Драматическая программа фестиваля искусств «Балтийские сезоны» открылась премьерой 2012 года, спектаклем «Враг народа» по пьесе Генрика Ибсена. Первая постановка в России была осуществлена Константином Станиславским в Московском художественном театре 113 лет назад, в 1900 году. К 150-летию со дня рождения мэтра Лев Додин поставил одну из самых социально острых пьес норвежского драматурга.
Действие происходит в небольшом курортном городке. Штатный врач водолечебницы доктор Стокман наблюдает непонятные случаи желудочных заболеваний у отдыхающих. Он отправляет воду на анализ в столицу. Результаты ошеломляющие: вода отравлена стоками кожевенных заводов, водопровод нужно перекладывать заново, а курорт закрыть на два года. Очевидная правда доктора наталкивается на противодействие властей, прессы и населения.
За социальным сюжетом скрывается глубокое и неприятное исследование человеческой природы. В городе N отравлена не только вода, но и общество. Более того, проблема даже не в «тупости местных властей». В своём кульминационном монологе доктор Стокман говорит о том, что «опаснейшие среди нас враги истины и свободы ― это сплочённое большинство».
Большинство, которое составляют глупцы и невежды, имеет силу и «право судить, рядить и править», в то время как истина всегда на стороне меньшинства. Именно просвещённое и благородное меньшинство составляет ядро народа, считает доктор Стокман, «потому что толпа до сих пор выбирает не Христа, а Варавву».
Именно за эту правду под стук мэрской трости доктора объявляют врагом народа его недавние «друзья»: прогрессивный оппозиционный редактор «Народного вестника», директор типографии и промышленник-тесть. Предательство у Додина показано как обыденная, вполне нормальная реакция. Оно совершается без колебаний, без театральных жестов и поз. После этого финальный аккорд воспринимается уже почти как должное: Стокман очернил водолечебницу, чтобы скупить падающие акции? Помог «мелким налогоплательщикам» сместить брата? Распятый на кресте общественного мнения доктор делает ещё одно открытие: самый сильный человек тот, кто абсолютно одинок.
Лев Додин сократил часть монологов и вычеркнул несколько действующих лиц. На сцене только доктор (Сергей Курышев), его жена и дочь, редактор «Народного вестника», крикун Ховстад (Игорь Черневич), представитель мелких налогоплательщиков и домовладельцев издатель Аслаксен (Александр Завьялов), тесть Стокмана, директор кожевенного завода Мортен (Сергей Козырев) и мэр города Петер Стокман (Сергей Власов).
Сплочённое большинство ярко противопоставлено семье Стокмана. Наглухо застёгнутые тёмные пальто, строгие костюмы и шляпы против домашнего светлого свитера доктора. Мэр города Петер Стокман в неизменной чёрной шляпе, в перчатках и с мощной тростью в руке олицетворяет ту самую силу большинства, административный ресурс. Он не поступится своей «правдой» не то что перед здоровьем горожан и отдыхающих, но даже и перед сломанной жизнью брата и его семьи. Его первое столкновение с доктором разыгрывается на фоне белого занавеса. На разных концах сцены мягкий, но упорный в своём стремлении доказать истину доктор и его брат, человек-функция, неумолимая административная машина.
В художественном решении Александра Боровского сцена стала сжатым чёрно-белым пространством. Белый полупрозрачный занавес, веранда, стол и семь стульев. За рамами веранды ― пугающая темнота, которая, в конце концов, заливает всё пространство через разбитые врагами правды стёкла.
Театр Льва Додина очень труден для неподготовленного зрителя. Это театр Большой Литературы и текста, в котором действие предельно лаконично и выразительно. Ни музыка, ни декорации, ни костюмы не выступают на первый план, всё подчинено актёру и его исследованию человеческой природы. Поэтому зрителю не за что зацепиться и спрятаться, ничто не притягивает взгляд, не отвлекает от соразмышления. К сожалению, не каждый готов к огромной работе, которой требует такой театр. Поэтому для кого-то «Враг народа» оказался скучным, непонятным, местами затянутым чтением. Но те, кто приложил усилия и постарался вступить в диалог с текстом Ибсена, сделал, вслед за доктором Стокманом в исполнении Сергея Курышева, ряд неприятных, но нужных открытий.
О своих впечатлениях рассказал актёр Калининградского областного драматического театра Юрий Харламбов:
«Я очень высокого мнения об этом спектакле и по-настоящему вдохновлён тем, что увидел. „Враг народа“ очень интересно сделан. Видно, что художник мыслит образными категориями. При этом он поставил актёров на первый план. В этой работе Льва Додина ― целая школа актёрского мастерства. Люди, к сожалению, подвержены порокам, и они могут вот так легко и ненавязчиво предать друг друга, как это и показано у Додина».
Исполнитель роли доктора Стокмана в спектакле «Враг народа» Сергей Курышев рассказал о работе над пьесой Г. Ибсена и об актёрской усталости корреспонденту Калининград.Ru.
― Какой в вашем исполнении доктор Стокман?
― Прежде всего, он профессиональный врач, который долго работал в провинции. Мы помним жизнь провинциальных врачей по произведениям Булгакова и Чехова, а это норвежский врач. У него трудная и низкооплачиваемая профессия. Ну а дальше ― чудак или нет, но не может человек врать, когда можно спасти то, что он сам задумал. Потом это вырастает в более глубокие вопросы, которые касаются всего общества, как оказалось, не только Норвегии в XIX веке, но и России в XX веке. Поэтому, я думаю, Лев Абрамович (Додин ― прим. корр.) и выбрал эту большую и сложную пьесу.
