Несколько лет назад Владимир Зарудный был одной из самых заметных фигур в медиапространстве Калининградской области. С 2011 по 2015 годы он занимал пост министра сельского хозяйства, затем руководил территориальным управлением Федерального агентства по рыболовству, а с декабря 2016 года до октября 2018-го возглавлял Корпорацию развития области. Однако затем пропал из поля зрения, пока не стал директором Калининградского НИИ сельского хозяйства, филиала Федерального научного центра кормопроизводства и агроэкологии имени Вильямса.
Корреспондент Калининград.Ru пообщался с бывшим чиновником и узнал, как он чувствует себя на новой должности, какие научные задачи решает, почему цены на овощи так резко выросли, а на яйца постоянно скачут, что делать с молочным кризисом, можно ли в регионе производить сыр не хуже зарубежного и в чём главная проблема калининградцев.
«Учёные всегда умели находить общие слова»
— Владимир Алексеевич, с мая этого года вы возглавляете Калининградский НИИ сельского хозяйства. Как чувствуете себя на этой должности и какие цели ставите?
— Мой жизненный путь крайне витиеват, а это ещё один завиток на данном пути. Мне очень нравится, что я занимаюсь новым для себя аспектом — научной деятельностью. Сейчас я работаю над диссертацией, связанной с кормлением сельскохозяйственных животных. И мне интересно применить те технологии менеджмента, которые я эффективно использовал в большом промышленном бизнесе, в отраслевом менеджменте, а затем в государственном управлении, в науке.
Научный менеджмент имеет свою специфику. Главным образом она состоит в том, что талантливым людям необходимо создать условия для реализации творческого потенциала. Здесь административно-командные методы не работают или работают плохо. Надо подобрать творческих людей, людей, которые посвятили себя любимой научной теме, которые часто не приспособлены к бизнесу, которые не хотят или не могут делать административную карьеру, торговать, говорить удобные начальству слова.
В ворохе различных предложений уметь увидеть те, которые рано или поздно могут действительно проявить себя на практике. Потому что мы институт, который занимается прикладной тематикой. И результат государственных ассигнований, которые вкладываются в науку, — это новые технологии, удешевление сельскохозяйственной продукции, появление новых видов предпринимательства в сельской местности. И для того чтобы результат был осязаемым, нам надо определять актуальные направления и темы.
Очень важно и очень трудно обновить коллектив научного сообщества, привлечь молодые кадры. К сожалению, сегодня молодые люди в основном заинтересованы или в госкорпорациях, или в работе на госслужбе, где в наши суровые экономические времена можно получить достаточно благополучный социальный пакет. А нам надо заинтересовать молодёжь рискнуть связать свою жизнь с наукой и формировать свою карьеру именно в научной деятельности, в познании мира и в реализации своих творческих планов. Научный менеджмент в чём-то сродни работе продюсера: идея, энтузиасты, ресурсы, прокат. Дружба с Анной Крутовой меня многому научила.
Наука и сама по себе интересна, как процесс, поскольку ты соприкасаешься с разными потоками знаний: это и биохимия, и биология, и экономика, и технология, и история. И всё это увязано с государственными мерами поддержки, грантами, с публичными выступлениями и с широкой презентационной повесткой, которую научные организации ведут на постоянной основе. Это взаимодействие с вузами, взаимодействие с коллегами из других регионов и стран на научно-практических конференциях, координационных совещаниях.
Научно-практический задел, наработанный за десятилетия в Калининградской области, очень ценен. Мы стоим на плечах титанов. Но это не значит, что мы не можем сделать и наш существенный вклад в науку. Считаю, что роль и место калининградской науки не только в фундаментальных и прикладных исследованиях, но и в том, чтобы заявить твёрдо и громко о своих наработках на международном научном рынке.
Главным образом на рынке научных исследований Евросоюза, поскольку мы находимся в единой экономической и природно-климатической нише с Польшей, Литвой, частично с Германией. Мы могли бы вести совместную научно-изыскательскую тематику с этими странами по вопросам агроэкологии, биологии, фитопатологии. И в условиях охлаждения экономических и политических отношений мы могли бы компенсировать уменьшение сотрудничества наращиванием деятельности по линии науки и образования.
Жизнь не стоит на месте, рано или поздно все наши разногласия с Евросоюзом и с другими участниками политического рынка преодолеем. Учёные всегда умели находить общие слова вне зависимости от языков, на которых они говорят, всегда находили общие точки взаимодействия.
Себя я чувствую хорошо. Работы очень много, работа крайне разносторонняя. И мне очень хочется, чтобы Калининградский НИИ сельского хозяйства занял более значимое положение в пантеоне научных организаций региона.
— А какое мы вообще занимаем место в научно-исследовательской сфере АПК, если брать масштабы всей страны? Может, есть какие-то региональные особенности?
