И вовсе не потому, что я имею какое-то отношение к армии или родственников-военных, а потому, что прекрасно помню фразу Александра III про то, что у России только два союзника — армия и флот, и вообще немного знаю историю…
Между прочим, царь, произнесший эти милитаристские слова, в историю вошел как Александр-Миротворец!
1
Среди многих резонов, на которые психологически опираются тысячи современных юношей, любыми путями откашивающих от армии, есть и такой: а зачем нам большая армия в сугубо мирное время? Войны нет и не предвидится, кругом сплошные мирные друзья-демократы… А если и появляется отморозок вроде Саакашвили, то сколько нужно ракет с ядерными боеголовками, чтобы сравнять горы Грузии с ее же долинами? Явно меньше, чем у нас стоит на постоянном дежурстве!
Впрочем, тема стратегических угроз и хрупкости мира, который базируется на шатком балансе сил и постоянно дающей сбои системе сдержек и противовесов — это совсем иной разговор. А мне, когда задумываюсь о роли армии в эпоху почти всеобщего мира, приходит на ум некая история из самого начала далеких восьмидесятых. Тогда, в один теплый весенний день, к нам домой принесли повестку из военкомата — страна вообще и бригада морской пехоты в частности призывали меня на сборы.
Как я оказался приписанным к морской пехоте — это отдельная история. Дело в том, что, отслужив действительную в горах Ала-Тоо на границе с Китаем и вернувшись домой с воинской учетной специальностью «старший горный стрелок-наводчик гранатомета “АГС-17”», я поставил в тупик родной военкомат: куда меня приписать, если ни гор, ни упомянутых (тогда секретных, только что появившихся) станковых гранатометов «Пламя» в области нет? В конце концов решили просто: горные части и морская пехота — войска спецназначения, а вода или камни — это уже частности. Ну, и приписали… И забыли об этом лет на пять.
А тут вдруг вспомнили!
2
Райвоенкомат находился совсем рядом с моим домом, и я частенько видел, как собирается на сборы приписной состав, в народе именуемый «партизанами». Но в это утро творилось нечто невообразимое: если обычно люди, уже обремененные семьями и детьми и занятые на работе, старались всеми методами увильнуть от сборов и зачастую просто не являлись по повесткам (что, как правило, сходило им с рук), то на этот раз армия постаралась. Рассказывали, что за многими работники военкоматов приезжали прямо на работу, причем на такси и в сопровождении сотрудников милиции!
Один такой застигнутый врасплох немало повеселил всех собравшихся, поскольку был доставлен прямо с завода, в огнезащитной брезентовой робе, напоминающей скафандр, и с маской сварщика в руке… Впоследствии стало известно, что нечто подобное творилось в этот день по всей области — думается, военкоматам впервые удалось отмобилизовать бригаду морской пехоты полностью, по штатам военного времени и даже с некоторым перебором…
Короче говоря, в чистом поле между Парусным и Приморском, в заранее выстроенном палаточном городке уже к обеду этого дня оказалось тысячи полторы весьма недовольных мужиков. Нас быстро переодели в форму морпехов образца пятидесятого года (черные брюки-галифе в эпоху джинсов — это что-то, господа), накормили, распределили по палаткам и… и все! Ни зачем мы здесь, ни что последует за столь многообещающим началом, нам не объяснили.
Кстати, о «накормили»: кто-нибудь из вас представляет себе, что такое ведро полусваренной перловки, в которой растворено три двухсотграммовых банки консервов «Кильки в томате»? Потом, разговорившись с одним прапорщиком, я узнал, что командование бригады просто не ожидало, что военкоматы сработают так хорошо и что «партизан» окажется так много. Видимо, военкоматчиков хорошенько взбодрило высокое армейское начальство, если они землю копытами рыли!
