В интервью главному редактору Калининград.Ru руководитель областного агентства по международным и межрегиональным связям рассказала о совместных проектах со странами Балтийского моря, изложила свою точку зрения о внешнеполитической обстановке, перспективах отмены виз для иностранцев, а также объяснила, почему памятник Черняховскому должен стоять в Пененжно.
— По правилам ежегодной ротации в 2016 году Калининградская область должна возглавить организацию межрегионального сотрудничества Еврорегион «Балтика». Не повлияла ли сложная внешнеполитическая ситуация на эти планы?
— Нет, всё в силе. В начале апреля у нас запланировано заседание президиума, на котором будут определены основные направления сотрудничества. Еврорегион «Балтика» — это один из первых для Калининградской области форматов международного взаимодействия. Помимо нас, в организацию входят регионы четырёх стран — Дании, Литвы, Польши и Швеции.
Ещё один хороший пример — программа приграничного сотрудничества «Россия—Литва—Польша», которая завершилась в 2015 году. Среди наиболее значимых проектов — модернизация медучреждений в Советске, Черняховске, а также литовском Мариамполе. Значительная доля средств выделялась на туристические проекты: это и променад в Янтарном, и селение Викингов на Куршской косе, и верёвочный парк в Озёрске. В сложной политической ситуации такие проекты очень и очень важны — ведь это пример добрососедского взаимодействия, партнёрства, которое приносит реальную пользу.
В ближайшее время сотрудничество в таком формате будет продолжено. Сейчас российская сторона готовит документы для запуска двух программ — «Россия — Польша», «Россия — Литва». Финансирование также будет привлечено со стороны федерального бюджета РФ и Евросоюза. Муниципалитеты уже начали обсуждать свои идеи, проекты обещают быть очень интересными и разнообразными, но пока не хотелось бы раскрывать подробности.
— Ощущаете ли вы, что отношение европейских партнёров изменилось после ухудшения обстановки на внешнеполитической арене?
— На уровне регионов и муниципалитетов, наверное, отношения не ухудшились. По крайне мере не хотелось бы в это верить. Мы видим, что коллеги из зарубежных регионов и муниципалитетов продолжают с нами общаться на прежнем уровне.
Вместе с тем политический градус взаимодействия высоко поднят, периодически мы слышим горячие дискуссии и достаточно странные высказывания на уровне политиков из соседних государств. Отрадно, что это не транслируется на региональный и местный уровни. Ведь в реальном взаимодействии между регионами больше здравого смысла и меньше привязки к большой политике. Люди продолжают вести совместный бизнес, ездить друг к другу в гости и поддерживать добрососедские связи.
На уровне взаимодействия с генконсульствами и официальными представительствами также не наблюдается каких-то негативных тенденций. Мы продолжаем переговоры и партнёрские взаимодействия.
— Недавно генконсул Литвы в Калининграде Олегас Скиндерскис посетовал, что никак не может встретиться с губернатором. Так ли это?
— Это какое-то недопонимание. Глава региона уже встречался с генконсулом Литвы. Мы находимся с литовской дипмиссией в Калининграде в постоянном контакте. Хочу, кстати, поблагодарить литовское генконсульство за конструктивную совместную работу по всем аспектам.
— В отношениях с Польшей мы наблюдаем достаточно парадоксальную ситуацию: президент говорит о необходимости развивать партнёрские отношения с Калининградской областью. В то же время мы видим, как на достаточно высоком уровне идёт информация о том, что Калининградская область — военный регион, от него нужно защищаться, обороняться и скорее ставить американскую систему ПРО.
— На мой взгляд, не каждая реплика — это часть организованной политики. Каждая страна пытается извлечь свои бенефиты из текущей политической обстановки. Так же поступают и наши прибалтийские коллеги: несколько преувеличивают угрозу, чтобы получить дополнительное финансирование.
Мы можем смотреть на происходящее со своего местечкового уровня. На прошлой неделе проходили переговоры на высоком уровне: Россия — США, Россия — Германия. Я бы больше ориентировалась на рамки этих встреч. Уровень региона — это уровень неполитический, уровень поддержки реальных контактов. У нас за каждым взаимодействием стоит не политика, а фамилия конкретного человека.