— У нас очень длительный вегетационный период, которого нет на континентальной части России. Кроме того, у нас морской переходный климат, который позволяет получать большую продуктивность луговых и кормовых культур в течение года. То есть кормопроизводство в условиях Калининградской области более выгодно, чем на других территориях Российской Федерации. И главная боль большой России — засухи — у нас не так актуальна. Длительный период вегетации и высокое количество осадков позволяют вести интенсивное земледелие. Опыт аграриев и традиционные первые места, которые калининградское сельское хозяйство демонстрирует по качественным показателям в России, тому подтверждение. Но это имеет и свои вызовы.
У нас имеется очень серьёзная проблема, связанная с грибковыми заболеваниями растений. Нам требуется использовать большее количество фунгицидов, и спектр применяемых препаратов более широкий. Региональная фитопатология требует отдельного изучения, и Россельхозцентр постоянно ведет мониторинг калининградских полей. Также спецификой нашей области является оторванность от российских рынков. Хотим мы это признавать или нет, но аграриям непросто завозить сюда семена, это дорого и долго. И фактически Калининградский НИИ сельского хозяйства является аварийной аптечкой по семенам, у нас более 40 культур в активном использовании. А вместе с сортами у нас более 70 разных видов продукции.
Мы выращиваем семена, полученные из лучших российских питомников, гречка, зерновые, зерновые, зернобобовые, кормовые травы. Полная линейка культур, кроме овощей, у нас постоянно имеется в наличии. И всегда фермер может прийти к нам и купить необходимые семена высших репродукций.
В условиях санкций и контрсанкций это очень актуально вдвойне, поскольку даёт возможность не зависеть от капризов рынка и политики и всегда обеспечивать калининградских аграрных предпринимателей качественным семенным материалом.
И учитывая, что мы находимся в природно-климатической зоне Северной Европы, мы можем проводить сортоиспытания перспективных культур и растений, которые хорошо себя зарекомендовали в условиях континентального и южного климата. В последующем, когда санкции против России будут отменены, мы могли бы поставлять семена отечественных сортов на европейские рынки. Так что считаю, что сортоиспытания перспективных сортов — это очень важный задел на будущую работу.
— Как я понимаю, одна из ваших задач как руководителя — наладить контакт с бизнесом. А как получилось, что у единственного подобного института в регионе возник пробел в этой сфере?
— Здесь много субъективных моментов и много объективных. О субъективных я не хочу говорить, а об объективных скажу. Катастрофический износ основных средств, отставание в области агротехники, недостаток оборотных средств для использования всей линейки сельхозхимии — всё это привело к тому, что доля продукции Калининградского НИИ сельского хозяйства на рынке семян значительно снизилась. Также из-за высокой текучки кадров снизилось качество получаемой продукции. И, по-сути, то, чем мы занимаемся в текущем году, — это антикризисное управление, сортообновление, пересмотр кадровой и технологической политики.
Мы получили самые лучшие, самые перспективные, самые интересные сорта пшеницы, ячменей, овсов из ведущих научных институтов России, от питомников, заложили свои питомники и размножаем эти сорта сейчас. Этот год — питомник первого года, затем будет питомник второго, после мы получим суперэлиту. И из суперэлиты получим уже элитные семена, которые предложим нашим аграриям. Это совершенно новая линейка продовольственных пшениц, которая устойчива к полеганию; это новые сорта, устойчивые к фузариозу колоса и другим грибным болезням; сорта, которые имеют много белка и хорошую клейковину в условиях Калининградской области.
Другое — очень мало было молодых сотрудников в НИИ. А молодёжь привносит какую-то бесшабашность в хорошем понимании. Молодёжь привносит свежесть и отсутствие штампов в изыскательской работе. И я молодым ребятам, которые пришли работать в этому году в институт, говорю: «Первое — впитывайте знания агрономов, механизаторов и учёных, которые работали здесь до вас, а второе — формируйте свою повестку. Мы вместе с академиком Косолаповым, который является директором центра, только поддержим вас в этом».
Классический маркетинг науки и институтов в нашей камерной, компактной Калининградской области не всегда лучшее решение. Мы провели заседание калининградского зернового клуба в самом начале лета. Проехали по полям, сельхозтоваропроизводители ознакомились с линейкой тех культур, которые у нас есть. По результатам этой поездки мы реализовали много семян уже после получения урожая. У нас был совершенно честный открытый разговор, где мне указали на ошибки в агротехнике, на определённые недостатки нашей продукции. Это заставило полностью переработать технологические карты, поменять людей, которые были заняты в этих процессах, чтобы наши аграрии не только экономили при покупке семян российского производства, но и получали семена лучшего качества, чем ту селекцию, генетику, которые они покупают в Польше или Германии.
