Когда в 90-е мы раздали землю в стране крестьянам, это привело к тому, что люди не смогли её обрабатывать. Фермеров обрекли на неиспользование земли. Свой огород в 15 соток можно и из-под лопаты сделать. Но, например, 20 гектаров нужно обрабатывать более серьёзной техникой, а 2000 гектаров — только крупной.
Сегодня банки, которые получили эту землю в виде несостоявшихся платежей от тех, кто обанкротился, стали крупными латифундистами. Но банки свои земли не обрабатывают — это большая редкость. Потеряв на невыплатах тех кредитов, которые они выдавали крестьянам, банки вложить деньги в очень рискованную сферу, как правило, не решаются.
У меня есть знакомые — крупные латифундисты. Один из них мне говорит: «Слушай, ну что ты ко мне пристал? У меня много земли, но я её не использую. Я попробовал заниматься сельхозпроизводством. Но у меня самая главная задача — бизнес и прибыль. Я купил трактора, технику и увидел, что деньги мне не возвращаются. А те, кто занят у меня в сельхозпроизводстве, требуют от меня ещё больше всяких сеялок, культиваторов и тракторов.
И я прикинул: деньги, которые я вложу в свою землю, мне никогда не вернутся. Поэтому я всё это прикрыл и жду, когда цена на мою землю подрастёт, и тогда я её продам».
То есть земля сейчас — это капитал, который не используется и, как в кубышке, лежит и ждёт своего часа.
из интервью в программе «Момент истины» на «Пятом канале»
