— Осталось чуть меньше месяца до нового политического сезона, который начнётся с возвращения с каникул депутатов областной Думы и городского Совета Калининграда. Чего ожидать?
— Политический сезон начнётся не с выхода депутатов с каникул, он уже начался с объявленных, казалось бы, небольших муниципальных выборов. Всего избирается порядка 70 депутатов. Борьба идёт в Янтарном, в Светлом, в Озёрском районе. Что касается осени, то есть оперативные истории, которые будут связаны частично с выходом думы из отпуска. Основная такая история — принятие в соответствии с ФЗ №131 нового закона, определяющего порядок формирования местного самоуправления в Калининградской области. Думаю, вокруг этого будут основные дискуссии.
Что касается долгосрочных вещей, по сути, этой осенью начинается цикл 2015/2016 года. И если через год будут относительно простые для власти выборы губернатора, то в политическом плане 2016-й год выглядит очень сложным. Процесс подготовки к этому периоду, по сути, уже и начался. Напомню, в один день в декабре 2016-го года будут выбираться депутаты Государственной думы, в том числе по возвращённой мажоритарке, депутаты областной Думы и городского Совета Калининграда. И всё это — совмещение федеральной, областной и городской избирательных кампаний — будет происходить на фоне меняющейся международной обстановки, меняющихся экономических условий. Очевидно, что 2016 год — это будет очень большая региональная и федеральная баталия.
— Как вы оцениваете политическую активность в регионе? Можно ли ожидать роста, ведь в последние годы эта самая активность стремительно падала?
— Несомненно, калининградцы за последние несколько лет деполитизировались едва ли не до нулевой точки, особенно если сравнивать с пиком так называемой гражданской активности, которая была связана с протестами времён окончания губернаторства Георгия Бооса. Сейчас период совершенно на это непохожий, протестные настроения невысоки, да и сам уровень интереса к политике, особенно региональной, очень низкий. С точки зрения наличия общественно-политических рисков это, наверное, хорошо. Это значит, что население спокойно занимается собственными делами и не видит никаких существенных проблем, связанных с властью. Попытки сейчас что-то раскачать — пожалуй, бесперспективны. Как это будет развиваться дальше — станет видно ближе к зиме-весне. Драйвером может стать экономическая ситуация. Но пока, повторюсь, калининградцы довольно аполитичны, и этому есть ряд примеров — тот же закон о капремонте, попытки автомобилистов протестовать против ущемления каких-то прав, попытки подвигать историю с мечетью — всё это не имеет для развития социальной базы, не попадает в реальную повестку, поэтому быстро затухает.
Вот если у людей действительно начнут падать доходы, если у людей возникнут проблемы на работе, дома — материальные, прежде всего, — вот тогда можно будет чего-то ожидать. А пока калининградцы, по большей части, всем довольны. Некоторая тревожность живёт в зоне элиты, в зоне людей с высокими доходами, посмотрим, как эта тревожность потихонечку будет передаваться вниз.
— Социологические исследования это подтверждают?
— Да, по большинству индикаторов. Пока Калининград даже в несколько большей степени, чем среднестатистический российский регион, оказался подвержен патриотической мобилизации. История, которая началась с воссоединения с Крымом, существенным образом консолидировала российское общество вокруг фигуры президента и той политики, которую он проводит.
Я придерживаюсь мнения, что калининградец ничем особенным не отличается от среднестатистического россиянина. В данном случае он даже перегнал этого среднестатистичного россиянина в том, что касается поддержки президента и федеральных властей. В частности, в Калининграде стало даже неприличным рассуждать не то, что о каком-то мифическом отделении от России, а даже о повышении автономии региона в рамках РФ. То, что социологи обычно называли градусом автономизма, потенциального сепаратизма, сейчас это ноль. Уровень протестных настроений — на минимуме за последние пять лет. Будет ли откат от этой точки? Возможно. Вопрос в том, насколько быстро он произойдёт, насколько глубоким окажется, и насколько региональные власти смогут этот возможный откат демпфировать. Общество не может жить в постоянной депрессии, но ровно так же оно не может жить в зашкаливающем оптимизме. И то, и другое является признаком отклонения от нормы. Так что система отрегулируется и вернётся к неким средним параметрам.
— Уровень поддержки президента так значительно вырос исключительно из-за Крыма, или есть ещё какие-то факторы? Ведь во время последних президентских выборов Путин показал один из худших результатов именно в Калининграде.
— Надо смотреть историю, ведь любые политические процессы инерционны. В марте 2012 года, когда проходили выборы президента, Калининград всё ещё выходил из протестного цикла, начавшегося в конце 2009-го, это накладывало свой отпечаток и на итоги голосования.