В отличие от других видов деятельности, мы не можем за две или три недели получить значимые улучшения, потому что надо подготовить поля, вычистить посевы, применить новые семена. Но думаю, уже в следующем году наши аграрии увидят значительно более широкий ассортимент отечественных семян нашего производства.
— А в целом насколько легко аграрии внедряют какие-то новые разработки?
— Очень охотно. Ещё раз хочу подчеркнуть, что наша деятельность носит прикладной характер. И там, где сельхозтоваропроизводитель способен сэкономить средства — как говорил мой друг Ноэл Диаз: Drive cost out the system, — то есть каждую копеечку надо из системы выгонять — там аграрии очень быстро и мобильно принимают решения.
В частности, существует проблема дефицита белка в российском животноводстве, которая возмещается почти целиком и полностью за счёт использования соевых протеинов. Но поскольку мы находимся в международном валютном рынке, соя покупается за доллары. Так что наши аграрии крайне чувствительны к скачкам курса и к стоимостным показателям этой продукции.
Мы разработали технологию замещения соевых шротов кормовым сладким безалкалоидным люпином, который на территории региона даёт до четырёх тонн урожайности с гектара с содержанием белка свыше 37%. В отличие от других бобовых культур, узколистный люпинпрактически не содержит антипитательных веществ и может быть использован в кормлении и свиней, и птицы, и крупного рогатого скота.
По этой тематике мы с несколькими сельхозтоваропроизводителями работаем, и результаты очень хорошие. В частности, на цыплятах бройлерах конверсия корма составляет 1,45 при использовании 50% сырого протеина в виде белка люпина. Это лишь один из тех моментов, которые очень выгодны сельхозтоваропроизводителям, потому, что белок может выращиваться здесь на месте, рядышком с их фермами.
Другой очень интересный проект — это проект использования сидератов, который позволяет экономить до 15 тысяч рублей на каждом гектаре за счёт меньшей дозы применения минеральных удобрений. Наша технология позволяет получать урожайность озимой пшеницы на уровне 75 центнеров с гектара и при этом не терять плодородие почв.
«Это не желание Долговых купить новый автомобиль, это объективная реальность»
— Перейдём к злободневным вопросам для потребителей. Недавно Калининградстат опубликовал доклад о стоимости продуктов. Из него следует, что за год цены на огурцы выросли на 71,5%, на помидоры на 65%, картофель — 53%. Понятно, что есть сезонный фактор роста цен, но это данные год к году. Можете рассказать, из чего в принципе складывается ценообразование на продукцию и откуда берутся такие пугающие проценты?
— Конечно, могу. Я это делал по поручению моего предыдущего руководителя Цуканова Николая Николаевича (губернатор Калининградской области с 2010 по 2016 годы. — прим. Калининград.Ru), который мне ставил задачу объяснить, почему польские сосиски на калининградском рынке дешевле, чем отечественные. Сейчас мне надо стать уже не учёным и аграрием, а экономистом. Я попробую вспомнить это.
Мы находимся в ситуации идеального экономического шторма. Мы — это жители Калининградской области. Этот шторм вызван тем, что мировая экономика впервые за много десятилетий столкнулась с гиперинфляцией. Огромное количество трудовых ресурсов не было задействовано в экономике, находясь в изоляции во время коронавирусных ограничений. И тем не менее в Евросоюзе, Соединённых Штатах Америки и в азиатских странах оказывались пакеты государственной помощи. Например, Соединённые Штаты напечатали несколько триллионов долларов, необеспеченных ничем. Люди сидели дома, смотрели «Нетфликс», а государство печатало деньги. То же самое происходило в Евросоюзе.
В результате это привело к тому, что денежная масса, которая находится в мировой экономике, стала неадекватна тому предложению, которое в этой же экономике имеется. Начался рост цен сначала на базовые биржевые товары — это сталь, газ, каучук — и другие компоненты, которые необходимы практически в любом производстве — пластмасс, микрочипов. И в конце концов это привело к нарастанию цен. Но не просто к нарастанию.
Многие позиции не смогли восстановиться и запуститься в срок. То есть начались перебои с цепочками поставок в сложных областях: производство роботов, станков, автомобилей, судовых двигателей, других высокотехнологичных изделий. Начались задержки с поставками кораблей и так далее. Всё это постепенно нарастало. И в конце концов через два года после начала развития кризиса вылилось в совершеннейший дисбаланс на различных рынках, в том числе и продовольственном. Финансовый кризис нельзя «замаскировать» разовыми выплатами населению. И благодаря косметическим мерам, которые различные правительства приняли на волне популизма, произошёл рост цен на продовольствие как базовой ценности. Продовольствие начало дорожать на рынках Европы, США, Азии.
