Здравствуйте, уважаемые читатели! Рад приветствовать вас именно в этот чудный осенний сезон, ставший нормой для всего нашего края во все времена.
Осень — может, и не слишком приятное время года для посещения моря или легких прогулок, но зато это лучшая пора для любования кёнигсбергскими достопримечательностями, потемневшими от дождевой влаги. В самом деле, довольно приятно пройтись по старинным улочкам среди не менее старых домов и прочих мелочей, почти невидимых в другие сезоны.
Вы можете сказать, что таких улиц уже нет, но ошибетесь, так как вдоль проспекта Мира идут целые районы, практически сохранившие бытность прошлых жителей этого города. Впрочем, я сегодня буду рассказывать вовсе не о Хуфене, истории которого несколько раз касался в своих статьях, а снова верну вас на берега Замкового пруда, где постараюсь наверстать многие упущенные мной моменты истории.
А таких моментов, скажу вам, довольно много, ведь Шлосстайх — место с древней и крайне насыщенной историей, сравнимой разве что с Королевским замком или островом Кнайпхоф. Но даже при всём при этом, советская эпоха смогла уничтожить и переделать то, что создавалось веками, оставив нам лишь возможность любоваться красотой старого города на открытках и по воспоминаниям жителей и гостей Кёнигсберга. Вообще, сегодняшняя статья будет носить скорее визуальный, нежели информативный характер, но, тем не менее, постараюсь рассказать вам как можно больше интересных фактов из истории этого замечательного места.
В саду на берегу Замкового пруда. 1815 год.
Начнем, пожалуй, с того, что Замковый пруд во все века был особенным местом для горожан. Он давал им не умереть с голода, питая энергией замковые мельницы, был излюбленным местом творческих людей, дарил прохладу в жаркие летние дни и даже являлся в некотором роде канализацией, много веков назад. Последнее чуть и не погубило это творение орденской эпохи. Если вы помните первую статью про Замковый пруд, в 1858 году, по инициативе берлинского архитектора Ленне его хотели засыпать, так как пруд, по мнению ученых людей, являлся источником заразы и крайне «загаженным» местом.Тогда то за пруд вступились народные массы, которые не дали уничтожить это место и выразили желание преобразить его, сделав украшением города, а не его обузой.
Вид с Монетной площади на Замковый пруд. 1930-е годы.
Отмечу также, что пруд издавна являлся средоточием прусских масонов, о которых я также рассказывал ранее, так что, я не удивлюсь, если к спасению водоема они тоже приложили свою руку. Впрочем, это место, несмотря на то, что оно было сильно запущено вплоть до начала 20-го века, пользовалось популярностью у знати, которая буквально заполонила дворцами северную часть пруда.Тогда они и не догадывались, что этот зловонный водоем станет чем-то величественным и даже обретет свой личный символ, который упоминался уже не раз в прошлых публикациях. Вероятно, вы догадались, что речь идет о лебедях, и именно сейчас мы рассмотрим этот «живой» вопрос более подробно.
Конечно же, я не стану рассказывать вам об этих прекрасных птицах. Уверен, вы и сами восторгаетесь ими. Скажу лишь, что еще в средневековье многие короли казнили за убийство лебедя, который даже в те времена считался благородной птицей достойной короля. В Кёнигсберге касательно этого вопроса было не много отличий. Лебединая жизнь на Замковом пруду началась аж в 1604 году, когда по приказу регента Георга Фридриха, бывшего в пору правителем Пруссии, в пруд запустили несколько лебедей.
Стоит ли и говорить, каково было лебедям в водоеме, полном отходов любого вида и характера. Позднее, с переустройством Замкового пруда, лебеди появлялись здесь все чаще и чаще, но истинный расцвет «символа» пришелся на 1894 год, когда на водной глади появился весьма немаленький лебединый домик, построенный благодаря кенигсбергскому Союзу защиты животных. Домик помимо своих размеров поражал и изящностью, что можно увидеть на многих открытках старого города, к тому же он еще и был мобильным и, несомненно, являлся очень удобным для птиц, которых было настолько много, что они попадали буквально в каждый кадр фотографов и спокойно кушали прямо из людских рук.
Впрочем, кенигсбержцы явно считали, что лебедями пруд не испортишь, и изображали их на лодках, картинах и даже в ковке причального ограждения. Любопытны также данные, что у нас обитали не только белые, но и черные лебеди, но это я, к сожалению так и не смог это подтвердить.
Лебединый домик.
Тем не менее, это далеко не всё, чем Замковый пруд отличался от Нижнего озера. В незапамятные времена здесь находился дворец Кейзерлингов — знатного прусского рода, который внёс немалый вклад не только в прусскую историю, но и в российскую. Сам род имел довольно древние германские корни, а землях недалеких от нас он оказался только ближе к 16-му веку. Чего только не поговаривают о тесных связях этого рода с Россией — мол, один из знатных отпрысков рода подрался с Петром Великим из-за женщины, в которую были влюблены оба, и дошло это до того, что Кейзерлинг вызвал на дуэль Меньшикова. Однако до кровопролития дело не дошло, хоть с Петром отношения и были испорчены.
