Кто-то из философов прошлого как-то сказал: «Жизнь — это ровный песок, на котором люди оставляют следы от прикосновений своих тел. И чем глубже следы, оставленные нами, тем трудней занести их всемогущему и бессильному ветру лет».
Мы не виделись добрых два десятилетия. Вроде бы живём в одном городе и недалеко друг от друга, да вот встретиться — все то ли дела, то ли повода не было. Правда, и раньше не так часто пересекались.
А тут оказия случилась — руки друг другу пожали, по спине похлопали…
— Ты чего это вдруг обо мне вспомнил? — серая седина в волосах, грустинка в глазах. А ведь когда-то, лет тридцать-тридцать пять тому назад, этот чуть выше среднего роста человек поднимал в едином порыве на трибунах стадиона «Балтика» тысячи человек, исторгавших рев, летевший над городом — Г-О-О-Л!
Юрий Алексеевич Бондарев, а для людей его поколения — просто Юра, Юрка, Юрочка — забивной форвард, наколотивший в ворота соперников за одиннадцать лет выступлений за «Балтику» более ста девяноста мячей. Рекорд, который неизвестно кем и неизвестно когда будет побит — да и будет ли?
— Постарел…
— Можно подумать, тебя время не трогает
— Как живешь?
— Встречаю старость, — улыбается. — А что: пенсия, жена, квартира, две дочери, внучка и два внука, что еще нужно человеку?..
Глянул на поле, где мальчишки самозабвенно гоняют мяч.
— Видишь, мы в детстве во дворах да на лужайках грязь месили, а они, — махнул рукой в сторону мальчишек, — на искусственном покрытии да в хорошей обувке мяч гоняют.
— Ты при них вроде как «дядька», — нужно же хоть так растормошить приятеля, а то смурной, как липкий ноябрьский дождь.
— Не дядька, а тренер, — Юра не обижается: он и сам, если случай подвернется, другому «шпильку вставить» мастак. Впрочем, это я о нём, когда он молод был. Старость — она человека меняет.
Понял Бондарев, захохотал:
— Нахохлившийся ты какой-то, — в свою очередь под дых запустил.
Славненькая, словом, встреча намечается…
После сытного, вкусного борща, не знаю — сам готовил или жена — потеплел Бондарев.
— Ребят кого встречаешь?
— Бывает. Вот Юре Васенину юбилей справляли. Генку Перевалова, Витю Бирюкова, Володю Алексанова встречаю…
Для любителя местного футбола имена — как бальзам на сердце. А тут ещё речь о Посыпкине, Гурове, Гречишникове — это те, кто до него играл, в пятидесятые-шестидесятые годы.
— А Вовку Иванова помнишь, Петра Федоровича Захарова?..
Футбол — это его жизнь. И в этой жизни были те, кто играл рядом, и те, кто начинал делать имя команде. И он помнит многих — а ещё тех, кто тренировал, кто просто любил футбол и помогал, как мог. К примеру, Владимир Иванович Коваль — отличный организатор, создавший легендарное управление тралового флота, в обиходе УЭЛ.
— А ведь ты не воспитанник калининградского футбола.
— Это точно, меня в 1975-м в команду Дмитрий Степанович Резник пригласил. Да ведь в команде всегда были «чужаки», если тебе это слово нравится: Женька Гречишников, Арон Герсон, Толя Горелов… Ещё назвать?
— Ты чего закипел? Я же не в упрёк, а если серьезно, то тогда местных было больше, и «чужаков» приглашали, как принято сегодня говорить, «точечно» — на определённые позиции.
И потёк разговор : вот раньше, мол, и стадионы полные, и ребята на поле сражались, а кто номер отбывал, того тренер под безжалостный свист трибун на скамейку — и порой надолго — усаживал, успехи были, а слов таких, как «договорняк», и не знали, да и ребят, своих, местных, в каждой команде хватало.
— А ты посуди, — разговорился Бондарев, — раньше пацаны мечтали о славе, мечтали быть футболистами, космонавтами, даже стахановцами. Скажи кто — зарабатывать и много хочу, его бы не поняли.
