«Эволюционная ситуация»: о связи демократии со школьными сочинениями

Потом народ точно знал, что всё идёт не так, а интеллигенция в этом сомневалась. Потом и интеллигенция, и народ одинаково думали, что всё плохо, а власть была уверена в обратном. Однако через некоторое время народ привык и обжился, а вот власть и интеллигенция сошлись в том, что всё не очень.

Правда, причины этого «не очень» стороны видели в разном: интеллигенция — в том, что власть плохая, а власть — в том, что интеллигенция ведёт не туда, призывает не к тому и работает не на того, на кого надо.

И понадобилась Украина, чтобы все, включая даже уже вполне притерпевшийся ко всему народ, увидели в ней своё вероятное будущее, испугались и стали гадать, что и как менять...

Думать о том, как думать

Конечно, всё вышесказанное ― это ещё далеко не факт, но уже вполне ощутимая тенденция. И вот два, так сказать, информационных повода последней недели, которые наталкивают на мысль о том, что звоночки на урок для всех нас звучат всё чаще.

Первый ― на мой взгляд, сугубо положительный. О нём во вторник, 24 июня, на пресс-конференции в региональном правительстве заявила министр образования Светлана Трусенёва: отныне в образовательных учреждениях Калининградской области изменили программы, чтобы научить школьников писать сочинения. «Мы считаем правильным возвращение сочинений как формы допуска к ЕГЭ. В школах региона активно изменили образовательные программы в части подготовки десятиклассников к написанию сочинений и меняют подготовку всех ребят, начиная с начальных классов, чтобы научить их писать такие виды работ». Другими словами, появилась необходимость учить детей думать и формулировать свои мысли, а это требует и словарного запаса, и кругозора, и хотя бы основ логики...

Короче, менять придётся многое... Как ни ругай советскую систему образования (порой даже заслуженно), но одного у неё не отнять: она готовила людей, способных быть «сапиенсами», то есть разумными, не только в рамках одной выбранной ими специальности, но и вообще. Понятное дело, что не из чистого человеколюбия, а из идеологемы «Незаменимых у нас нет» и из принципа «Когда страна прикажет стать героем, у нас героем может стать любой», но всё-таки… Идея гармонично и всесторонне развитой личности была, может быть, самой величественной идеей прошлого столетия.

Однако это довольно дорогое удовольствие... В конце концов, зачем человеку, чьё жизненное призвание — навинчивать гайку М-10 на соответствующий болт, знать географию, астрономию или историю с литературой? Не надо отвлекать его от дела. Вон на Западе этим не заморачиваются и прекрасно живут! Оно так, но пока мы разбирались с нашей, совсем не под капитализм заточенной промышленностью, или, что ещё сложнее, уговаривали население, что человек человеку не друг, товарищ и брат, а конкурент или в лучшем случае компаньон, развитые страны сделали рывок вперёд.

И вот когда мы уже, кажется, научились выпускать горы почти качественного штампованного железа и пластмассы, оказалось, что сейчас вовсе не это определяет уровень страны, — в мире заговорили о том, о чём в СССР знали ещё сорок лет назад: основной производительной силой общества стала наука.

Оказывается, выигрывает не тот, кто наштампует больше всех айфонов, а тот, кто их придумает; не тот, у кого самый толстый и тяжелый танк, а тот, у кого самый маленький и незаметный дрон.

Нанотехнологиям не нужны Магнитки! И вот тут выяснилось, что не только учёный, но даже инженер — это не креативный, а умеющий думать. А мы хотя и почти научились выпускать обученных, зато уже разучились выпускать думающих, то есть тех же инженеров и учёных. Казалось бы, не беда — во многих развитых странах этого никогда не умели, а живут хорошо. Но там давно нашли выход — обменивать свои качественные товары на чужие мозги. И в мире уже сложился рынок этих мозгов, на котором нас как покупателей никто не ждёт. Да и покупать нам особо не за что... Более того: мы и сами стали частью этого рынка — но только в роли торговцев, а не покупателей.

Пичалька, как сейчас говорят в интернете: мало того, что своих учёных удержать не можем, так ещё и не производим их в достаточном для уверенного вхождения в 21 век количестве. И это, наконец, поняла даже власть: на днях ВВП на заседании Совета по науке и образованию поручил правительству рассчитать потребности крупных предприятий страны в инженерных кадрах на пять-десять лет вперёд, потому что именно им предстоит стать «ключевым фактором конкурентоспособности государства и основой для технологической и экономической независимости».