3
Однако утром началась совсем иная песня: всем раздали автоматы и вывели на берег, где вся наша толпа три часа слушала, как с моря доносится грохот мощных авиационных двигателей: прямо перед нами маневрировали «Джейраны», «Скаты» и прочие суда на воздушной подушке. И это несколько напрягало, поскольку не походило на обычные учебные сборы. На них, конечно, отрабатывают, например, посадку на десантные суда, но для этого не выводят на рейд всю технику десантного флота Балтики!
Тем более что некоторые из судов вышли в конце концов на берег, раскрыли ворота и выдвинули аппарели. Но снова ничего не произошло: так мы и просидели друг напротив друга до вечера. А на следующий день про сборы просто забыли: офицеры из Балтийска не приезжали, никто нас ничем не занимал — и толпы «партизан» бездумно шлялись по окрестностям, благо погода стояла теплая и солнечная. Затем еще одна ночь в палатке — и утром всех простроили, поблагодарили за службу и отправили по домам своим ходом: до Приморска пешком, а там — на дизеле за свой счет. К слову, на сборы нас привозили на комфортабельных «Икарусах»…
Большинство так и не поняло, зачем были организованы эти сборы и чего командование хотело ими добиться…
4
Впрочем, было и еще одно обстоятельство, делавшее все произошедшее несколько необычным: среди прочих палаток имелась в городке и т.н. «Ленинская комната» — помещение, предназначенное для проведения политзанятий, и в ней — настоящий, да еще и работающий, телевизор. Причем тогда о компактных телевизорах с автономным питанием никто в СССР даже не слышал, и для этого аппарата откуда-то протянули специальный кабель. А всех нас несколько раз в день загоняли в «Ленинскую комнату» для просмотра новостей, главной из которых была новость о референдуме в Дании: датчане решали, размещать им на своей территории американские крылатые ракеты или нет.
Не знаю, кому как, но мне было очевидно, что между экстренным развертыванием бригады морской пехоты, предназначенной специально для захвата датских проливов Каттегат, Скагеррак и Зунд, запирающих выход на оперативный простор из Балтики, и референдумом в Дании есть связь, но вот какая? Ну, не собирались же мы, в самом деле, начать мировую войну из-за датского референдума?
Тем более что вечером, уже дома, я не без недоумения слушал по телевизору знаменитого тогда международника Бовина, который пытался объяснить, почему датчане (которые по всем соцопросам были поголовными противниками упомянутых ракет) практически единодушно одобрили их размещение? Впрочем, по словам комментатора, правительство СССР хотя и было неприятно удивлено итогами голосования, но не более того — никто ничего другого от империалистов и поджигателей войны в общем-то и не ждал!
И только много лет спустя я узнал, что в тот день, когда мы, сидя на берегу, ждали посадки на десантные суда, вечерние датские газеты вышли с экстренными сообщениями, что советская бригада морской пехоты, предназначенная для агрессии именно против Дании, развернута, получила оружие и грузится на корабли. И следующим утром, перепуганные насмерть датчане подавляющим большинством одобрили размещение ракетного щита на своей территории.
А обескураженный Бовин растерянно разводил руками: кто бы мог подумать?
5
Кто-то, очевидно, мог! Если задуматься, кому вся эта история оказалась выгодна, то понятно одно: новый виток гонки вооружений был явно на руку в первую очередь командованию ПрибВО — в ответ на очередные происки вероятного противника последовали ответные меры СССР. То есть новая техника, деньги, штаты, звания, должности и награды. А также прочее внимание партии и правительства к одному, слишком уж спокойному участку советской границы. А очередное рутинное учение приписного состава на крайнем Западе огромной страны — кто в Кремле обратил на него внимание? СССР — не Дания занюханная, чать, а ядерная супердержава!
Из всего вышесказанного можно сделать разные
выводы, но мне кажется интересной мысль о том, с чего начинался весь этот
разговор: с невоюющей армии и ее значения. Порой вовсе не надо воевать, чтобы
влиять на международную политику и действия целых народов — армии достаточно
только быть! И у нас она есть — с чем я и поздравляю всех служащих в российской
армии, всех служивших и всех, кто, несмотря ни на что, будет в ней служить. С
Днем защитников Отечества, земели!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
