Здравствуйте, уважаемые читатели! В прошлой статье нам довелось увидеть одно из самых красивых зданий в Кенигсберге, которое было уничтожено в пламени мировой войны.
Можно долго рассуждать о том, что было потеряно за последние шесть десятилетий и считать эти дома, памятники, сады да и просто красивые места, не хватит и жизни. Теперь мы живем в совершенно другом городе, и, как это ни прискорбно, былого величия уже никогда не вернуть. Хочется верить в то, что когда-нибудь Кенигсберг будет хотя бы частично восстановлен, но верите ли вы в это? Лично я, глядя на обилие строительных заборов в центре, уже нет.
Как бы то ни было, далеко не все было уничтожено в советскую эпоху и последние годы. Часть зданий сохранилась, но зачастую, их состояние оставляет желать лучшего. Впрочем, несмотря на всю ненависть советской идеологии к Кенигсбергу, некоторые строения были даже восстановлены. В прошлой статье я писал про здания, которые мы часто видим и даже не подозреваем, что они когда-то были немецкими.
Так вот сегодня нам предстоит познакомиться с одним из них, причем тем, которое было не только известно, но и популярно в старом городе. Те, кто более-менее знаком с историей Кенигсберга догадались о чём пойдёт речь уже по названию статьи и заглавному фото. Остальные калининградцы, наверняка, увидели в нем нечто знакомое, и были правы.
Неподалеку от дворца Бельвью (он же пансионат «Замковый сад») и моста, пересекающего Замковый пруд, находилось еще одно красивое строение, окруженное садом. Но, прежде чем я расскажу о нем — немного предыстории. Замковый пруд, как вы помните, был очень популярен среди горожан, и они проводили там немало свободного времени, катаясь на лодках, коньках, отдыхая в садах или же просто прогуливаясь по променаду. Было что делать и чем полюбоваться, но не было только одного — достойного места для проведения концертов прямо на берегу.
Удивительно, но проблему эту решили устранить только в самом начале XX века. В принципе, денег в ту пору у Кенигсберга было предостаточно, и повсеместно строились не только новые здания, но и целые городские районы, которые сохранились до сих пор. Мы же поговорим не о районах, а о том самом здании на берегу Замкового пруда, которое нынче носит название Калининградский областной историко-художественный музей. Да-да! Это единственное немецкое здание, которое сохранилось в самой оживленной части Замкового пруда.
Оно носило название Штадтхалле, что в переводе означает — Городской Зал, и это здание, действительно было городского масштаба. Несомненно, сцены и площадки для концертов в Кенигсберге были и раньше, но городу требовалось места большей вместимости. Тем более, что на Замковом пруду отдыхал чуть ли не весь город, не говоря уже о элите, живущей на его берегах. Штадтхалле, построенный в 1912 году по проекту берлинского архитектора Рихарда Зееля, отвечал все этим требованиям и гармонично вписался в свое окружение, не доминируя над прудом, но дополняя его. Плюс к этому его окружали деревья, что только располагало к отдыху и создавало нужную атмосферу для наслаждения музыкой, которую теперь могли исполнять большие камерные и симфонические оркестры.
Впрочем, дело было не только в музыке. Штадтхалле играл роль сцены для почетных гостей города, где они могли выступить с речами для горожан и даже юмористов. Бывали там и известные на весь мир личности, которых юмористами едва ли можно назвать и об этом я вам тоже расскажу, ну а пока отвлекусь на описание самого здания.
Несмотря на то, что строение не кажется особенно большим, оно вмещало в себя немало архитектурной мысли Рихарда Зееля. Во-первых, он стремился построить что-то довольно величественное и одновременно не слишком броское, ну а потом, Штадтхалле должен был удовлетворять вкусам самой разной публики и иметь зоны отдыха. С задачами он справился, совместив архитектурный стиль модерн, с величественным югендстилем. Здание имело три уровня, три зала и террасу для отдыха горожан, на которой находилось уютное кафе с видом на пруд.
Необычен был и сам вид здания, так как оно не имело симметричной формы и обладало множеством выступов, балконов, декоративных окон и маленькой башенкой над массивной черепичной крышей. Я еще умолчал про великолепно отштукатуренный фасад и множество скульптурных элементов. Здание можно было визуально разделить на две части. Причем каждая из них жила своей жизнью, но при этом гармонировала друг с другом. Если в небольшой южной части не было особого интереса, то северная привлекала к себе куда более восторженные взгляды.
Итак, представим, что мы находимся по адресу Фордерроссгартен 49. Это прямо за Бельвью и совсем не далеко от Крепостной кирхи. В современном Калининграде вы уже не найдете этой улицы. Она надежно укрыта под плитами вместе с фундаментами окружающих ее зданий. Но, когда-то давно здесь царила совершенно другая атмосфера, и горожане с удовольствием шли на очередной концерт, представленный Штадтхалле. Вход в здание располагался с восточной стороны, и перед ним было столько места, что там свободно могла уместиться пара сотен людей. Попасть внутрь можно было через одну из трех массивных дверей, сразу за которыми находился первый этаж с богато украшенным фойе, большим гардеробом и выходом к кафе с вместительной летней террасой.