Также случился рост цен на природный газ. А этот рост, на секундочку, — почти в 10 раз. Если на начало года стоимость тысячи кубометров природного газа на рынках Европы составляла около 170 евро, то недавно она пробила тысячу евро. Это очень много, учитывая, что минеральные удобрения производятся из природного газа; каждый цех, склад, завод надо отапливать; выплавка стали тоже осуществляется благодаря использованию природного раза и так далее.
И всё это привело к росту цен на зерно, к росту цен на продовольствие. И по цепочке добавленной стоимости начали взбираться наверх уже в конечные b2c-шные (коммерческие взаимоотношения между организацией и конечным потребителем. — прим. Калининград.Ru) группы: йогурты, хлеб, мясо, стейки, ресторанные чеки и так далее.
Всё это усугубилось пакетом негативных факторов, связанных уже с российской экономикой. Это некая российская изоляция, которую мы тоже не можем игнорировать. Это снижение ликвидности банков, снижение доходности сельскохозяйственных предприятий, снижение доходности в целых отраслях, а с этим связываем и покупательную способность населения. Очень многие таксисты, официанты, рестораторы, отельеры и вообще очень многие недополучили большие объёмы средств. И, соответственно, начали немножко экономить, в том числе покупать менее дорогую продукцию. И это привело к значимым перекосам на рынке продовольствия.
Печальная история усугубилась неадекватной, как мне кажется, позицией Минсельхоза РФ, который ввёл экспортную пошлину на пшеницу, что является, собственно, выстрелом себе в ногу. Мы уступили международные рынки, которые с таким трудом завоёвывали, румынам, украинцам и другим более гибким поставщикам. И наши сельхозтоваропроизводители оказались один на один с кредитами, зерном, которое стало невостребованным, полными элеваторами, неисполненными контрактами, неоплаченной кредиторкой. И ровно так, как это всегда происходит с НДС, всё легло на плечи конечного покупателя.
Но получилось, что недовольны все. Сельхозтоваропроизводители, казалось бы, должны радоваться высокими ценам на продовольствие. Но поскольку их рентабельность резко снизилась, эти высокие цены не привели к росту доходности. То есть все оказались бедными. Из более 50 миллиардов рублей собранных таможенных зерновых пошлин планируется реинвестировать в сельское хозяйство около 10, такая продразверстка 2.0. Конечный покупатель стал ещё более бедным, а сельхозтоваропроизводители сегодня не идут по пути расширенного воспроизводства, как это было в последние несколько лет, а снова оказались в парадигме выживания.
Притормаживаются инвестиционные проекты, мы наблюдаем кризис на рынке строительных материалов. Почему рынок продовольствия должен стоять в стороне? Это не связано (как удобно считать многим чиновникам) с действиями отдельных сельхозтоваропроизводителей, которые хотят «обвариться до пузырей» (цитата из прежних лет). Это связано с общей инфляцией рубля, который даже несмотря на рост цены энергоносителей, не может угнаться за евро и долларом. В общем, бедные становятся беднее, а богатые в этом идеальном шторме остаются богатыми, не богатея.
Стоимость растительного масла в 149 рублей является ridiculous (нелепой. — прим. Калининград.Ru). 149 рублей для растительного масла — это ну очень много. И каждая хозяйка на кухне, каждый производитель полуфабрикатов, каждый зоотехник (поскольку масло является компонентом комбикормов) просто ужасается, как это возможно.
Прогнозы? Поскольку Россия является крупнейшим в мире производителем продовольствия, нам не стоит паниковать. У нас есть достаточно ресурсов и в птицеводстве, и в молочном производстве, и в земледелии, чтобы уж точно не допустить голода. Панически бежать и затовариваться, думаю, не следует. А следует каждому на своём месте пересмотреть, как ведётся бизнес. Может быть, сократить избыточные издержки, где-то сэкономить, но не паниковать. Это рецепт от Владимира Зарудного…
— Понятно, когда цены растут в целом. Но иногда какой-то продукт выделяется, например, морковь этим летом. Как объясняются такие резкие скачки?
— А это связано с локальным характером рынка. Здесь есть объективные и субъективные факторы. Объективный фактор: допустим, рынок картофеля, раз вы, Анжелика, до этого спросили, почему картошка такая дорогая. У нас два главных центра снабжения России картофелем. Это Брянская область и Республика Беларусь.
В Республике Беларусь с её песчаными почвами наблюдается неурожай картофеля, хотя они вообще в картофеле гуру, у них институт картофелеводства прекрасный и агротехника выверенная. Но у них картофель высох. Жара, мало осадков, засуха — и картофель не удался. А Брянскую область затопило. Картофель просто сгнил. В результате спотовая цена на картофель в Республике Беларусь составляет 65 рублей на наши деньги за килограмм. Чего никогда не было. И это в сезон уборки, когда традиционно семь-девять рублей стоил килограмм.
