Здравствуйте, уважаемые читатели! Прошу прощения за долгое отсутствие статей проекта «Живой Кёнигсберг», но теперь они перестанут быть редкостью и займут положенное место как на сайте, так и на экранах ваших мониторов.
Если вы помните, в предыдущей статье мы остановились на замке Кёнигсберг. Полагаю, что эту тему необходимо довести до конца, чтобы приступить к более красочному и близкому всем нам проекту. Но об этом после! А пока я приглашаю вас посетить Кенигсберг в один из самых важных периодов его жизни, который сыграл весомую роль не только в общей истории Пруссии, но и в строительстве Королевского замка. Итак, добро пожаловать в начало XVI века, леди и джентльмены!
После разгрома в Грюнвальдском сражении в 1410 году Тевтонский орден утратил своё величие, всё больше скатываясь к нищете и разрухе. Именно это событие, а также потеря столицы — замка Мариенбург, привело к тому, что Великий магистр Ордена сделал своей резиденцией замок Кёнигсберг, а город — новой столицей. Конечно, изменить ход войны с Польшей и Литвой это уже не могло, но для Кёнигсберга открылись необычайные возможности.
Впрочем, с итогами Тринадцатилетней войны и Торнским миром Орден был не согласен, ведь по договору он и вся его территория становились вассалами польской короны. Конечно, попытки сопротивления этому были, но военная мощь рыцарей была слаба. В качестве иллюстрации расскажу один интересный случай… Произошло это в период правления очередного Великого магистра Картина Трухзеса фон Ветцхаузена. Он отказался присягать польскому королю, предпочтя силовой способ решения проблемы и возвращения утраченного авторитета государства. Честно сказать, идея была не самая удачная, и современники думали так же, а подтверждением тому стало то обстоятельство, что воинов, готовых сражаться, набралось только пару сотен. С таким войском далеко не уедешь, и Картин Трухзес был вынужден на коленях просить у польского короля прощения и тут же принял присягу. Эта ситуация как нельзя лучше говорит о положении одного из некогда сильнейших игроков на средневековой Прибалтике.
Выражаясь неформально, Ордену был нужен герой, который смог бы всё изменить. Такой «герой» нашелся и явился он в лице нового Великого магистра Ордена — Альбрехта Бранденбургского, которому суждено было совершить одно из самых важных преобразований, произошедших на этой земле. Не думаю, что стоит много рассказывать о деяниях этого человека, ведь я обязался, что посвящу ему отдельную статью и слово своё сдержу, тем более, что нас сейчас интересует прогресс замка Кёнигсберг, а своему окончательному облику он обязан именно Альбрехту.
Сам Великий магистр был твёрд характером, и положение Тевтонского ордена его, конечно, не устраивало. Попытка пересмотреть Торнский мир привела к угрозе военного столкновения с Польшей, что было бы явной ошибкой. Но Альбрехт был довольно мудрым правителем и пошёл на примирение со своим дядей, польским королем Сигизмундом, одновременно разрабатывая свой план, выгодный Пруссии. Впрочем, это примирение 1515 года не стало окончательным, ведь присягу он так и не принял и волей-неволей привел Польшу и Орден на грань очередной войны, которая началась в 1519 году.
На этом моменте мы вернемся к замку. Многие из вас наверняка слышали о зале Московитов, который был в замке и стал знаменит благодаря своим колоссальным размерам. К примеру, длина зала составляла около 84 метров, а это равнялось высоте замковой колокольни. Конечно, этот зал был самым большим не только в замке, но и во всей Пруссии, а назвали его так в честь посольства русского князя Василия III, которого Альбрехт пытался склонить к войне с Польшей и просил его поддержки. Стоит отметить, что самого зала в те времена еще не было, ведь он появился гораздо позднее, но именно в честь того события и более маленького помещения, которое построили еще при жизни Альбрехта, он и был так назван, сохранив своё имя вплоть до конца Второй мировой войны.
В эпоху же Альбрехта Бранденбургского замок претерпел значительные изменения, ведь в 1525 году, указом Великого магистра, Тевтонский орден был упразднён, а на его территории возникло светское герцогство Пруссия. Сам же Альбрехт, став герцогом, приступил к реформам, которые изменили облик Пруссии раз и навсегда. Несомненно, до него никто не решался кардинально улучшать облик главного здания в государстве — замка Кёнигсберг, и на то было множество причин. С образованием герцогства многое изменилось, а сам Альбрехт решил перестроить часть замка под свои нужды, ведь теперь это была уже не твердыня Ордена, а резиденция герцогского двора, что требовало значительных изменений в облике этого мрачного сооружения. Само собой, тёмные комнаты замка не подходили для пышности, свойственной герцогу, тем более, что в архитектуре начали проявлять себя новые движения и формы, а в моду вошел ренессанс.
Над замком закипела работа… Для перестройки был приглашён немецкий архитектор Фридрих Нусдорфер, которому и предстояло изменить облик строения. В 1530 году им был создан план по кардинальной перестройке замка, но пять лет спустя он разрывает свой контракт и бросает начатое дело, успев перестроить только часть восточных ворот. Впрочем, даже после его отъезда перестройка всего восточного флигеля замка не остановилась, и уже несколько лет спустя оборонительная стена стала герцогскими покоями с широкими окнами и просторными апартаментами.
Изменились и восточные ворота замка, обретя более торжественные очертания, два герцогских герба в круглых картушах и надпись «Крепость — наш Бог» над въездом. Впрочем, менялись и другие части замка. Заметные преобразования были произведены и на южном флигеле, и только в 1586 году финальными штрихами завершаются изменения всей южной стены и пяти ее башен. В этот же период в южную стену была включена и главная башня всего замка, которую мы так часто видим на старых фото или открытках, но в те времена башня была намного ниже, и ее украшал ступенчатый шпиль, как на картинке ниже. Ну а при жизни герцога Альбрехта многие замковые помещения приобрели совершенно иные очертания и получили роспись в виде рыцарских гербов. Одним из них являлся старый «зал московитов», построенный на основе склада для провизии в северном флигеле замка. Впрочем, это помещение было снесено в 1810 году, а его название передалось «по наследству» тому самому огромному залу, о котором я писал выше.
Вот так замок и принял переход Тевтонского ордена в светское герцогство. Конечно, рано говорить о каких-то шикарных веяниях, воплощённых в его архитектуре, но замок как таковой уже перестал существовать, начав превращаться в некий укреплённый дворец. Поэтому тяжело читать советские фразы типа «гнилой зуб прусского милитаризма» или «фашистская твердыня», оправдывающие снос этого необычного и столь богатого историей сооружения. Впрочем, что говорить о сносе Королевского замка, когда множество замков на территории нашей области варварски разбираются на кирпич? Но это уже совсем другая история…