Подняться наверх можно было по одной из четырех лестниц, ведущих к большому залу и галерее третьего этажа. Пройдя через богато украшенный дорическими колоннами вестибюль, мы попадем в воистину огромный зал, носящий название Кроне. Он был так назван в честь почетного гражданина Кенигсберга и вмещал в себя аж 1600 человек. Только представьте себе это! Но истинный шарм залу добавлял роскошный полукруглый потолок, богато декорированный квадратными деревянными ячейками и подпираемый огромными колоннами по всей своей длине.
Конечно, не была оставлена без внимания и главная часть зала — сцена, которая выглядела по-настоящему волшебно. Её фон был выполнен в виде входа в античный римский храм с огромными колоннами и десятками ступеней. Благодаря этим ступеням, сама сцена находилась на значительном возвышении по сравнению с общей частью зала и была видна даже с дальних зрительских рядов.
Но в Штадтхалле был не только зал Кроне. Как я уже писал, существовали еще два зала, только меньшего размера, да и функции их несколько отличались. Малый зал, носящий название «Керте» (в честь обер-бургомистра города) и выполнял сходные функции с главным, но отличался размерами, хотя роскошью едва ли уступал. Ну а третий зал был назван в честь Карла Юлиуса Гебауэра — известного в Восточной Пруссии музыканта, который пожертвовал значительные средства на постройку это прекрасного здания.
Зал этот был довольно скромным по размерам, но не по интерьеру точно. Мало того, что он находился в отдельной пристройке, обильно декорированной архитектурными элементами, так еще и был богато украшен живописными полотнами, панно и даже скульптурами.
Ну а теперь можно поговорить и о гостях этого здания. С самых первых дней открытия слава Штадтхалле пошла далеко за пределы Кенигсберга. Здесь практически ежедневно проходили концерты местных и зарубежных оркестров, на сценах выступали поэты, юмористы, путешественники, известные деятели творчества и, конечно же, политики.
Но, близилась нацистская эпоха, и темные тучи начали сгущаться над утопающим в красоте Кенигсберге. Все чаще на сцену выходили пропагандисты нацизма, и Кенигсберг ощущал близость перемен. Есть одна весьма занимательная история, которая может доказать слабую причастность нашего города к нацизму. Несмотря на советские лозунги о «милитаристской и фашистской» сущности Кенигсберга, на самом деле все было несколько иначе.
Стоит начать с того, что на первых выборах германских партий, Восточная Пруссия показала самый низкий процент голосов за нацизм. Всего 6% проголосовало за эту партию. Всего 6%! Но был и другой случай, связанный с одним из самых влиятельных людей в нацистской Германии. В 1926 году, задолго до наступления нацизма, в Кенигсберг приехал сам Геббельс — будущий министр пропаганды. Он держал речь в одном из залов Штадтхалле, и послушать его собралось немало горожан. По иронии судьбы закончить свою речь ему так и не удалось. Кенигсбержцы были настолько возмущены его идеями, что устроили потасовку. Сам Геббельс бежал из здания, защищаемый от разъяренной толпы телохранителями.
Еще долго он не возвращался в Кенигсберг, а сам город готовился к худшему, и худшее наступило. На сценах Штадтхалле вскоре выступали только нацисты во главе с Адольфом Гитлером, который не раз держал речи на главной сцене.
Во время второй мировой войны здание Городского зала сильно пострадало, сначала от бомбардировки 1944 года, а после было превращено в небольшое укрепление и получило дополнительные повреждения во время штурма города. Довольно долго руины Штадтхалле стояли на заросших берегах Замкового пруда, но на закате советской эпохи было принято решение восстановить их, превратив их в краеведческий музей.
Работы начались в 1981 году, и здание восстановили довольно-таки неплохо. Конечно же, все относительно, ведь от прежней роскоши интерьеров и залов не осталось ни следа. Не осталось и следа от самих залов, многих декоративных элементов фасада и башенки на крыше. Также изменился и вход, что хорошо видно на первом фото. Но, стоит отметить и плюсы! Во-первых, здание сохранили, во-вторых оно все также несет культурную функцию, да и крышу сделали практически в том виде, в котором она и была, только очарование черепицы нынче заменено на металлические красные листы.
Вот такая история у нашего музея, который имеет довольно интересные коллекции. Не поленитесь и посетите его лишний раз. Пусть вы не увидите роскоши огромных залов, не услышите симфонический оркестр, но сможете прикоснуться к частичке истории нашего города, наследие которого мы превратили в прах.
Лично мне, во время написания этой статьи стало обидно, что сейчас не строят ни одного подобного здания для концертов и полноценного отдыха горожан. Да что там, ни одного здания подобного по архитектуре и интерьерам мы более не видим, да и не увидим. Может дело не во власти, а в нас? Нужны ли нам подобные строения? Может людям ближе торговые центры и тому подобное, а не огромные концертные залы и места для выступления известных людей да талантливых поэтов? Иногда мне кажется, что мы потеряли не только Кенигсберг, но и себя… Впрочем, выводы каждый будет делать сам.