Калининградская область оказалась в условиях между Беларусью и Брянском. С одной стороны, у нас была засуха, когда наливался картофель, а с другой — шли дожди, когда картофель убирался. И у нас тоже не очень хороший урожай, очень много порченого картофеля. И даже мы, крупнейший в регионе испытатель сортов картофеля (у нас свыше 30 разных сортов находится: и белорусских, и российских, и немецких) тоже недополучили урожай и испытываем большие проблемы с сохранением семян на следующий год. То есть это объективная реальность.
Что касается моркови. Иногда морковь нерентабельно сюда завозить. И как только оскудевает предложение по ввозному товару, тут же наблюдаются скачки. Именно поэтому в своё время я хотел запустить проект балтийского экспресса, чтобы каботажная линия позволяла нам без всяких затаможек, оформлений и доказываний происхождения товаров наладить быструю доставку из и в Калининградскую область. Надеюсь, это будет в конце концов реализовано. Да, это локальный, неразрешимый характер рынка. Нас лихорадит.
— А как объяснить ситуацию с яйцами? Кажется, что цены меняются скорее из-за маркетинговых соображений, а не сезонных причин.
— Здесь у каждого своя правда. Если смотреть на это глазами потребителя, то холдинг «Долгов Групп», владелец единственной промышленной мощной птицефабрики «Гурьевская», которая является одним из крупнейших получателей субсидий, должен выполнять свою социальную миссию, и по крайней мере не перегревать рынок яйца.
Но, с другой стороны, мы видим, что такая большая система, как «Долгов Групп», получила максимум негатива от роста цен на минеральные удобрения, на стоимость кредитов, топлива, запчастей. Думаю, что если бы кто-то посмотрел на рентабельность, то она бы находилась примерно на том же уровне, что до повышения цен. Если не поднимать цену, предприятие остановится. Куриное яйцо — эластичный по цене товар, и рост стоимости приводит к снижению оборота.
В общем, у всех свои проблемы, и думаю, что «Долгов Групп» тоже не отливает кирпичи из золота сейчас. Я просто знаю, как они пострадали на зерновом фронте. У них очень много, как и у всех аграриев области в 2021 году, пшеницы фуражного качества. Наша внутренняя потребность животноводства полностью обеспечивается, а избытки мы обычно продавали на рынки Евросоюза. Но продовольственную пшеницу не вывезешь, потому что установлен таможенный плавающий зерновой демпфер. А на фуражную пшеницу в Европе есть импортная пошлина, она тоже никому не нужна.
Чтобы сохранить устойчивость всей системы, они вынуждены балансировать ценой на яйцо. Правильно они делают или нет, я это не хочу комментировать. Это не моё право и не моё дело. Но не так всё просто. Это не желание Дмитрия и Александра Долговых купить новый автомобиль, это объективная реальность, и время показало, что они всегда поступали адекватно текущему моменту.
— В свою бытность министром сельского хозяйства вы выступали за то, что в регионе необходимо развивать плодоовощные хозяйства, чтобы составлять конкуренцию тем же польским яблокам. Сейчас появляются большие плодопитомники и польских конкурентов нет. Однако цены на яблоки и ягоды совсем не радуют местных жителей. Локализация производства не смогла помочь?
— Смогла, очень даже смогла. Яблоки есть, и их становится всё больше и больше. Сортовое разнообразие у нас потрясающее. Мы закладываем сады с такими перспективными сортами, как «Гала», «Хани Крисп», «Лигол», «Чемпион». А это лучшая мировая селекция. Плюс у нас много и белорусских, и российских сортов, которые очень хороши. Вы невооружённым взглядом видите, что количество садов растёт.
Я когда разрабатывал программу развития промышленных садов, предполагал, что на первом этапе мы субсидируем первичное производство, заложим сами сады. Затем субсидируем строительство мощностей по хранению яблока, а затем — по переработке. Такая комплексная программа в целом должна была закольцевать первичное производство и пищевую промышленность в вертикально-интегрированные комплексы. Это позволило бы снизить сезонность и распределить в течение сезона потоки денежных средств, чтобы у всех были деньги и оборот.
Частично эта программа, мне кажется, успешна, что касается первичного производства. Что касается дальнейшего развития — она могла бы быть более эффективной. Но насколько я понимаю, просто бюджетная обеспеченность правительства Калининградской области не позволила в полной мере реализовать эти направления. Хотя очень многое было сделано.
Что касается недовольства отдельных жителей ценами. Как однажды сказал мой друг: «Это не счёт в ресторане астрономический, это мы с тобой мало зарабатываем». Мне кажется, это просто негодование от снижения уровня собственных доходов. Доходы должны расти вместе с ценами, это закон экономики. Но цены растут, а доходы — нет.
— Калининградская область является одним из лидеров по нагрузке на фуражную корову. При этом закупочные цены за литр молока заметно сократились: с 30 рублей до 18-19. Фермерам становится нерентабельно содержать коров, очередь на бойни летом в Славском округе составляла два месяца. Почему так происходит и что можно сделать в этой ситуации?