Сейчас общая нестабильность, связанная с Украиной, показала россиянам, как может быть хуже. Никто не хочет, чтобы у нас было так же как на Украине. И калининградцы это поняли особенно. Плюс явно проявилась внешняя рамка. А Крым — это символ, флаг, не более того. Что калининградцам до Крыма? Много ли калининградцев бывали в Крыму или будут в ближайшее время?
— Немало. У многих есть фотографии с надписью «Феодосия-88» или что-то в этом роде.
— Да, это такая красивая мифологема. Сам по себе Крым — это точка сборки. Точка сборки гордости за страну, выхода из унижений 90-х, из того, что люди чувствовали, что их страну не слишком-то уважают. Сейчас чувство гордости, которое важно для русского человека, россиянина и калининградца, в частности, вернулось.
Мы мониторим ситуацию с марта, и пока отката от этой гордости нет. Мы ещё не смотрели ситуацию, связанную с продуктовыми контрсанкциями, но я не думаю, что они существенным образом скажутся на том, как калининградцы оценивают власть, её курс. Паника первых дней прошла, и с голода никто не умирает.
— Говорят, должно пройти два-три месяца, чтобы ощутить влияние этих мер. А пока и пресловутый пармезан, и «Сваля», и другие импортные продукты есть в магазинах.
— Понимаете, Любовь, я смотрю на это под несколько иным углом зрения. В Калининграде за счёт ограниченности территории и сложности площадки очень отчётливо видна когорта всепропальцев. Всепропальцы — это люди, которые при любых обстоятельствах во всём происходящем будут выискивать признаки неминуемой смерти, распада, тлена, конца, ужаса и всего остального. Мы этих людей видим и в интернете, и в жизни. Не случилось конца прямо сегодня, сейчас, они будут утверждать, что этот конец произойдёт через два-три месяца. И подводить под это своё мнение базу фактов. Через два-три месяца тоже ничего не случится, они отряхиваются и берут следующую тему, утверждая, что конец наступит, несомненно, в рамках уже этой новой темы.
Что касается продуктов, то к истории про два-три месяца я не стал бы относиться серьёзно. Не будет пармезана, появится какой-нибудь другой сыр. Я думаю, что на формах авитаминоза, который так и так приключится у населения следующей весной, это никак не отразится.
— На фоне растущей поддержки Путина мы периодически слышим информацию о снижении поддержки правительства Калининградской области и команды губернатора Цуканова.
— А где мы эту информацию слышим?
— Например, последний рейтинг социального самочувствия регионов, который презентовал Константин Костин в Калининграде.
— Это рейтинг эффективности губернаторов, насколько я помню.
— В свой приезд в Калининград Костин презентовал и рейтинг эффективности губернаторов, и рейтинг социального самочувствия регионов. Исследование показало, что в этой области отмечается снижение. Насколько это объективно, на ваш взгляд, и почему мы видим разные цифры в рейтингах КМГ, Калининградской социологической службы и ФОМа, на замеры которого опирается ФоРГО?
— Что касается уважаемого Фонда «Общественное мнение», непосредственно их данных по Калининградской области я не видел уже около года. И это правильно, они имеют своего заказчика, и естественно, только заказчик имеет доступ к этим данным. Что касается организации, в которой работаю я, что касается других коллег, работающих в регионе, мы даём сопоставимые цифры уже достаточно долгое время. Методики универсальны, по-другому быть не может. Что касается формулировок, то уже года полтора и по Калининграду, и по другим регионам я использую формулировки вопросов и альтернатив, которых придерживается ФОМ. В частности, если речь идёт о работе губернатора, это простые оценки «работает хорошо» или «работает плохо».
Рейтинг губернатора действительно падал в конце прошлого года почти до 40% в целом по области. Была гипотеза, что это тот же процесс, что и со всеми предыдущими местными губернаторами, что тенденция не переломится. Однако сейчас уровень поддержки вернулся на свои обычные значения, в коридор — 48-52%. В Калининграде рейтинг чуть ниже, и тождественен рейтингу мэра: коридор — 42-44%. То есть из соцопросов видим, что половина жителей Калининградской области положительно оценивает деятельность региональной власти. Это не значит, что оставшаяся половина оценивает негативно, просто из оставшейся половины двум третям по большому счёту неинтересно, чем занимается власть.
По методике Фонда развития гражданского общества в качестве оценки деятельности региональной власти учитывается несколько иной показатель: «Какого рода суждения о деятельности региональной власти вы чаще слышали в последнее время чаще всего: положительные или отрицательные?». То есть, в 100% есть и те, кто вообще никаких суждений о власти не слышал, и те, кто в равной степени слышал позитивные и негативные, и только негативные. Журналисты у нас всё же не социологи, в тонкостях разбираться не стали, отсюда этот мем про «рейтинг правительства Калининградской области меньше 10%».
