Те, кому случилось читать предыдущие произведения автора, могут предположить, что Андрей — это приятель Гришковца, мужчина средних лет, составляющий средний же класс в новой России. Как бы не так. Автор адресовал свои записки об искусстве ни много ни мало режиссёру Андрею Тарковскому. Или художнику-иконописцу Андрею Рублёву — неважно. Главное, к человеку искусства — тому, кто, конечно, уже не ответит, но понять должен, пока был жив.
Досада и смех в одной обёртке
После прочтения «Писем к Андрею» становится понятно, что автор отослал их в конверте сам себе. Впрочем, Евгений Гришковец никогда не скрывал, что пишет те книги, которые ему самому хотелось бы прочитать.
Скажем сразу, «Письма» — это не художественная литература, а набор размышлений о месте творца в современном мире. Например: «художник ставит перед собой недостижимую задачу — постижение сути человеческой жизни и пребывания человека в этом мире. Подлинный художник рвётся к Богу, понимая невозможность этого прорыва и уж тем более закрепления его за собой». Звучит не особенно оригинально. Искусствовед, читая «Письма», скорее всего скептически хмыкнет, не найдя во всей книге ни одной свежей мысли, ну так ведь он и не является целевой аудиторией Гришковца.
Это книга для чтения в метро или трамвае. Это продукт, отвечающий запросам вечно спешащего человека, которому хочется, чтобы текст его цеплял, но не грузил. «Письма к Андрею» подобны жвачке, которая хороша, пока сладкая: второго прочтения книга не выдерживает. Когда берёшься за неё второй раз, ловишь себя на мысли, что все авторские размышления — набор тусклых банальностей, к тому же написанных довольно-таки небрежно — относительно стилистики русского языка. Одолевает лёгкая досада.
Но иногда берёт смех. Евгений Валерьевич с таким пылом подвергает обструкции «современных художников», что напрашивается его сравнение с Никитой Сергеевичем Хрущёвым, назвавшим творчество авангардистов «извращением и педерастией от искусства». Евгений Гришковец обвиняет адептов современного искусства в том, что те создают не произведения искусства, а шифровки. Следовательно, они мошенники, которые ради денег готовы на всё, «даже на то, чтобы делать дизайн интерьеров». Вот только непонятно, что постыдного нашёл наш земляк-писатель в работе над интерьерами. Алексей Саврасов трактиры расписывал — за еду и выпивку. И при этом был и остаётся гениальным художником.
Также тянет немного посмеяться над выводом писателя о том, каким образом из человека может получиться литературный критик. Это если родители станут заставлять ребёнка читать книжки против его воли. Такой ребёнок возненавидит литературу и примется её критиковать.
Не читал, но осуждаю
На встрече Евгений Валерьевич признался, что современную литературу не читает. По убеждениям. Он уверен, что ему не понравится. Он заранее знает, что тексты современных авторов вызовут в нём гнев и несогласие.
Вообще разговор писателя, представляющего публике записки об искусстве, ушёл в сферы сугубо бытовые. Так вышло, наверное, потому, что встреча проходила в магазине «Книгорград». Вот если бы в библиотеке, тогда, глядишь, может, и поговорили бы о высоком. А раз публика в шапках и пальто стояла в магазине, где даже и присесть негде, Евгений Гришковец стал рассуждать о деньгах. Несколько раз драматург произнёс фразу «За всё надо платить», а тех, кто прочитал его «Письма к Андрею» в интернете, обозвал жуликами, уверяя, что эти прохвосты обворовали его.
— Я, может, эту книгу год писал, — жаловался на жизнь знаменитый писатель. — Мне же надо окупить то время, которое я затратил на творчество.
Сокрушался, что многие из его ровесников, менее талантливых и менее жёстких, заработали миллионы, а он…
— Я в свою однокомнатную квартиру (возле тюрьмы в Кемерово) в 29 лет переехал, а первый профессиональный заработок в виде литературной премии «Антибукер» получил в 33 года.
Это впечатлило поклонников писателя. Многие потянулись за бумажниками.
Между тем, Евгений Валерьевич вошёл в раж и обозвал руководство книжных магазинов книгопродáвцами. За то, что они выставили «Письма» не по рекомендованной цене в 250 рублей, а за все 370. А потом он принялся ругать всё подряд…
— В Калининграде, конечно, теплее, чем в Кемерово, потому я сюда и переехал, но культурная среда намного беднее. А у жителей очень низкие культурные запросы. Причём сами горделиво выпячивают грудь, считая себя европейцами.
Евгений Гришковец
Филологический факультет БФУ, по мнению Гришковца, находится ниже плинтуса, поэтому его дочь не будет здесь учиться. Досталось и калининградской медицине — за полное её отсутствие. И вот тогда стало понятно, что это никакая не литературная встреча писателя с поклонниками таланта, а митинг с участием одного из лидеров оппозиции. Полное сходство этих двух массовых мероприятий произошло тогда, когда популярный писатель предрёк скорый массовый исход народа из соцсетей. «Медведев, — говорит Гришковец, — хочет повышать рождаемость, а сам пропагандирует твиттер. Но ведь тут компромисса быть не может — или соцсети или рождаемость!» Этот лозунг был встречен непродолжительными аплодисментами.