— К сожалению, с реальными контактами тоже не всё бывает гладко. Взять хотя бы турецкий завод в Багратионовском районе. После обострения отношений между РФ и Турцией начались различные проверки, и люди просто не смогли нормально функционировать. После этого случая иностранные инвесторы всё чаще высказывают опасения и не так позитивно смотрят на ведение бизнеса в России и в Калининградской области, в частности.
— Наличие иностранных инвестиций — это признак зрелой экономики. За них нужно биться, бороться, оказывать поддержку. У нас небольшой рынок, поэтому каждого вполне можно опекать персонально. Из стратегии развития региона понятно, в какие сектора мы ждём инвесторов. На официальных встречах, когда нас навещают послы, губернатор напрямую приглашает представителей бизнеса. Нужно сохранять инвесторов и держаться за них зубами.
Главное в этой ситуации — чтобы политика не мешала. Да, на неё нужно ориентироваться, но стараться действовать исходя из экономических реалий. Политика — вещь такая: она где-то что-то продекларировала, а круги, которые идут после этой декларации, превосходят по эффекту то, что изначально предполагалось. Калининградской области важно сохранять своё понимание этого вопроса.
Многие иностранные инвесторы работают в регионе по десять-двадцать лет, и это уже наши традиции, наш рынок, наши рабочие места, наши налоги. Нужно за это бороться и отстаивать.
— На заседании правительственной комиссии под председательством Дмитрия Медведева обсуждался вопрос введения безвизового режима для иностранных туристов. Как вы считаете, насколько это реально и какие дивиденды может получить регион?
— Да, такая необходимость была продекларирована как одна из составляющих по привлечению туристов. Сейчас зарубежных гостей останавливают сложности получения российской визы. У многих европейцев даже нет заграничных паспортов, они привыкли жить в определённой зоне комфорта, и оформление визы воспринимают как что-то противоестественное.
В регионе действует экспериментальная программа по выдаче виз на 72 часа организованным группам туристов. Мы благодарны МИДу, который регулярно продлевает этот эксперимент, и идёт нам навстречу. Однако таких мер недостаточно: иностранец не может приехать к нам самостоятельно, необходимо оформлять документы через аккредитованные турфирмы. Это достаточно сложный и длительный процесс.
МИД РФ получает наши постоянные обращения о послаблениях визового режима, и действительно для Калининграда это особенно актуально. Такое предложение должно рассматриваться как часть нового закона о Калининградской области либо новой редакции этого закона. Сейчас есть несколько поручений по свободному порту во Владивостоке, и после эксперимента там эту практику могут распространить и на Калининградскую область. Чем меньше будет визовых преград — тем лучше для нас.
— В последнее время среди калининградцев возникают дискуссии о нашей идентичности и отношении к немецкому прошлому. Некоторые ставят в упрёк любовь к Кёнигсбергу и усматривают в этом чуть ли не проявления сепаратизма. Что вы думаете по этому поводу?
— Мне кажется, бороться с историей совершенно не нужно. Наоборот, историю нужно охранять, защищать. Тем более это история нашей страны. Я воспринимаю прошлое Калининграда, когда он был Кёнигсбергом, как моё прошлое, как прошлое моей Родины. Об этом нужно рассказывать, как о части мировой культуры. Мы же не можем вычеркнуть Канта из своей истории, он наш земляк, это неоспоримо. Недавно высказывались в соцсетях, что такого количества книжек Канта, как в калининградском аэропорту, нет ни в одном книжном магазине России и Европы. На мой взгляд, хорошо, когда в общественной дискуссии участвуют специалисты — историки, краеведы.
Для этого мы здесь и живём, чтоб на собственном примере показывать, что мы — калининградцы. Мы россияне, но при этом мы не отказываемся от своей части истории и от своего места в мировой культуре. И это как раз признак высокоразвитого общества: оно не отказывается от культуры, от истории и не разрушает это выстрелами, как было год-два назад в Пальмире.
— Кстати, о разрушениях. На минувшей неделе с вашей подачи стало известно о том, что в Пененжно начали разбирать стелу, где был установлен барельеф генералу Ивану Черняховскому.
