«Как жить»: глава Федерации малого и среднего бизнеса о дорогих кредитах и борьбе с киосками

― Добрый день, Владимир Викторович. Малый бизнес прочно ассоциируется с киосками и палатками. Что с ними произошло, когда ограничили продажу алкоголя и сигарет?

― У нас в стране почему-то нельзя всё делать постепенно, шаг за шагом, учитывая интересы максимального количества людей. Сейчас обычный киоск не может продавать никакие алкогольные напитки, сигареты тоже нельзя — только если есть отдельный вход.

Я не слышал, чтобы от этих мер как-то снизилось потребление алкоголя и табака. Сигареты — это плановая покупка. Человек видит, что у него закончилась пачка и покупает новую, а не так, что увидел на витрине красивую упаковку и купил. С пивом, которое запретили продавать после 22:00, то же самое. Никто не стал меньше пить, просто теперь покупает заранее.

― Но всё-таки обществом эти меры воспринимаются позитивно.

― Проблема в том, что под видом борьбы с вредными привычками оказывается серьёзное давление на малый бизнес. В этой ситуации прослеживаются интересы торговых сетей. До ограничений пиво и табачные изделия у них почти не покупали, просто не было спроса, а теперь всё по-другому. К тому же сейчас многие магазины стали открывать кафе, и для них ограничения на продажу алкоголя и табака нивелируются. При этом нет никакой пропаганды здорового образа жизни, ведь проблема не в киосках, а в воспитании.

Я не спорю, когда принимаются законы, одинаковые для всех. Не продавать алкоголь после определённого времени везде? Нет проблем. Но если получается, что запечатанную бутылку в любое время можно купить в нескольких торговых точках вполне официально, то я не вижу смысла в этом запрете. То же самое с сигаретами: нельзя продавать в киосках, но можно в супермаркетах. Чем они отличаются друг от друга?

У нас и законы, и исполнение законов превращается в лобби. Почему запрещено курить в общественных местах, но никто за этим не следит? Потому что акцизы на сигареты приносят большой доход, поэтому всё равно людям позволяют травиться всем этим. Поэтому нет никакой действительной защиты от табакокурения, потому что сделано всё примитивно. Почему никто не даёт данных, насколько снизилось потребление алкоголя или сигарет? Почему никто не смотрит на кафе, рестораны и ночные клубы, где всё и всем продадут хоть в 13 лет? Потому что цель достигнута ― прижали малый бизнес, отобрали у них кусок рынка, а больше ничего не было нужно.

― В 2014 году снесли ТЦ «Старая башня». Как вы оцениваете действия городских властей в этой ситуации?

― Предприниматели из «Старой башни» обращались в нашу федерацию, мы работали над этой проблемой. Но когда пошли первые результаты, на них, видимо, надавили шантажом или подкупили инициативных людей, и они дали задний ход. Тем не менее за счёт нас предприниматели смогли выиграть время, полгода, может быть, год.

В принципе я согласен, что эти павильоны нужно было убирать, но мне не понравилось исполнение этого решения. К ним пришли и сказали: «Так, убирайте всё через два месяца. Либо вы нам продаёте свои павильоны за тысячу рублей, либо разбирайте за свой счёт». Это ненормально. Нужно было по-человечески договориться: «Ребят, войдите в положение, это всё-таки центр города, давайте в течение двух лет будем этот вопрос решать, мы вам предложим другие места на рассмотрение». Нужно было работать шаг за шагом. И так везде, со всеми киосками, всё время заставляют что-то убирать и предлагают взамен места на кладбище.

― В конце 2014 года разгорелся конфликт вокруг павильона на проспекте Мира, напротив зоопарка. Как найти баланс между интересами бизнеса и архитектурным обликом города?

― Люди там давно работают. Они не стали бы просто на пустом месте что-то строить. Возможно, они приходили с документами, но администрация, как всегда, только отмахивалась. Возможно, там не были пройдены какие-то согласования. Нужно смотреть комплексно на концепцию развития города, чтобы понять, какого стиля придерживаться, создавать нормативно-правовые акты, и там же прописать, какие должны быть киоски. А в ситуации с этим павильоном пусть разбирается суд.

Почему всем не дают покоя киоски? Ведь малые торговые объекты ― это замечательно, это шаговая доступность товаров и дополнительная конкуренция, она заставляет снижать цены, следить за издержками. Но с конкуренцией у вас не будет сверхдоходов, а всем хочется сразу же много денег заработать. И поэтому киоски плохие, табаком травят, пивом спаивают, антисанитария. А в ресторанах люди не травятся? А в торговых сетях сигареты и алкоголь не продают?

В своё время мы с Георгием Боосом договорились, что всем предпринимателям продлят срок аренды на 25 лет. Потом всё это было забыто, спущено в городскую администрацию, в итоге в 2017 году срок аренды у многих киоскёров заканчивается. Пока мы держим руку на пульсе, поэтому киоски не сносят просто так, за каждый администрации приходится с нами биться.

О кризисе, дорогих кредитах и унижениях

― По вашему мнению, какое место малые и средние предприятия занимают в экономике региона?