А вообще всякий рейтинг чем-то полезен. У разных организаций, составляющих рейтинги, свои методики, свои критерии, своя логика. Где-то Калининградская область в первой двадцатке, где-то в последней, а чаще — посередине. Есть рейтинги, которые не зависят от экспертной позиции — тот же рейтинг «Медиалогии». Есть рейтинг Минрегиона, который кто-то критикует, кто-то хвалит. Есть сугубо экспертные рейтинги. Например, сегодня вышел рейтинг, связанный с социально-политической стабильностью в регионе.
— «Петербургской политики»?
— Да. Обращу внимание на один важный нюанс. По-хорошему, нельзя с одной линейкой подходить к среднестатистическому российскому региону и Калининградской области. Та турбулентность, которая сегодня существует в международной политике, всегда будет закладываться в любом рейтинге для нашего региона в виде повышенных рисков и придерживающих оценок. Мы в любом случае обречены на то, что эксперты будут описывать ситуацию в регионе через призму рисков, проблем. До сих пор многие мои московские коллеги в инерции позднебоосовских митингов безапелляционно считают Калининград протестной столицей России, хотя это давно совершенно не так.
Приведу ещё пример. Год назад в различных рейтингах в обоснование невысоких позиций региона и региональной власти чаще всего приводился факт так называемого конфликта элит. Сегодня эта тема полностью вышла из рассмотрения. Конфликт завершился консолидацией. Но в рейтингах мы по-прежнему нагружены проблемами, просто теперь иными: экономическими, международными.
— Вы говорите, что нельзя мерить одной линейкой Калининградскую область и другие регионы, при этом утверждая, что калининградцы ничем не отличаются от жителей остальной России.
— Калининградцы и не отличаются. Но ни в какой области не существует «проблемы 2016 года», и пока её не закроют окончательно, она дамокловым мечом будет висеть над регионом. Ни один регион РФ не несёт таких же рисков, связанных с импортом продовольственного сырья для переработки. Этот риск будет закладываться в рейтинг любой федеральной компании, которая обязана учитывать стабильность. Ситуация с транспортом, энергетикой. И таких примеров наберётся немало. Ни в одном другом регионе дискурс, связанный с международной ситуацией, так плотно не может и не должен быть употреблён губернатором.
Наш регион находится в свете софитов, он специфический. Про него принято иметь мнение. Калининградцу ведь не придёт в голову комментировать ситуацию в Самаре? А самарскому эксперту отчего-то это кажется нормальным — с берегов Волги комментировать ситуацию в Калининграде. Надо к этому просто с юмором относиться.
Про Калининград всегда будут говорить: то через границу ползут тайные силы, то дети пухнут от голода, потому что из Польши не везут больше яблоки. Мы переживали, что после присоединения Крыма региону будет уделяться меньше внимания. На мой взгляд, это не так. Более того, внимания стало уделяться только больше: и информационного, и властного.
— Возвращаясь к теме рейтингов. Почему среди экспертов ФоРГО так много калининградцев?
— Просто мы, калининградцы, хорошие (смеётся).
— Не кажется ли, что в вашей работе экспертом фонда и взаимодействии с правительством региона наблюдается некий конфликт интересов?
— Не кажется. Если я по-прежнему в экспертном сообществе, значит, моё мнение диагностируется как независимое и объективное. Скромно предположу, что у меня достаточно рефлексивных способностей для этого.
— Можно ли сейчас определить круг персон, которые гипотетически могут претендовать на кресло губернатора в следующем году?
— Пока закон (о выборах губернатора, — прим. Калининград.Ru) не изменился, выборы губернатора начинаются с муниципального фильтра. А выдвигаться можно только от партии. На сегодняшний момент в Калининградской области ни одна из партий, кроме «Единой России», не обладает достаточным количеством муниципальных депутатов для прохождения этого самого фильтра. Более того, за последние два цикла ни одна из партий, кроме «ЕР», не занималась системной работой по формированию своего депутатского корпуса с учётом фильтра. Кроме оппозиционных парламентских партий (КПРФ, ЛДПР, СР), которые стараются выдвигать своих кандидатов на большинстве выборов, амбиции побороться за кресло губернатора заявляла ещё «Гражданская платформа». Но «ГП» даже кандидатов на местных выборах не выставляет, так что у них пока просматривается либо шанс идти в спойлеры к «Единой России», либо шанс расслабиться. Таким образом, нетрудно видеть, что следующий губернатор возникнет из той когорты, которая называется «действующая власть».