А сегодня на компьютере пощёлкал, кому-то что-то продал, у другого купил — в шоколаде. В футболе же пахать надо, сколько потов прольешь, и еще бабушка на картах гадала — выйдет из тебя игрок или нет.
И тренеры. Ты знаешь, сколько тренер в детской школе ещё пять-шесть лет назад получал?
Я не знал.
— Так вот, четыре-пять тысяч. Он что, за эти копейки таланты искать будет и их растить? Да у него мысли о том, где бы денежки найти да форму ребятишкам купить, как бы их на соревнования свозить… В безнадеге оптимисты быстро сгорали.
— Так это когда было…
— А сейчас у тренера зарплата — тысяч двадцать…
— Уже кое-что, — пытаюсь возразить.
— Вот именно «кое-что», — гнет своё Бондарев, — это для меня «довесок» к пенсии. А молодому как? Ему семью создавать…
— Но ведь появляются молодые таланты…
— Не думал — где? В академиях при больших клубах. Так скауты из этих академий по всей стране колесят, пацанов присматривают.
Вообще-то мой приятель человек спокойный — тому жизнь научила: в семье в окружении женском — жена и две дочери, на работе — долгое время тренером команды — и, как считал, последнее это дело на ребятах душу отводить.
«Зацепил» я тему «большого футбола», а куда без нее — наши миллионеры футбольные в Лиге чемпионов да и в турнирах рангом пониже кому не лень проигрывают, на стадионах даже в хорошую погоду зрителей — по пальцам пересчитать…
— А ты никогда не задумывался, чем отличаются ремесленник и мастер? — ишь ты, куда Бондарева понесло.
— Не задумывался.
— Так вот, на мой взгляд, наши даже лучшие команды — это набор ремесленников. Они добротны, грамотны, они работают на поле. И эта работа так надоедает, что зритель перестает ходить на футбол.
Зрители понимают, что ребята отрабатывают свои, порой, многомиллионные контракты, честно, нет ли — иной вопрос, словом, как могут.
А мастер — это полёт, вдохновение, артистизм, если хочешь. На таких народ валом валит.
— Но это же самородки, это «штучный товар»…
Улыбается Бондарев.
— Яшин, Воронин, Стрельцов, Бесков, могу еще с десяток имен назвать — и любители футбола могут дополнить. Назову Лобановского, Заварова, Дасаева — и эти имена известны. Но они уже прошлое нашего футбола.
А сегодня мы игроков покупаем — за очень приличные деньги. И потом не понимаем, с чего это они так себя ведут, требуя того, иного, третьего.
Откуда это? Да все изначально: хороший контракт, дружеские «посиделки», поощрения босса, это когда самолёт «звезду» чуть ли не на свидание возит…
— Иными словами, высокая оплата некачественной работы…
— Вот и ты туда же… Да футбол — это не работа, это игра, и она должна приносить людям радость, огорчения… Я это понимаю, но как из высокооплачиваемых ремесленников сделать мастеров — не знаю.
Да и не моё это дело. Моё — ребятишкам, которым сегодня 13-15 лет, разъяснить: чтобы мастером стать, нужно много пота пролить. А еще голова нужна — светлая и холодная.
— Куда-то в дебри футбольных проблем увлёк, и не спросил я тебя, помнишь ли свой первый гол, какой стал самым дорогим?
— А я бы тебе ответил: каждый — особенно если он оказался победным для команды.
— Ну хорошо. Ушли от трафарета. Ожидаешь старта этапа чемпионата мира по футболу в нашем городе?
— Зачем ждать — этап будет. Сумеем ли мы к этому времени хорошо подготовиться? Надеюсь. А на матчах, если возможность представится, буду, конечно. Хотелось, чтобы мои мальцы тоже сидели рядом.
— Так долго собираешься «есть» этот хлеб?
— Да хоть на общественных началах — лишь бы в футболе быть.
