красотой.
— В сентябре до нулевой отметки разобрали Дом Советов. Какое значение это имеет для города, и что на ваш взгляд должно появиться на месте одного из главных символов Калининграда?
— Произошло то, что многие считали невозможным: Дом Советов, символ брутальности социалистической эпохи, ушёл в небытие, исчезнув так же внезапно, как утренний туман. Это событие стало оглушительной новостью для Калининграда. И, как ни странно, город начинает привыкать к отсутствию этого грандиозного, но неоднозначного сооружения. Площадь, освободившаяся на его месте, представляет собой не только физическую пустоту, но и шанс для возвращения исторической идентичности города.
Проектирование нового центра города — это не только вопрос о том, что строить, но и о том, как строить. Возвращение к принципам человеческого масштаба, использование местных материалов, частичное восстановление исторической уличной сети — все эти элементы важны для создания пространства, которое будет не только красивым, но и живым, насыщенным событиями и значением.
Исторический центр Калининграда должен стать местом, где история встречается с современностью, где каждый уголок напоминает о том, что этот город когда-то был одним из культурных центров Европы и России. Это пространство должно вдохновлять и соединять людей — будь то через прогулки по уютным улочкам, посещение местных кафе или участие в культурных мероприятиях.
Мы должны использовать этот момент с максимальной отдачей. Это не просто пустота после сноса здания — это возможность для Калининграда стать тем, чем он всегда мог быть: городом с богатой историей, возродившим свою культурную душу и дарящим её новым поколениям.
— Кто, по-вашему, должен творить на этом пустыре: молодые или более опытные архитекторы?
— Мне почти 60 лет. Я уже умудрённый опытом архитектор с большим опытом проектов. И я понимаю, что следующий город на этих пустырях в центре должны строить молодые люди для себя. Те, кому сейчас 25–30 лет. Они должны точно понимать, что они хотят и куда идут. Может быть, стоит им этот аргумент разжевать, показать опыт обдумывания наших ошибок и каких-то небольших, скромных удач.
Мы свою логику объяснили: счастливый тот город, который имеет исторический центр. Его не обязательно воссоздавать дом в дом, но какие-то ключевые архитектурные ансамбли, допустим, Монетную площадь, почтамт, Гезекус-платц, да и потом сам Кнайпхоф или Форштадт. Это всё сейчас чистым листом лежит и, вероятнее всего, чем серьёзней мы об этом будем думать, тем качественней будет результат. Обсуждая на текущий момент, надо очень внимательно крутить головой — смотреть, что сделано в мировой практике. И я вам скажу, что все города, которые имели корень исторического центра — профитёры, если начинают заниматься большими проектами, создавая новые архитектурные площадки с регламентом некого обращения в зеркало прошлого.
Я думаю, что Сельма имеет свой ключ, свой регламент. Балтрайон имеет свой регламент. Районы, примыкающие к Амалиенау, — свой. Новые районы, которые строятся на восток и уходят в сторону Гвардейска, — также. Земландский полуостров в сторону Светлогорска и Зеленоградск на побережье наверняка тоже будут очень плотно застроены. Но вопрос — как? Как мы представляем себе счастливый город?
Туда приезжают молодые люди, которые хотят положить на алтарь успеха этого города самое ценное, что имеют — свою молодость. И это очень важно — иметь такой гигантский потенциал. У нас есть всё. Здесь Прегель, здесь замечательная история, море рядом и масса преимуществ.
— Если сравнивать Калининград с другими городами России и зарубежья, где активно восстанавливают архитектурные памятники — какое место мы занимаем среди них?
— Мы только в начале пути, мы ещё практически ничего не сделали. Город сейчас лишён исторического центра. Центр смещён в сторону площади Победы и мэрии, но, вероятнее всего, он когда-нибудь вернётся обратно. Я очень надеюсь, что замок будет восстановлен и станет доминантой этого района. Высотная застройка там будет проработана — многие дома, которые сейчас кажутся незыблемыми, разберут в одночасье, как Дом советов. Это обязательно произойдёт.
Мне недавно посчастливилось снова побывать в Петербурге. Во время поездки я внимательно разглядывал город с разных ракурсов: с воды, пешком и чуть ли не летая. Какой красивый город! Какая замечательная мощная энергия, здесь чётко видно желание города и горожан жить в красивом пространстве. Исторический центр Петербурга — это энциклопедия хороших решений, и я понял, что мы в общем-то на их фоне очень скромно выглядим. У нас такая работа вообще не начиналась. Вероятнее всего, она будет реализовываться в перспективе. Я вижу, что есть и специалисты, и желание делать красиво. Наш город тоже у воды, в Калининграде много водного транспорта.
Вообще у меня есть идея, которую я отразил в проекте Форштадта, то есть той части города, которая уходит на Ленинский проспект за мост. Я предлагаю возвести там каналы по примеру Голландии. Я понимаю, что это очень дорогой инфраструктурный проект, но застройка района настолько рыхлая, настолько она безвкусно соединена! Через 25–30, даже 50 лет время это всё снесёт, и будет стоять вопрос: что там делать дальше?
Так вот, чтобы город стал больше привязан к воде, в районе Музея Мирового океана необходимо построить каналы. Кроме того, я предлагаю убрать в тоннель Московский проспект в районе исторического центра, построить яхтенную марину, сделать дома поменьше. Со временем, я думаю, будет смысл это тоже обсуждать.
— Проекты действительно амбициозные. А что вас вдохновляет?
— Конечно, бесконечно вдохновляет мой родной город. История его настолько интересна! И то, что сейчас возможна утилизация пустых пространств, — это даёт просто бесконечную палитру для творчества и, наверное, возможность помечтать о чём-то большем, чем просто о каких-то конкретных вещах.
Я искренне считаю, что у нашей территории, нашей родины есть абсолютно все шансы войти в тройку самых привлекательных точек страны. Обязательно что-то такое должно случиться. Количество переходит в качество. Капля за каплей. Обещаю, что буду работать над этим и дальше.