Не буду брать ответственность за достоверность этой информации, но приведу вам следующие факты, которые не менее интересны и важны для нашей истории. Теперь речь пойдет о еще одном потомке знатного рода — Германе Карле фон Кейзерлинге, получившем образование в кенигсбергском университете Альбертина и впоследствии поступившем на службу России. Он запомнился довольно многим, но в первую очередь тем, что стал президентом российской Академии наук и художеств и обязался качественно улучшить русский язык, при том, что сам только начал учить его. Впрочем, его заслуг перед нашим Отечеством весьма немало. В качестве дипломата при разных европейских дворах, Герман фон Кейзерлинг яростно защищал православную веру и отстаивал интересы России на международной арене. По стопам отца пошел и Генрих Христиан, тоже став русским дипломатом.
Начало променада у Монетной площади. 1930-е годы.
Но мы ушли совсем далеко от Кёнигсберга, и эта небольшая вводная часть является лишь прологом для той, которая оказала не меньшее влияние на отношения между Пруссией и Россией. Из всех Кейзерлингов именно Каролина Амалия особо запомнилась кенигсбержцам своей деятельностью. Она родилась в 1724 году и была сверстницей Иммануила Канта. Причем, историки и исследователи всё больше склоняются к тому, что именно она была единственной женщиной Иммануила, который даже написал ее портрет. Впрочем, это не факт, а вот ее замужество за Генрихом Христианом фон Кейзерлинг, о котором упоминалось в прошлом абзаце, стало началом весьма необычного явления для Кенигсберга, так как в их дворце на берегу Замкового пруда находился организованный супружеской четой «Дом муз», где они собирали творческих людей Кенигсберга и поощряли их деятельность.
Сама пара собирала картины и увлекалась самыми разными видами искусства, а в их доме бывали будущий император Павел, княгиня Дашкова и король Пруссии – Фридрих Вильгельм II. Дворец Кейзерлингов, построенный в стиле рококо, долгое время украшал Замковый пруд, но сгорел во время бомбардировки 1944 года и впоследствии был разобран на кирпич, как и многое другое в молодом Калининграде.
Пансионат Бельвью и Городской зал (слева).
Я уже не раз упоминал, что кенигсбержцы отстояли Замковый пруд, а после его у короля. Лично меня в этой истории удивил тот факт, что весь город «скинулся» на реконструкцию своего любимого места, и в 1906 году на эти деньги пруд не только качественно вычистили, но и построили шикарный променад, который мы можем видеть на довоенных фото.
Впрочем, оно того стоило! Даже гости города считали своим долгом посетить это прекрасное место, отведать кофе в прибрежном ресторане и прокатиться на лодке в жаркий летний день. Как сказал один из немецких юмористов, посетивший Кенигсберг: «Здесь в воздухе витает музыка!». И он был прав… На берегах Замкового пруда практически ежедневно устраивались концерты и культурные мероприятия, количество которых несказанно возросло с появлением Штадтхалле — городского концертного зала, где выступали театральные и музыкальные коллективы со всей Европы.
Штадтхалле (городской зал Кенигсберга). Теперь это Историко-художественный музей.
На каждом из старых фото вы можете видеть эту прекрасную безмятежность и горожан, неспешно прогуливающихся вокруг пруда. Здесь себя мог найти каждый — влюбленные пары курсировали на лодках среди десятков ручных лебедей, любители тишины и покоя отдыхали в садах, а меломаны отправлялись туда, откуда звучали скрипки. Бедные и богатые находились рядом, и разница в социальном положении практически не была видна, ведь обновленный пруд стал достоянием всего города, своего рода данью королям, которые обязали горожан содержать это место в красоте и порядке.
К сожалению, мы не можем ощутить того же, ведь нынешний променад не идет ни в какое сравнение с кёнигсбергским, да и не только в променаде дело. Нижнее озеро объединяет только молодых людей, желающих попить пиво, а в былые времена, в морозные зимние месяцы, каждый, кто мог носить коньки, отправлялся сюда, где сотни людей, с задорным морозным румянцем и беззаботным смехом, рассекали по огромному естественному катку.
Новогодний вид. Горожане катаются на льду замерзшего пруда. 1900 год.
Кто-то может сказать, что я излишне ностальгирую по этому месту, а кто-то обязательно напишет, что «вражескую культуру нужно искоренять». Но, едва ли, найдется тот, кто скажет, что Нижнее озеро выглядит лучше, чем раньше. А ведь это странно… Неужели, мы хуже кенигсбержцев? Неужели, мы не можем позаботиться о своем городе, так как это делали сотню лет назад? Что же нас так сильно отличает от бывших жителей этого парадоксального города… Думаю, что каждый даст на все это ответ самому себе, а тем временем над водной гладью возвышается несуразный отель, а в воде плавают пивные бутылки и мусор.
В последний раз, когда мы с фотографом подбирали нужный кадр, и я как обычно, сквозь зубы ругался на современность, мой взгляд привлекло собрание людей у воды, которое любовалось прекрасным одиноким лебедем, мирно и благородно рассекавшим водную гладь…
Увидев живой символ Замкового пруда, я подумал, что не зря назвал наш проект «Живой Кенигсберг», ведь город жив, и на каждой улице можно увидеть его частичку. Если советская идеология не смогла стереть его с земли, то едва ли уже что-то сможет, а остальное зависит только от нас, ведь Кёнигсберг жив, и при желании можно даже услышать его дыхание в шелесте перьев благородной белой птицы…
Современные фотографии: Кирилл Новиков
P.S. По многочисленным просьбам пользователей интернет-портал Калининград.Ru объединил выпуски проекта «Живой Кёнигсберг» в отдельный раздел. Теперь все ваши любимые статьи и многочисленные сравнительные фотографии легко найти на отдельной странице сайта. Свои пожелания и предложения по работе раздела присылайте по адресу news@kgd.ru
