В Калининградском музее изобразительных искусств открылась выставка «Тихие вечера. Лунная ночь». В экспозицию из 45 работ вошли картины Ивана Айвазовского, Исаака Левитана, Константина Коровина, Роберта Фалька и других. Все произведения — из собрания Ярославского художественного музея. Выставка продлится по 27 августа.
Над залами Музея изобразительных искусств смеркается. Нет, с освещением в учреждении всё в порядке. Но на стенах то тревожно вспыхивает гаснущее солнце, то романтично отражается луна в глади воды.
«Когда мы думали над тем, что привезти, решили, что что-то красивое. А что красивое? Я пошёл любоваться на закат, я пошёл любоваться на луну. Мы же не говорим: „Я пошёл любоваться на полуденное солнце“. И вот, пожалуй, вот это представление — даже в языке — мы и решили показать. И представляли, как это отображается в искусстве», — поясняет куратор выставки, заместитель директора по экспозиционно-выставочной работе Ярославского художественного музея Алексей Федорчук.
Музеи из Калининграда и Ярославля сотрудничают уже более 25 лет, и «Тихие вечера. Лунная ночь» — седьмой совместный проект. Над подготовкой к выставке трудились более 30 человек, некоторые картины специально отреставрировали (работы Айвазовского для этого отправляли в Москву), часть произведений показывают впервые. Три картины (в числе которых «На дачу в сумерки» Исаака Левитана) сняли с постоянной экспозиции. «У нас, так же как и в Калининграде, туристический сезон, у нас масса туристов. Естественно, мы к этому готовимся, естественно, экспозиция должна стоять во всей красе. Но ради вас мы три произведения сняли», — отмечает Федорчук.
Для Калининграда отобрали в том числе небольшие по формату работы. Это всегда риск для музея — их легче украсть. «Но из уважения и доверия к вам привезли», — подчёркивает куратор.
«Тихие вечера. Лунная ночь» включает почти сто лет развития изобразительного искусства в России: с 30-х годов XIX века до 20-х XX. Интерес к переходным этапам дня появляется в отечественной живописи в эпоху романтизма и осмысляется во всех жанрах. Выставку открывают два небольших портрета, один из которых — цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II. Закат как нельзя лучше помогает передать неординарность его личности.
Вид города Нарвы написан ещё по законам классицизма, но закат помогает «оживить» изображение, сделать его более романтичным. Лев Каменев в «Ночи на реке» решает интересные задачи: сопоставляет холодный свет луны с тёплым — от костра. А Илларион Прянишников пытается передать эмоциональное состояние: влажность вечернего воздуха буквально осязается и заставляет всё сильнее погружаться в пейзаж-настроение.
На выставке представили две работы Ивана Айвазовского. Одна из них — открытка. Мастер создавал такие для близких друзей. Писал он маслом на бумаге, которую затем крепил к картону (такие работы сейчас особенно сложно хранить). Другая картина показывает хлебное поле: после рабочего дня девушка машет, чтобы в повозку впрягали волов. Художник изобразил хорошо знакомые места: до строительства железной дороги он часто ездил из Феодосии в Санкт-Петербург на лошадях.
Айвазовский был уникальным мастером для своего времени: почти не писал на натуре, работал в технике alla prima (когда картина создаётся не слоями, а за раз). Во многом это был дар — а такое сложно объяснить и передать, так что учеников у мастера не было. Лев Лагорио приходил в феодосийское имение художника, выполнял хозяйственные поручения, однако Айвазовский отказался проводить с ним занятия. Но видно, как художник на начальный этапах ориентировался на мастера, например в изящной работе «Лунная ночь. Парусные лодки у берега».
С 90-х годов XIX века появляется интерес к ночным городам. Также развиваются идеи сообщества передвижников, которые изображали действительность так, чтобы её хотелось изменить к лучшему. Абрам Архипов написал девочку-арфистку на фоне враждебных для неё огней ночной Москвы. Сейчас это может показаться удивительным, но в те времена музыкальный инструмент звучал не только в концертных залах, но и в трактирах. Картина участвовала в 23-й выставке передвижников в Санкт-Петербурге. А в московском каталоге её уже не было: вероятнее всего, кто-то сразу выкупил произведение.
Интересно противопоставляет закатное небо и Санкт-Петербург Исаак Бродский. Кто величественнее и мощнее? Исаак Левитан мастерски передаёт радость и безопасность от света дачных окон в плотная тьма. Такой контраст вызывает яркие эмоции.
На выставке представлено много этюдов. Работы Бориса Кустодиева, например, выставляются впервые. Рядом с ними можно увидеть этюд Перикла Ксидиаса: многим эта фамилия вряд ли о чём-то говорит, но именно он разрабатывал дизайн первых советских марок.
В «Плёсе» Петра Петровичева, написанном в 1907 году, явно прослеживается влияние французских импрессионистов. Большие мазки живописной мозаики помогают понять эмоциональное состояние автора.
Отдельное место на выставке отвели объединению «Бубновый валет». Изначально художники стремились эпатировать публику, но постепенно вслед за постимпрессионистами (в первую очередь Полем Сезанном) начинают передавать в картинах вечные темы, размышлять над большими понятиями. Пейзажи Михаила Леблана и Роберта Фалька помогут в этом убедиться.
Особое внимание стоит обратить на Савелия Шлейфера. Он брал уроки у Анри Матисса, и сочетание розового и зелёного в его «Вечере» могло появиться именно оттуда. Художник, так же как и представленный в экспозиции Виктор Зарубин, после эмиграции был забыт на родине, но сейчас его имя возвращается.
Когда только заходишь на выставку, через пролёты всех залов видишь зимний пейзаж Юлия Клевера — и он особенно манит в жаркий день. Не зря художника называли мастером вечерних закатов. Творец работал в стилистике позднего академизма, но в картинах явно прослеживается романтическая нить, которую он унаследовал от учителя Сократа Воробьёва, а тот — у отца Максима Воробьёва, крупнейшего представителя романтизма.
Ещё когда Клевер был студентом, его «Заброшенное кладбище зимой» приобрёл граф Строганов, также работы покупали Александр II и Александр III. Коммерческий успех породил много подражателей, некоторые из их работ тоже представили в экспозиции. У самого Клевера было так много заказов, что в его мастерской художники делали подмалёвки, а мастер проходился уже сверху своей кистью. Если работа нравилась — подписывал. Из-за этого сейчас специалистам сложно устанавливать авторство.
В выставку включили картины Клавдии Михайловой в стиле модерн. Пусть она была и не самым крупным художником, но её уважали, поскольку женщина владела большим салоном в Москве. А между Клевером и Михайловой притаился «тихий» вид на Троице-Сергиев Посад уроженца Ярославской области Исаака Батюкова. Он был замкнутым человеком и почти не выставлялся, но специалисты уверены, что его творчество будет основательно изучено и представлено миру.
«Вы видите, что работы составляют полновесный аккорд, который рассказывает нам не только о закатах и луне, но и об определённых этапах развития русского искусства, по крайней мере, в течение ста лет», — отмечает Алексей Федорчук.
«Я думаю, что никто не уйдёт равнодушным с этой выставки, каждый найдёт для себя что-то приятное, что-то полезное. Кто-то вспомнит приятные моменты из прошлого, для кого-то это будут мечты о будущем, кто-то просто будет предаваться медитативному созерцанию — эта выставка располагает к подобной медитации — а для кого-то наоборот это послужит толчком, источником вдохновения и творческой силы», — заключает главный хранитель Музея изобразительных искусств Татьяна Снеговская.