— Самое простое было бы сказать, что во всём виновато АО «Молоко» и Рустам Алиев лично, который закрыл несколько маршрутов. Но это неправда. Правда состоит в том, что, во-первых, у нас сегодня появилось требование, чтобы все хозяйства были легальными участниками экономического рынка.
По-старому вести сельское хозяйство уже не получится. Если люди хотят рассчитывать на меры государственной поддержки, то надо оформлять себя или в качестве самозанятого, или участника КФХ, крестьянско-фермерского хозяйства. А многие привыкли вести хозяйство как придётся и никак не оформлять себя в виде субъекта налогообложения. Это, наверное, неправильно. Сейчас самое время оформиться в качестве самозанятого. На мой взгляд, требования калининградского правительстве весьма гуманные. Опять-таки я не вправе никому ничего советовать.
Во-вторых. Ну разве вам не кажется, что производство одного килограмма молока в современнейших высокопроизводительных комплексах с высокопродуктивным стадом с прекрасной генетикой обходится дешевле, нежели в личном подсобном хозяйстве, где примитивные орудия производства соседствуют с тяжёлым ручным трудом? Естественно, в конце концов создаётся конкуренция на рынке молока. Именно в этом и состоит опасность индустриализации. Какие-то сферы деятельности перестают вдруг быть рентабельными в силу меньшей эффективности.
Но в нашей области это больше связано с другими вопросами. С вопросами качества молока. Никто не отменял и, к сожалению, полностью не решил проблему наличия вирусного лейкоза среди крупного рогатого скота в личных подсобных хозяйствах. Оценка и приёмка молока до сих пор ведётся по нескольким параметрам: базис молока, наличие признаков мастита, но это не основное. Роспотребнадзор и Россельхознадзор очень жёстко контролируют крупных сельхозтоваропроизводителей по качеству молока, бактериальной обсемененности и лейкозу. Сегодня молоко с признаками лейкоза не является пищевым продуктом. А свыше 50% поголовья крупного рогатого скота личных хозяйств в ряде районов Калининградской области неблагополучны по лейкозу.
Поэтому дорожная карта возрождения молочного производства в сельской местности может выглядеть так. Первое — регистрация в качестве участника КФХ или самозанятого. Второе — формирование молочных кооперативов. Третье — участие в мерах господдержки развития кооперативов в части технологического переоснащения, изменение экономического уклада деятельности, переход на индустриальное кормопроизводство. В итоге мы должны получить тот тип кооперации, ту форму сотрудничества, какая существует, допустим, в Германии.
Когда средний размер фермы не более ста голов, когда все мелкие фермеры объединены в кооперативы, когда кооперативная техника позволяет разделить издержки на заготовку кормов, на технологическое и ветеринарное обслуживание. Проводить согласованную централизованную политику в области селекции крупного рогатого скота, используя искусственное осеменение от лучших быков-производителей тех пород, которые приспособлены для содержания в условиях мелкого бизнеса. Я, например, всегда был сторонником использования айрширской и симментальской пород скота в ЛПХ, но ни в коем случае не голштино-фризской и других пород, которые созданы для высокоиндустриальных, высокотехнологичных условий производства.
— А наши фермеры готовы на это пойти? Или будет проще забить скот и уехать в город?
— Это история глазами наблюдателя. Сейчас я не делаю никаких прогнозов. Есть министерство сельского хозяйства, которое, наверное, имеет свои планы по развитию этого сегмента рынка и само видит, куда всё движется.
— Другая проблема: с этих условных 19 рублей снимают коэффициент за «плохое молоко», например, недостаточную жирность. При этом фермеры заявляют, что раньше с жирами всё было хорошо, и по их оценкам, они и сейчас должны быть в норме. Можно ли что-то сделать в этой ситуации?
— Рынок молока сегодня — это рынок покупателя. И закупщик диктует свои условия. Если бы фермеры были объединены в мощный кооператив, если бы председатель этого кооператива мог поднять трубку и сказать: «Уважаемая госпожа министр, нас обижают», — то думаю, закупщики бы вели себя по-другому. А пока люди разрознены, с ними можно себя вести как захочется. Не зря говорили: El pueblo unido jamás será vencido. Пока мы едины, мы непобедимы.
«Все беды от бедности»
— Знаю, что сейчас получается интересная ситуация: крупным сельхозпредприятиям бывает сложно найти сотрудников. Очевидно, это связано с миграцией молодёжи в Калининград или другие крупные города. При этом зарплаты компании готовы платить не маленькие. Получается, чтобы люди оставались в сельском хозяйстве, одних денег мало? Нужно что-то ещё?