― После спектакля я услышала, как одна зрительница сказала: «Что же теперь всю жизнь стереть, всё перечеркнуть?». Как вы считаете, остаётся ли надежда у вашего героя в финале?
― У героя, может быть, не остаётся, но у нас должна быть надежда. Стереть жизнь и начать с чистого листа — один из самых честных вариантов, если ты понял, что всё, что было до этого, неправильно. Это всё трудно, это доводит до сумасшествия, люди ломаются, подстраиваются под жизнь, боятся, а некоторые пытаются всё-таки разобраться в своей жизни и в той реальности, в которой они живут. Это вроде философский вопрос, и в то же время жизненный, который встаёт перед каждым человеком, но не каждый задумывается.
― С каким настроением вы бы хотели, чтобы зритель покидал спектакль «Враг народа»?
― С размышлением. Радостного тут никто ничего не увидит, это точно. Лучшее в театре, как мне кажется, это чтобы зрители в том, что происходит на сцене, узнавали свои ситуации и себя. Тогда получается контакт между зрителями и пьесой, и актерами. Если этого нет, если всё это для зрителя чужое и отстранённое, тогда это, на мой взгляд, вообще не театр. Сейчас театр одно из немногих мест, где этот контакт ещё возможен. Зал, как правило, небольшой, то есть зрители видят актёра в лицо, актёры часто тоже видят зрителя. Даже если не видят, то всегда слышно, внимателен ли зритель, следит ли он за игрой или нет, или возникает какая-то пустота, что тоже может быть. Если контакт происходит, тогда что-то случается с актерами и со зрителями хотя бы на мгновение. Это, конечно, не изменяет нашу жизнь в корне, не исправляет ситуацию в стране или в мире. Но размышления во время спектакля и после него – это очень хороший результат.
― Каким был ваш путь к спектаклю?
― Мы около года репетировали с некоторыми перерывами. Конечно, не только я, но и мои партнёры начинали с чего-то другого. Мы разбирались вместе с режиссёром, пытались что-то выяснить, проиграть какие-то ситуации не в том варианте, в котором сейчас существует спектакль. Обсуждая, пробуя, что-то отметая, в конце концов, мы подобрались к тому, что было вчера. Это не значит, что через несколько спектаклей будет также. Мизансцены останутся, текст останется, но какие-то изменения происходят, потому что Лев Абрамович (Додин ― прим.корр.) на гастролях обязательно смотрит спектакль, потом проводит беседу, делает огромное количество замечаний, советов. Что-то ему подсказывает наша игра, а какие-то мысли ему на ум приходят, и внутренне спектакль изменяется. Пока он растёт внутренне, он живет, как только спектакль перестаёт расти, зритель и актёры становятся к нему равнодушными.
― Вы уже больше 20 лет работаете с Львом Абрамовичем Додиным. Какой он, театр Додина?
― Это театр большой литературы, потому что Лев Абрамович тщательно отбирает те произведения, которые потом репетирует, и я не припомню случайно выбранных пьес. Как мне кажется, главное обнаружить живые отношения между персонажами, но не только обнаружить, но и попытаться их сыграть на сцене. Если это происходит, тогда возникает общение с публикой, не просто реплики в зал, а общение другое, более глубокое, внутреннее. Я думаю, что важно обнаружение смыслов, чувств и их проявление.
― В юности ваша семья жила в Гвардейске и в Знаменске. Какие воспоминания у вас связаны с Калининградской областью?
― Я до сих пор вспоминаю природу области, поля, леса, редко, но я возвращаюсь сюда. Из впечатлений, связанных с выходом во взрослую жизнь, это знакомство с Петром Ивановичем Угроватовым, калининградцем, который работал в «Калининградском комсомольце» и с его женой Татьяной Юрьевной. Эти люди не только в профессиональном журналистком смысле, но и в нравственном, дружеском смысле, они меня так поразили, что я считаю их своими первыми учителями. Я до сих пор с ними дружу. Мой приезд в газету, к ним на квартиру, это для меня такие яркие вспышки.
― Как вам удаётся восстановиться после сложных ролей?
― Конечно, устаёшь. Репетиции часто напряжённее, чем спектакли. На спектакле ты всё-таки прослеживаешь какие-то мысли, которые уже знаешь, их можно развивать, а на репетиции всё неустойчиво. Но спектакль, если идёт хорошо, он к усталости ещё энергии придаёт, это странное сочетание, которое, может быть, даже жизнь продлевает. Я никогда не пойму усталости шахтёра, и вряд ли кто-то поймет до конца усталость актёра, который вроде как легко чувствует себя на сцене. Это удаётся преодолеть, если ты чувствуешь, что всё не зря. Как только есть ощущение, что напрасно что-то делаешь, усталость приходит быстрее. Как только появляется надежда, что не зря, пускай для небольшой группы зрителей, пускай даже для одного человека, уже легче.
Сергей Владимирович Курышев — заслуженный артист России (2002), обладатель премии «Золотая маска» (2004) за работу в спектакле «Дядя Ваня» по А.П. Чехову. Несколько лет жил в Гвардейске и Знаменске. Окончил журфак Ленинградского государственного университета, работал в газете «Калининградский комсомолец». Позже учился на актёрском факультете Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии в мастерской Льва Абрамовича Додина. В труппе МДТ ― Театра Европы с 1989 года. Исполнял ведущие роли в спектаклях «Жизнь и судьба» (по В. Гроссману), «Чевенгур» (по А. Платонову), «Бесы» (по Ф. Достоевскому).