Казалось бы, наконец-то! Но только инженер — это не менеджер, это совсем другое, то,  чему сейчас в школе почти не учат. Но, кажется, снова будут... И понятно, почему сочинение: в основе и инженерного, и научного мышления лежит именно умение сочинять, то есть мысленно конструировать реальность.

Верхи и низы в поиске

Впрочем, образование — это хотя и очень важный, но всё-таки частный случай общественного бытия. Гораздо важнее то, что и власть, и общество как-то вдруг осознали, что в стране сложилась почти ленинская ситуация: низы не хотят, а верхи не могут. К счастью, правда, ситуация эта не революционная, а пока ещё эволюционная: времена толерантные, а народ, наученный горьким опытом прошлого столетия и соседней Украины, стал поразумнее: на баррикады с оглоблей не лезет.

Он бы и ещё сто лет не полез, не уткнись власть в собственную неэффективность — и все рывком осознали, что надо что-то, причём быстро, менять. Всё по основоположнику: для того чтобы начались перемены, необходима воля и верхов, и низов. Но вот что и как менять — сие пока тайна. И рассуждения предгорсовета Андрея Кропоткина о том, как нам избирать мэра, появившиеся в СМИ на днях, — тому региональное доказательство. Дело в том, что недавно Госдума приняла в третьем чтении закон о реформе местного самоуправления, который расширяет полномочия субъектов РФ, и теперь на местах думают, как этим распорядиться, в частности — выбирать мэров или нет?

Цитирую: «Если мы уберём прямые выборы мэра или какие-то другие, то люди поймут, что от них ничего не зависит, а всё решено где-то в другом месте. После такого они вообще перестанут участвовать в политической жизни страны». Мне одному кажется, что опять-таки ленинские слова насчёт «страшно далеки они от народа» — это про наших депутатов?

А что — сейчас электорат свято верит в то, что наризбранники рвутся во власть ради того, чтобы живот положить за избиратели своя? Ой, бросьте! Нет, у нас, конечно, есть некоторое, небольшое, количество наивных, ещё верящих в представительную демократию, которая у нас неправильная, а где-то там ― правильная. Но даже в их среде всё чаще задумываются о том, что в США за последние сто лет ни разу не побеждал кандидат в Конгресс, который затрачивал на свою избирательную кампанию меньше, чем его соперник. Да и выбирать народ будет только из тех, кого предварительно выбрали местные элиты: самовыдвиженцы есть на любых выборах, но только не побеждают они практически нигде и никогда.

Как, кстати, и у нас при выборе депутатов. Исключения, конечно, есть — но именно что исключения, особо яркие, талантливые и харизматичные, и они только подтверждают правило.

Ещё одна цитата: «Когда человек не идёт в люди, не знает их проблем, не смотрит в глаза избирателям, то к нему не будет доверия. В маленьких городах такое может пройти, но только не у нас».

Согласитесь, странно: когда вы идёте к врачу, вас не интересует, как часто он выходит в народ и общается с пациентами. И у сантехника вы не спрашиваете, давно ли он побывал на собрании владельцев унитазов и смотрел ли им в глаза. И доверие к водителю такси, в которое вы сели, определяется не тем, участвует ли он в митингах автомобилистов, — ибо это всё специалисты и критерии оценки их деятельности совершенно иные.

А депутаты и мэры, получается, не специалисты? Тогда чего мы жалуемся: бачили очи, шо купували, йишьте — хоч повылазьте, как говорят братья украинцы. Надо же понимать, что налаживание городского хозяйства или законодательная деятельность — это работа, требующая не столько заглядывания в глаза, сколько целого комплекса специальных знаний, умений и навыков. И поверьте, что власть это отлично понимает — а потому в том же законе о реформе местного самоуправления сказано, что, независимо от того, выбран мэр всенародно или келейно, среди депутатов, должность сити-менеджера, который будет ведать хозяйственными вопросами, вводится обязательно.

А что — тоже выход: хотите демократию и заглядывание в глаза — вот вам мэр. Хотите профессионала, знающего, как и что делать и не зависящего от капризов и хотелок населения, — вот вам сити-менеджер. Между прочим, это вовсе не так недемократично, как кажется: в Англии, например, министры меняются по мере смены правящих партий, а их первые замы, которые и делают всю работу, сидят десятилетиями, но никто не говорит, что Англия — тоталитарная страна.

Но главное, поиск своего национального вида демократии — это уже движуха, что ни говори!

Вольф Тамбовский, для Калининград.Ru и «ТР-Калининград»