— Жизнь должна быть счастливой, жизнь должна дарить радость. А радость — это во многом общение с себе подобными. Когда в населённом пункте три девушки и два парня, очень тяжело, может быть, в полной степени реализовать свою потребность в общении, в культурном, творческом, да и просто отдохнуть. И это проблема не только Российской Федерации. Проблема урбанизации сельских территорий очень остро стоит в любых сообществах.
С одной стороны, как-то подсластить пилюлю позволяет развитие интернета. Но опять-таки, у этого своя цена. Когда парень с девушкой сидят в кафе, каждый уткнулся в свой телефон и ставят лайки друг другу через приложения. Когда люди тонут в «Инстаграме» (продукт компании Meta, признанной в РФ экстремистской организацией), «Фейсбуке» (продукт компании Meta, признанной в РФ экстремистской организацией), «Нетфликсе». По сути, они переселяются, а кто-то даже эмигрирует в информационные потоки интернета вместо того, чтобы жить здесь и сейчас, в офлайне. Это такие даже более философские вопросы.
Но понятно одно: качество жизни в сельской местности изначально может быть выше, чем качество жизни в мегаполисе. За счёт того, что у человека больше чистого воздуха, хорошей природы, возможностей для индивидуальных увлечений. Кто-то, может, хотел бы попробовать верховую езду, но будучи жителем города, ему это сделать сложно. Кто-то бы хотел поработать на тракторе для себя, для души, но в городе и это трудно сделать. То есть в сельской местности можно осуществить много того, что нельзя в городе.
Но помимо задач верхнего уровня по пирамиде Маслоу, существуют задачи среднего и нижнего уровней. Нам надо иметь хорошую медицинскую помощь, хорошую бытовую инфраструктуру: наличие химчисток, магазинов, кафешек, парикмахерских. Всего того, без чего невозможно представить современную жизнь.
В сельской местности с этим сложно. Но я думаю, что эти сложности будут преодолены, когда каждый житель калининградской глубинки сможет купить себе машину, позволить её заправить, проскочить по нашим прекрасным дорогам до областного центра, сходить в кино, пройтись по магазинам. Чувствовать себя полноценным участником гражданского общества и реализовать свои права на достойную жизнь.
Но всё это опять упирается в решение одной проблемы — проблемы бедности населения. Поскольку бытие определяет сознание, то долгая, ноющая многолетняя бедность приводит к бедности духовной, к снижению интереса к жизни, к замещению этого интереса субститутами, такими как алкоголь и другие виды социально девиантных форм поведения. И я верю, что мы можем говорить о высоком качестве жизни, только лишь обеспечив высокое качество доходов. Власть обязана создавать новые рабочие места, в том числе и вдали от огней городов. Именно для этого мы платим такие большие налоги.
Нужно рассредоточить индустриальные парки по большей площади Калининградской области. Программа «Восток» — классное решение на самом деле! Требуется такая реформа образования, которая бы была нацелена не на послушание, что мы наблюдаем сегодня сплошь и рядом, а на развитие творческого потенциала детей, выявление и развитие в них лидерства. Нам не надо бояться объединения людей по интересам. Мы, наоборот, должны приветствовать единение граждан, поскольку только сильное общество способно создать сильную государственность.
— И от высоких идей вернёмся к нашим коровам. В последнее время в Калининградской области стали активно развиваться сыроварни. При этом некоторые местные жители считают, что отечественные сыры не могут составить конкуренцию зарубежным по своим вкусовым качествам. Насколько обосновано такое мнение?
— Если бы у людей, которые так говорят, были бы заграничные паспорта, в которых бы не хватало страниц и эти люди бы изъездили весь мир и сказали бы, что да, мы не можем сделать так, как в Китае, в провинции Внутренняя Монголия; так, как в США, в Южной Калифорнии, в пригородах Сан-Диего; так, как в Израиле, в пригороде Иерусалима; так, как в провинции Квебек, Канада, то я бы поверил. Мнение поверхностное.
Считал и считаю, что мы великий народ, мы наследники великих победителей. Русские образованны и амбициозны, мы способны осваивать самые сложные технологии, преодолевать самые страшные угрозы. И мы русские, потому, что в наших жилах течёт кровь разных народов! И наша наука всегда была на передовых рубежах.
Мы способны делать всё, что могут другие. И многое мы способны делать лучше других. В этом нам помогает наша глубокая история и культура, наш язык, который программирует нас на творческое мышление. Но мы финансово очень бедны. Беда и бедность — одного корня слова. И мы не можем себе позволить финансово реализовать свои лучшие намерения и чаяния. Проблема не в технологии, не в способности, а в низкой финансовой ёмкости, прежде всего наших рынков. Когда есть деньги, русский человек способен реализовать любые планы.