― Поскольку мы находимся в анклаве и вокруг нас одни границы, доля крупных предприятий невелика. Организовывать серьёзные предприятия невыгодно, потому что здесь много трудностей. Во-первых, транспортное плечо, во-вторых, таможенные барьеры, так что больших предприятий у нас практически нет, а всё, что есть — это отвёрточная сборка. Бизнес не спешит пользоваться привилегиями Особой экономической зоны, потому что нет чётких правил игры, и в любой момент можно получить нож в спину. Так было с производством кассовой ленты.

Поэтому я сомневаюсь, что в этих условиях в Калининградской области в ближайшем будущем появятся какие-то крупные производства. Но людям нужно как-то жить, поэтому у нас малого бизнеса больше, чем в других регионах России. Это хорошо, и я считаю, что самозанятость населения очень важна. В основном малый и средний бизнес ― это торговля, которая связана с импортом, лёгкая форма переработки, грузоперевозки и сфера услуг. Хорошо развит общепит, я считаю, что кафе и рестораны у нас, по сравнению с другими регионами России, на хорошем уровне.

― Из-за падения рубля и роста цен именно эти сферы оказались наиболее уязвимы.

― С долларом и евро всё понятно, снизилась цена на нефть в два раза, чтобы бюджет не просел— уронили рубль в два раза. Вроде, всё замечательно, но от этого и ставку ЦБ подняли. Восстановили государственный платёжный баланс за счёт обнищания бизнеса и населения. Ничего другого придумать не могли. От всех этих игр в национальное достоинство и патриотизм, как правило, страдает население, малый и средний бизнес, про который в такие моменты никто не вспоминает. А если и вспоминает, то это просто трёп, который не имеет отношения к реальной поддержке.

― По вашему мнению, эмбарго позволит предприятиям выйти на импортозамещение?

― Медведев сказал, что это «форс-мажор». Какой же это форс-мажор, когда он сам своей рукой резанул по своим предприятиям? Каким образом предприятия увеличат производство и уровень переработки, если деньги сейчас такие дорогие? А сырьё откуда возьмётся? Оттого что Путин ввёл продуктовое эмбарго, больше продовольствия у нас не станет. Это же цепочка: нужно сначала поля засеять, а на что сеять? Нужны деньги, но какой банк даст, если велики риски, и урожай может погибнуть? Вот и всё. Спрос резко появился, а предложение что? Хотели развивать здесь что-то, так раньше нужно было, ещё до ВТО. Определите приоритетные направления, прижимайте постепенно импорт, давайте долгие кредиты, госгарантии.

― А до кризиса были нормальные условия для малого среднего бизнеса?

― У нас нет базовых вещей, например, внятного законодательства. Власть лоббирует интересы крупных предприятий в ущерб малому и среднему бизнесу. Например, если это торговля, то в первую очередь защищают интересы федеральных торговых сетей. Плюс отсутствует нормальная судебная система. К тому же нет нормального человеческого кредитования, его и до кризиса не было. А сейчас ставки просто запредельные.

Нормальные предприятия опасаются брать кредиты, потому что это просто невыносимая кабала. Это приводит к тому, что у бизнеса отсутствует финансирование. Никуда не делось сильное давление контролирующих органов, до сих пор штрафы высасывают из пальца. Мы хотим, чтобы бизнес нормально работал, а у них задача выписать максимальный штраф. С налогами тоже интересная ситуация, всё постоянно меняется, то патенты, то «упрощёнка», каждый раз говорят, что всё сделают легче, но всё только усложняется.

Поддержки нету, пойти не к кому. Большинство компаний, получающих помощь, так или иначе связаны с теми, кто организует конкурсы. На бумаге власть отчитывается, но фактически система государственной поддержки не работает.

― Как вы считаете, снижение минимального порога инвестиций для резидентов до 50 миллионов рублей, позволит малому и среднему бизнесу работать в рамках ОЭЗ?

― Конечно, нет. Особая экономическая зона хороша для крупных компаний, а 50 миллионов для малых предприятий — сумасшедшие деньги, и сейчас их просто негде взять. Если вы хотите, чтобы бизнес развивался, организуйте человеческое кредитование, это позволит расширить производство.

Докризисные ставки ещё были приемлемыми, но к ним добавлялись разные сборы. Сегодня частные банки постепенно закрывают кредитование, а о государственных и думать не хочется. Как можно работать, если «Сбербанк» берёт комиссию за перевод в своё же отделение в другом городе? Мы прошли несколько кругов ада, когда брали кредит в ВТБ24. Такое ощущение, что у них специальные тренинги проводят, как вести себя с клиентами так, чтобы они чувствовали себя униженными и оскорблёнными. И эти банки содержатся на наши налоги, получается, нас за наши же деньги ещё и опускают.

― Какой процент по кредиту нужен бизнесу?

― Нормальный процент для бизнеса, как в Европе, 3-6% годовых, ― это нормально, это эффективная ставка, а сейчас 15-20%. Чтобы платить такие безумные проценты, нужно заниматься наркотиками и оружием. Просто дайте людям возможность поработать и не терзайте бизнес.