Пункт номер два. В Калининградской области в настоящий момент есть только два политика, известность и поддержка которых существенно отличается от нуля. Это действующий губернатор Николай Цуканов и мэр Калининграда Александр Ярошук. У последнего известность и рейтинг локализованы в областном центре. Про рейтинг Цуканова я уже говорил, это около 50% по области. Ещё относительно известны в области Рудников и Гинзбург, но это уже уровень известности 15-20% и поддержки в 5-7%. Все прочие персонажи, которых можно отнести к региональным политикам, включая и властных, и оппозиционных, про них население почти ничего не знает, их не видит. Ветошкин, Фёдоров, Ревин, Войтова, Колесник, Власенко, Кропоткин, Воскресенский, вице-губернаторы и мэры — можете список продолжить — несомненно, все замечательные люди, но без электоральных позиций. Поэтому здесь и сейчас внутри региона я не вижу альтернативы Цуканову.
Периодически вбрасывается тема с варягом. Но у этой темы нет былого очарования. Приход в регион чужого человека — это риски. Бооса сначала встретили на ура. Чем закончилось, тоже известно. Калининградцы Бооса в конце концов не приняли, сначала против него консолидировалась элита, а затем и население.
— Тогда был непростой и внешний фон: экономическая ситуация ухудшалась, что в конечном итоге и стало одним из основных факторов массовых акций протеста.
— Невозможно это отрицать, но экономическая ситуация ухудшалась по всей России, а серьёзные протесты были только в Калининграде. И когда в 2010 году принималось решение в пользу Цуканова, а не в пользу Бооса или соседей Цуканова по «тройке», к тому была определённая мотивация. Как мне представляется, по Калининграду была поставлена задача — перестать быть точкой протеста, напряжения, постоянного взбаламучивания, — и эта задача решена.
— По-вашему, это заслуга губернатора?
— Да, несомненно. Заслуга губернатора и в том, что в последние два года он перестал играть в «царя горы». Цуканов выстроил систему, при которой он слышит не только население на встречах в Домах культуры, но и элиту с её тревогами и сомнениями, что и послужило поводом для консолидации элит вокруг губернатора и прекращения внутриэлитных войн. Вот реально полного прекращения. Это и его заслуга, и тех, кто услышал сигнал о примирении. У Цуканова, вероятно, есть недостатки, как у любого другого человека и политика. Но не признавать его заслуги: того, что есть в области с дорогами, газом, строительством детских садов, капремонтом, сельским хозяйством, с янтарём, — это неправильно. Взаимодействие с федеральным центром отлажено, нас слышат и помогают по максимуму. Чего, если говорить содержательно, мы ещё хотим от губернатора с учётом его полномочий?
В регионе нет существенных проблем. Тот пакет решений, который принят в последние годы со стороны Москвы — от обеспечения энергобезопасности до поручений Медведева по проблеме 2016, — позволяет любому губернатору работать комфортно. До 2020 года регион обеспечен пакетом решений, и все драйверы развития уже заложены. Все риски относятся не к фигуре губернатора, а к общей экономической ситуации.
Я не апологет Цуканова, мне искренне, например, не нравятся истории с семью миллионами туристов или мега-парками развлечений. Но когда — на злобу дня тема — ожило сельское хозяйство, и можно не есть пластмассовые овощи, а есть свои, я одобряю Цуканова. Или когда я вижу по области отремонтированные немецкие дома, и их всё больше — мне это приятно.
Все люди, разбирающиеся в реальной политике, понимают: решение о том, кто будет баллотироваться от «власти», принимать президенту. Рискну предположить, что мы узнаем его позицию ещё до конца этого года. У меня есть такая версия. Хотя она базируется просто на рассуждениях, а не на фактах.
— Вы сказали, что пока закон относительно муниципального фильтра на губернаторских выборах не поменялся, с процедурой выдвижения губернатора всё понятно. А что, есть какие-то предпосылки для внесения изменений в этот закон?
— Да, дискуссия была ещё в прошлом году. Есть требование повышения конкурентности выборов. В интернете иногда это ставят под сомнение, доказывая, что это ширма и обман. На самом деле, конкуренция идей, программ, личностей позволяет отчасти пар выпускать, отчасти вовлекать людей в цивилизованную политику. Поэтому установка на конкурентность уже в этом году привела к тому, что на большинстве региональных кампаний «Единая Россия» предоставляла подписи для прохождения муниципального фильтра кандидатам от других политических организаций. Можно, конечно, сделать выдвижение только от «ЕР», плюс технического кандидата «дяди Пети», но тогда и явки не будет, и избирательной кампании как таковой не будет. Поэтому дискуссия о том, что муниципальный фильтр, возможно, уберут, остаётся. Но даже если это не будет решено на законодательном уровне, просто по тем веяниям, которые сейчас имеют место во внутренней политике РФ, будет указание не использовать муниципальный фильтр как дубину, как способ отделить «наших» от «не наших». И в Калининградской области, я уверен, этот подход тоже будет реализован.
Любовь Чистякова, главный редактор