— Что означает этот недружественный акт? Для нас по большому счёту – ничего нового, это давно декларировалось. Мы пытались по линии муниципальной связи и другого взаимодействия изменить позицию наших польских коллег. Наверное, это отчасти моя личная неудача: я впервые столкнулась с такой ситуацией, когда партнёрская сторона не воспринимает никакие доводы и встречные предложения. В любом случае действует международное соглашение по охране памятников, российская сторона соглашения — МИД России. Наверняка они будут направлять обращение к польской стороне о том, что памятник необходимо восстанавливать. В понимании нашей страны он попадает под действие соглашения по уходу за памятными местами.
Всё, что осталось от памятника генералу Черняховскому в Пененжно. Фото: Алла Иванова
Сейчас не нужно выдавать наружу каких-то особенных эмоций и истерик, потому что ощущение, что именно этого от нас и ожидают те, кто планирует такого рода акции. Наше отношение — негативное, это недружественный шаг к России, к нашей истории. Но это шаг конкретного муниципалитета, конкретного совета, конкретного мэра. Не хотелось бы переносить это на какие-то бóльшие объёмы взаимодействия.
— Вы не думаете, что уничтожение памятника Черняховскому — это какой-то политический посыл, спущенный сверху?
— Мне бы не хотелось так думать. Такого не должно быть. Как можно бороться с историей на уровне страны? Это в корне неправильно. Демонтаж памятника — это решение местного совета, местного главы муниципалитета. Были времена, когда мы пытались с ним лично разговаривать об этом. Действительно, у него своё понимание истории, своя семейная родовая история. И он очень лично воспринимает именно памятник генералу Черняховскому.
— Какие дальнейшие меры можно предпринять в этой ситуации? Высказывалась точка зрения, что нужно забрать памятник в Калининград. Потом бизнесмен из Магнитогорска заявил о готовности выкупить объект.
— Это опять же эмоции. Первая реакция на такие события — прикрыть, защитить. Но правильная и официальная позиция — мемориалы должны стоять там, где они несут память. Это место смертельного ранения генерала, это часть территории, которая была завоёвана Красной армией в ходе Восточно-Прусской операции. Поэтому менять место мемориала неправильно. Мы свою историю знаем и гордимся ей.
В Калининградской области есть город Черняховск, там есть и памятник, и памятные доски, и музей. Добавлять ещё какие-то знаки, а тем более реплики, перенесённые откуда-то, наверное, не нужно. Чисто по-человечески это можно понять, но если логически рассуждать, то нужно настаивать, чтобы памятники оставались там, где были изначально установлены.
— Какие варианты развития события могут быть? Допустим, МИД РФ внесёт ноту протеста, а власти Пененжно скажут: не хотим — и всё тут.
— Ну вот, такие наши новые реалии. Нам нужно будет понимать, как с этим дальше жить. Мы не можем самоизолироваться и сворачивать свои контакты и взаимодействия, потому что только через них мы и можем говорить, как мы понимаем историю, как она у нас записана в архивах. Увы, подтверждается, что вся жизнь — это борьба, и ничто сверху не падает в розах и голубых лентах.
— Другой вопрос, как вот эти действия отразятся на взаимоотношениях калининградцев и поляков?
— Это уровень культуры, образования, уверенности в себе… Да, мы должны по-прежнему говорить, что история была такая, какая она была. Об этом нужно рассказывать, это нужно доказывать и не опускать руки. Хотя у меня такое настроение было после посещения мемориала… Я пребывала в большом унынии. Мне казалось: ну как вот теперь с этими людьми продолжать общение?!
Наверное, надо находить какие-то варианты, потому что наши предки сказали, что хороший сосед лучше плохого родственника. Мы находимся в одном регионе, у нас связаны экономика, транспорт. Наличие таких связей нужно поддерживать, разговаривать, доказывать, а порой показывать. Ну и понимать, что в мировой политике есть отдельные тренды, которым нужно сопротивляться, причём не на уровне каких-то показных акций, а на уровне каждодневной работы, в том числе над собой.
Любовь Чистякова
