«Надо» и «хочется»
Впрочем, что там отдельные люди: еще недавно огромное государство (между прочим, вроде бы исповедовавшее великого экономиста К. Маркса) тоже думало, что сумеет построить экономику на своих собственных принципах, а не на тех, на которых строилась экономика всего мира. Окончилось это величайшей геополитической катастрофой XX века — распадом СССР. Но это так, свободные ассоциации, вызванные одним недавним сообщением: 26 марта судостроительный завод «Янтарь» и КГТУ подписали два соглашения. Первое — об учреждении именных стипендий для студентов-старшекурсников кафедры кораблестроения и второе — о сотрудничестве между КГТУ и калининградским отделением Союза машиностроителей России.
Странное, казалось бы, дело: если верить нашим экспертам из службы занятости, ежегодная потребность региона в молодых специалистах с высшим образованием — 500 человек, а ежегодное предложение — около 5 тыс.! И это только калининградские выпускники, без учета приезжих.
Да и вообще: у нас в регионе на десять тысяч жителей приходится около 500 студентов, а в не самом диком ленинградском — 82. Какой смысл дополнительно стимулировать тягу калининградской молодежи к высшему образованию, когда молодых специалистов и без того в 10 раз больше нормы? А это смотря каких специалистов!
Две стороны монеты: аверс
Если посмотреть на статистику спроса и предложения трудовых ресурсов, то несложно заметить: на одного рабочего приходится четыре управленца. Это — среди безработных. А вот среди вакансий картина прямо противоположная: спрос на электросварщиков в 8 раз превышает предложение, на каменщиков — в 6, на штукатуров — в 7, на поваров — в 7… Про толковых инженеров я уже и не говорю!
Но зато наши учебные заведения продолжают как блины выпекать экономистов (их число уже вдвое превышает потребности), менеджеров (впятеро) и юристов, которых в 15 раз больше, чем нужно региону. С одной стороны, можно только порадоваться тому, что молодежь тянется к знаниям, с другой — кроме знаний еще и пища насущная требуется, а значит, и о будущей работе стоило бы задуматься. Помнится, еще лет пять тому назад, директор одного не самого крупного у нас судоремонтного завода говорил мне, что готов забрать к себе весь выпуск кораблестроительного факультета КГТУ целиком! А вот юристов, менеджеров, психологов и экономистов ему не надо. Впрочем, он, кажется, был готов поменять двух экономистов на одного толкового бухгалтера…
К слову сказать, с высшим образованием у нас и без номенклатуры профессий не все благополучно. Те вузы, которые работали еще в советское время, официально имели союзное распределение, и калининградских выпускников можно было встретить по всему СССР, от Дальнего Востока и Мурманска до среднеазиатских республик. Но главным было вовсе не это! На самом деле, наши вузы были предназначены в первую очередь для молодежи из Литвы, Латвии и Эстонии: выпускникам прибалтийских школ было трудно поступать в столичные институты (да и отрываться от родимой почвы боязно), а Калининград рядом — и как бы не совсем РСФСР. По сути наше высшее образование выполняло важнейшую государственную задачу: было мощным проводником русскоязычного влияния в регионах, весьма такому влиянию сопротивляющихся.
А теперь, когда задача российского присутствия в странах Балтии стала еще актуальней, но политическая воля к ее выполнению пропала вообще, настало время задуматься: какое высшее образование и, главное, в каком количестве нам необходимо? Потому что если мы не задумаемся…
Две стороны монеты: реверс
Думаю, не ошибусь, коли скажу, что большая часть безработных управленцев входит в протестный электорат. Более того: это наиболее активная его часть — хотя бы уже потому, что у них хватает образования внятно сформулировать претензии к власти. Другое дело, что это претензии исключительно к власти, а вовсе не к себе! Ошибка была совершена именно тогда, когда человек выбирал себе профессию исходя из ее модности и собственного желания провести жизнь в тепле и мягком кресле, но многие ли готовы ее, свою ошибку, признать? А подсознательное ощущение того, что страна уже никогда не сможет позволить себе такое количество офисов и такое количество офисного планктона, как в тучные нулевые, только подогревает настроения. И мало кто понимает, что надежда разрулить ситуацию увольнением одного-двух или даже все руководителей разом — это и есть чистой воды волюнтаризм.
Парадокс, если вдуматься: в число наиболее распространенных претензий к власти входит и рост чиновничьего поголовья. Говорят, за последние годы число клерков и столоначальников увеличилось вдвое… Но все ли из безработных менеджеров, психологов, юристов и экономистов, воюющих на митингах, отдают себе отчет в том, что в ближайшие десять лет их знания если где и будут востребованы, то только там, в учреждениях и организациях?
Я, к счастью, не министр образования. Но если бы я был министром, то в первую очередь выяснил бы точно и четко, сколько и каких специалистов нам надо, а сколько и каких — не надо. Причем не кулуарно, для служебного пользования, а гласно, с опубликованием в печати и громкой читкой по телевизору: люди должны знать, что их ждет после защиты диплома. А еще я бы озаботился системой мер, поощряющих учебные заведения, которые выпускают тех, в ком регион нуждается, и не поощряющих тех, кому все равно кого и чему учить.
Ну, и постарался бы объяснить бизнесу, что скупой платит дважды. В том сообщении, с которого я начал этот материал, есть и сумма именной стипендии для студентов кораблестроительного факультета: 1 тыс. рублей! Много ли толковых молодых людей сочтут столь щедрый дар стимулом к выбору профессии?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
