В Калининграде прошла дискуссия польского режиссёра Кшиштофа Занусси и профессора БФУ имени Канта Владимира Гильманова. Встреча состоялась в рамках фестиваля «Всё о свободе» в кинотеатре «Заря». Участники не ограничились одной заявленной темы и поговорили об ответственности за историю, покаянии, искусстве и спасении мира. Корреспондент Калининград.Ru приводит самые интересные высказывания.
Свобода — это инструмент, который ведёт к развитию общества
— Мне не очень хочется говорить о свободе, — начал своё выступление Кшиштоф Занусси, — это чисто философский вопрос. Надо понимать, что мы имеем в виду: какая свобода, к чему свобода и от чего свобода. Я бы сказал, что свобода не цель, а средство. Это инструмент, который ведёт человека к развитию. Человек может выбирать добро и зло, и есть в нашей истории чёрные пятна. Но если мы не осудили их, а виноватые не покаялись, то развитие общества замедляется.
Кшиштоф Занусси. Фото: Калининград.Ru
Тема преступления — это тема наказания и покаяния. Мы видим, слабость Европы частично в том, что покаяние за Вторую мировую войну было неполным. Оно произошло в Германии под сильным нажимом Америки. Там был Нюрберг, и там было наказание преступников, которые мучили и убивали. В Италии произошло что-то, но гораздо меньшее по масштабу. Во Франции сейчас сколько преступлений осталось без наказания?
Всё-таки мы в Польше не полностью, но прошли очищение. Иски до сих пор есть: в Германии перед судом предстаёт палач, которому уже 90 лет. И я рад, если суд скажет, что он виноват. Тогда для молодых это будет значить, что преступление не пройдёт безнаказанно. Без покаяния я не могу себе представить развитого общества.
Каяться нужно так, чтобы поменять мир
— Вопрос покаяния — это вопрос предельно личной экзистенции, — уверен профессор Владимир Гильманов. — Я, например, каюсь каждый день в непрестанной молитве, потому что знаю, что бесконечно грешен будучи рождённым в реальной, с моей точки зрения, уже бытующей апокалипсисом истории. Каяться массово, странами и нациями — это игра, причём неубедительная. Мы не знаем историю. Она бытует на грани мистических ходов.
Владимир Гильманов. Фото: www.kantiana.ru
Адольф Гитлер устроил ад не для своей нации, но за него проголосовали. Он опирался на абсолютно научные, а сейчас псевдонаучные природоцентрические смыслы: раса совершенная или нет, заслуживающая или нет. Немцы доказывали, что они абсолютно чистая раса: что они отлично строят автомобили и дороги... но они построили и отличные фабрики смерти.
Гитлера мог победить только жуткий и странный синтез садисткого сталинского режима и мистического религиозного самопожертвования. Россия всегда пыталась учиться у всего мира, а вот у России никто никогда не учился. Они знают только Достоевского и немножко Толстого — мы какая-то terra incognita. Нас немножко побаиваются, а зря. У России есть шанс, руководствуясь инстинктом самосохранения, вернуться к истине свободы, а она — богоцентрична. Это христовая истина.
Нам нужно серьёзно подойти к теме покаяния, а не просто бросаться на колени. Каяться нужно так, чтобы в принципе поменять этот мир. Не знаю, как вы, но я считаю, что в истории виноват я. Во всей. Раз родился. Это моя вина, и больше никого винить я не собираюсь.
Мы должны каяться перед теми, кому навредили
— Я не так либерально отношусь к теме покаяния, — отвечает Занусси. — И ожидаю покаяния от тех, кто виноват. Я знаю, кто в войне победил, а кто проиграл, знаю день, время и даже фамилию.
Есть преступление, и за него должно быть покаяние конкретного человека. Без Нюрберга Германии сегодняшней бы не существовало. Был суд, после которого никто не смеет сказать, что ходы, которые придумал Гитлер, допускаемы. Без юридического порядка невозможно жить.
— Я снял картину о своём детстве, где напоминаю историю моей семьи во времена оккупации. Меня пригласили на просмотр в красивом немецком замке. Там сидел сын фон Риббентропа, министра зарубежных дел Гитлера, который был казнён за свою преступную деятельность в Нюрберге. И сын участвовал в этой казни, был допущен туда и видел смерть отца.
Мне было очень неудобно перед этим человекам, показывать ему проступки нацистов. Но он сам всю жизнь судил своего отца и не пользовался никакими привилегиями своего аристократического происхождения. Он пробовал показать, что принимает вину, хотя это вина его отца. Но это вина по его же желанию переходит на него, и он за неё будет каяться. Мне кажется, что это здоровый подход. Мы должны каяться перед теми, кому навредили — мы и наши предки, — рассказывает режиссёр.
Человек лишь точка в восьмёрке
— Свободу следует отнести к категории вечных предельных констант, среди которых любовь, вера, надежда. Могу поставить себя перед извечным вопросом о несбытности двух свобод, которые сошлись на перекрёстке истории: свобода ада и свобода жизни.
Человек может укорениться в энергии затухающих волновых функции, которые в богословии и называют адскими. Но это приведёт к тому, что границы мира покроются тьмой. А существует участие человека в восходящей функции — функции света и добра. Человек может быть палачом и одновременно абсолютно свободным, но он будет находиться в функции небытия, — объясняет Владимир Гильманов.
— Человек лишь точка в восьмёрке, числе вечности. Как только он выбирает свободу ада, он становится шестёркой — знаменитая числовая характеристика апокалипсиса. Мы есть зона соединения верхней сферы бытия и нижней, земной. Человек — существо сложное, но в тайне свободы он производная, которая может решать.
Добрый бог нас осудит, но пока мы живём на земле, нужна юриспруденция
— Есть внутренняя свобода и совесть, а есть закон, который запрещает. У нас есть судьи и существует юриспруденция. Если вы не верите в правду и справедливость — это уже нигилизм. Когда судья выносит приговор, он признаёт кого-то виновным или нет, а наказание за это бывает разным. И справедливых судебных решений должно быть большинство. Добрый бог нас там осудит, но пока мы живём на земле, нам нужна юриспруденция, — уверен Занусси.
— Я считаю, что существование зла связано с тем, что мы свободны. Если бы мы все были ангелами, мы бы не могли выбрать зла. Хотя ангелы, которые приняли зло, попали в ад и его создали. В этом есть какая-то тайна. У меня чувство, что цена свободы и заключается в том, что мы можем выбрать зло. Это объясняет его существование.
Мир разучился жить
— То, что происходит в мире, меня как провинциального учителя пугает. Это безобразие. Это битва троечников или даже двоечников, а нам надо учиться хотя бы на четвёрки. Я считаю, что мир разучился жить, — говорит Гильманов. — Ещё начиная с Фрейда мудрецы пишут, что запад потерял инстинкт самосохранения, доверившись автономному рационализму. Они совершают act of killing. А Россия этот инстинкт пока не потеряла, и у неё есть шанс научиться жить и помочь миру спастись.
Русская идея заключается не в понимании: мы ведь тоже плохо учимся, хотя делаем хорошие ракеты. Русская идея в предчувствии всеобщей беды и в поиске формулы всеобщего спасения. Если мы справимся с коррупцией, бессовестностью, губящей бюрократией и если мужчины перевоспитаются, то будет шанс. А наше дело — образование. Раз мы вошли в такую историю, нам нужно взяться за образование, — заключил профессор.
— Вы спрашиваете, кто или что спасёт мир? — обратился к залу Кшиштоф Занусси. — Я вам скажу сразу и просто, отвечу цитатой монашки Терезы: «Кто спасёт мир? Вы и я».