Посмотрите на министерство обороны. Какие выдающиеся прорывы в области технологий мы демонстрируем, просто потому что хорошее финансирование. Вы посмотрите, какая прекрасная экипировка у наших военнослужащих. На этих людей смотришь и гордишься, что ты российский гражданин. Если бы так же финансировались образование, медицина, пенсионное обеспечение, то, думаю, и качество труда было бы соответствующее.
— А что тогда касается агротуризма? Есть такое чувство, что про эту сферу активно говорят последние лет десять, но она так и не становится ощутимой частью жизни региона. Почему так происходит? Те же сыроварни отлично вписываются в агротуризм.
— Агротуризм способны оценить требовательные потребители, для которых важен здоровый образ жизни, здоровое питание, которые качество окружающей среды ставят выше транспортной доступности. И эта прослойка людей высоко оценивает возможности, которые предлагает Калининградская область.
Считаю, что агротуризм — это одно из наиболее перспективных направлений развития туризма вообще, и в регионе в частности. И одна из наиболее обещающих отраслей развития сельской экономики, которая всегда самобытна, всегда способна предложить что-то новое. Будь то условия отдыха постояльцев или какие-то особенные блюда, которые можно попробовать только в том или ином месте, например, чудесный шоколад из Краснолесья.
Считаю, нам надо поддержать ассоциацию сельского туризма Калининградской области грантами на популяризацию этого вида деятельности. Может быть, присоединить те возможности по охоте и рыбалке, которые имеются в регионе. Я думаю, тысячи охотников и рыбаков со всей России смогли бы съездить в регион на выходные или дни отпуска и в «Мушкино», и в «Козий двор», и в «Дом лесника», и в другие замечательные места области. Не просто поохотиться и порыбачить, но и прочувствовать всю красоту и уникальность нашей природы.
Что касается сыроварения, то сыр начинается с породы коровы. Поэтому-то я хотел, чтобы в сельской местности развивались породы скота, которые дают сыропригодное молоко. Вы знаете, есть два типа: молоко, которое пьют, и молоко, которое едят. Вот в Европе это тип молока, которое едят. То есть молоко — это сырьё для производства сыра. Кормление не кукурузным силосом, а сеном и луговыми травами. Это пастбища, это летние лагеря, это совершенно другой тип молочного скотоводства, как раз для малых форм хозяйства. От породы, кормления, содержания до изготовления и созревания сыра — для элитных твёрдых сыров нужно всё другое.
Именно поэтому пока хороших твёрдых сыров в России ожидать не приходится. Может быть, только локально где-то. Обратите внимание на сыры производства КФХ Тасалиев. У него и порода правильная, и кормление коров, и условия производства. В Калининградской области можно и нужно производить отличные премиальные сыры. Просто всё надо начинать правильно с первого дня. Не делают же хорошие сыры из порошкового молока.
— И последний вопрос. С 2011 по 2015 годы вы были министром сельского хозяйства. Как оцениваете развитие этой отрасли с тех пор, как перестали возглавлять её?
— Я считаю, что начатый нами процесс развития был продолжен. 13 целевых программ, которые были приняты мною при поддержке предыдущего губернатора, работают. И было разработано много новых программ. В частности, считаю, что большого прогресса достигли аграрии в развитии мелиоративного комплекса. И структура мелиоративных работ, и финансирование осуществляются совершенно на ином уровне, нежели при мне. И это заслуга Алиханова и нынешнего министра сельского хозяйства. Большое количество новых лиц появилось в сельском хозяйстве. Тот же, Роман Романовский. Его не было при мне. Появились и многие другие участники рынка, которые привнесли новые деньги, новые технологии, новые смыслы в эту отрасль.
Появились новые функционеры в министерстве сельского хозяйства, штат которого увеличился, министр стала вице-премьером, что тоже здорово! И рост аппарата отражает тот приоритет, который отводится губернатором аграрному сектору, что тоже очень хорошо.
Должен сказать, что сейчас агропромышленный комплекс развивается по инерционной модели. Для перехода на новую ступень развития нужно совершенно иное финансирование, качественно иное. Удельная поддержка сельхозпроизводства снизилась в разы и из-за роста цен на всё нужное, и из-за увеличения участников рынка. Аграрная отрасль может выдать результат и оправдать бюджетные ассигнования ростом валового регионального продукта, созданием новых рабочих мест, ростом средней заработной платы.
В то же самое время перед правительством Калининградской области стоит ещё очень много задач, и все они являются первоочередными. Поэтому по экономической повестке, я считаю, работа ведётся относительно эффективно. За исключением, может быть, лоббирования интересов экспортёров зерна из Калининградской области. Но зная последовательность и Натальи Евгеньевны [Шевцовой], и её руководителя Антона Алиханова, не сомневаюсь, что эти вопросы будут должным образом поставлены перед высшим руководством страны. И знаю, что они постоянно озвучиваются. Калининградская область — чудесная сельская территория, таковой она всегда была и таковой и останется!
