Марк Шагал прожил 98 лет. За эти годы художнику пришлось пройти испытание двадцатым веком: сначала он был обласкан революцией, а потом выдворен из страны, эмигрировал во Францию, где встретил начало Второй мировой войны и Холокост. Его картины сжигали фашисты, его не признавали, ведь он не принадлежал ни к каким «измам» авангардного искусства. Шагал всю жизнь был художником-одиночкой. Он презрел законы перспективы и подарил небо влюблённым парочкам. Для еврейского мира, которому он принадлежал всю жизнь, это был грех, ведь он перевернул мир, сотворённый Богом. Мир, в котором люди не летают.
Пьеса Зиновия Сагалова написана в необычной, на современный взгляд, форме. Белые стихи, ритмичные нерифмованные строчки. Сергей Юрский сказал как-то, что это шекспировский стих. В наше прозаическое время это выглядит старомодной сентиментальностью, но как иначе рассказать мгновения из жизни одного из самых лирических и сентиментальных художников двадцатого века, у которого летают не только люди, но и дома, и целые улицы?
Художник-сценограф спектакля Мария Рыбасова смогла запечатлеть в декорациях, выполненных из обычной материи, шагаловское волшебство — какой-то знакомый, но невыразимый дух лёгкости. Шагал в своих картинах как будто обращается к нашим детским снам и ощущениям, к радости и восхищению миром. Всё это зритель находит на сцене.
Спектакль начинается с последних секунд жизни художника. Верный ангел в смешной шапочке приходит в мастерскую, и начинается лирическая фантазия. Мы видим отрывочные картины и впечатления так, как их мог бы увидеть сам Шагал в последние мгновения, когда вся жизнь проносится перед глазами.
Сергей Юрский начинает спектакль с картины радостной и романтичной: художник видит свою музу, Беллу Розенфельд. Они вместе читают стихи и вспоминают о первой встрече. Но дальше призрачный мир радости и лёгкости, в котором живёт Шагал, приобретает всё более резкие очертания. В дом художника стучится сначала товарищ Революция, в народе — Люшка (в блестящем исполнении Людмилы Дребнёвой), а затем «чума, которая границ не знает» — Холокост.
Спектакль пронизан религиозными мотивами. Шагал в исполнении Юрского посмертно кается перед матерью за то, что так и не побывал на её заброшенной могиле в Витебске. Он кается и перед своей любимой Беллой за то, что пережил её на долгие сорок лет. В беседах с ангелом художник говорит о главном, о своём вечном призвании, о гласе божьем, который повелел ему однажды: «Излей лазурь души своей на холст». Испытания веком в «Полётах с ангелом» становятся метафорой распятия: распятия художника, личности и Человека.
Однажды дед Шагала, тот самый скрипач на крыше с известной картины, рассказал будущему художнику про лестницу Иакова, которую праотец видел во сне. По легенде один её конец стоит на земле, а другой упирается в небо, и каждый может подняться по ней, если только найдёт нижнюю ступень. В конце спектакля Шагал в исполнении Сергея Юрского поднимается по лестнице, которая ведёт в небо. Оба творца, и Шагал, и Юрский, ещё при жизни воскресают в своих творениях.
Фото: Станислав Ломакин
