Второй день «Калининград Сити Джаза» запомнился ярким выступлением David Murray Quartet. Музыканты показали не только отличное выступление, но и покорили публику мощной импровизацией. Артисты пообщались с журналистами и рассказали, что их вдохновляет и заставляет развиваться, а также поделились размышлениями о джазе в разных странах.
David Murray Quartet
Тенор-саксофонист Дэвид Мюррей — одна из самых влиятельных фигур в мире джаза. Он выпустил более 150 альбомов: и каждый из них — это новое переосмысление себя и своего места в музыке. В Калининград артист приехал вместе с квартетом, каждый участник которого — выдающийся профессионал в своей области.
С контрабасистом Джарибу Шахидом Мюррей играет уже 15 лет. Шахид — один из главных артистов блюзовой и джазовой сцен Детройта и Нью-Йорка. «Мы восхищаемся его умениями, талантами, а также техническими способностями звукорежиссёра», — объясняет Дэвид Мюррей.
Другой участник квартета — барабанщик Хамид Дрейк. Его называют самым весёлым и креативным в команде. При этом у него есть своя регги-джаз группа, а в джазовых клубах Чикаго и Нью-Йорка он звезда первой величины. «Я бы сказал, что это вообще один из лучших барабанщиков на планете», — резюмирует Дэвид Мюррей.
Клавишник Лафайет Гилкрист — культовая личность в мире джаза. Он успел не только взбудоражить музыкальный мир с сольными проектами и выступлениями с фанковыми go-go бэндами, но и основал собственную звукозаписывающую компанию.
«У каждого из этих музыкантов есть своя группа или свой ансамбль. И все они для меня очень важны, они очень здорово меня поддерживают. Я даже не знаю, как так получилось, что это я лидер этого коллектива. Мы сходимся-расходимся, каждый следует своим путём, но потом мы снова возвращаемся», — заключает Мюррей.
«Чтобы не было скучно»
У Дэвида Мюррея огромное количество альбомов. Такая творческая плодовитость закономерно порождает вопрос: что заставляет артиста постоянно развиваться и пробовать что-то новое? «Мне нравится, когда всё звучит по-разному. Я люблю слышать, когда ансамбль звучит как-то по-новому. Допустим, есть у меня трио, вроде всё хорошо. Но что, если это будет восемь человек? А если двенадцать?» — вопрошает саксофонист.
«Ты всё время что-то переосмысливаешь, всё время что-то придумываешь. Музыка сама по себе требует постоянного улучшения, постоянного развития. Главное, чтобы не было скучно», — добавляет он.
Про вдохновение
«Звук, просто чистый звук. В данном случае нашим лидером является Дэвид, так что это звук его саксофона. Искать, находить какие-то соответствия, продолжать следовать за ним — это то, что является для меня вдохновением», — признаётся Лафайет Гилкрист.
«Оставаться любопытным, оставаться открытым для всего, быть готовым находить музыку во всём. И быть немного противовесом академический музыке, потому что мне кажется, что музыкальное академическое образование часто выключает людей вместо того чтобы давать им возможность сохранять свежесть восприятия», — уверен Джарибу Шахид.
«Нам очень повезло, что мы работаем с человеком, который оказал влияние на своё поколение и поколение музыкантов гораздо моложе. Но в то же время он в своём творчестве уважает поколение тех, кто был до него. Это и есть оставаться открытым: общаться с теми, кто моложе, но при этом уважать творчество людей, которые были до тебя», — отмечает Хамид Дрейк значение личности Дэвида Мюррея для поиска его собственного вдохновения.
Джаз в разных странах
Как признаётся Дэвид Мюррей, слушатели джаза сильно отличаются от страны к стране. Так, артист считает, что чем раньше джаз проник на какую-то территорию, тем критичнее и скептичнее там аудитория.
«Французы гораздо меньше впадают в экстаз из-за джаза, видимо, потому что они очень давно с ним знакомы. Эта долгая связь с джазом выражается в реакцию: „Ой, да, конечно, мы у вас научились джазу, но спасибо. Мы всё выучили, мы теперь всё знаем про вас и вы нам больше не нужны“», — рассказывает Мюррей про публику, с которой очень тесно общается, ведь последние 20 лет он живёт в Париже.
В то же время во многих европейских странах начинают появляться свои музыкальные ответвления — и Дэвид Мюррей полностью поддерживает это.
«Мы конечно же понимаем, что у европейцы не могут черпать вдохновение из опыта времён рабства или церковных проповедей [с госпелом и трансовыми песнопениями]. Но это не означает, что они не могут найти свой блюз», — считает Мюррей. «Мне кажется, что джаз — это своего рода зонтик. Это самая экуменическая из всех возможных музык в мире», — заключает он.
Музыка вольнодумцев
В 1968 году Дэвида Мюррея попросили сказать речь от имени учеников его колледжа по случаю гибели Мартина Лютера Кинга. Тогда он собрал оркестр и выступил с двухчасовым концертом. И до сих пор артист считает, что музыка способна выразить больше, чем слова.
Когда убили Мартина Лютера Кинга — это была ситуация, когда люди бились насмерть, хотя за день до этого были друзьями. Я просто ненавижу саму идею, когда люди с кулаками лезут на тех, кто мог бы быть их друзьями, когда люди таким образом выражают свою ненависть. Просто ненавижу саму эту идею. К сожалению, мы, люди, совершаем много ошибок подобного рода, — объясняет Мюррей.
«Джаз всегда был музыкой бунтарей, но при этом и музыкой просветления», — добавляет Джарибу Шахид. Она рассказывает, что в 60-е годы ФБР следило за всеми, кто слушал саксофониста и композитора Джона Колтрейна. Как оказалось, он был очень популярен среди членов левых группировок. «Что было бы, если бы джаз не был музыкой вольнодумцев? Мы бы стали терять людей», — заключает он.
