Примеры, показывающие, как человек отводит душу, занимаясь каким-то совершенно неожиданным делом, можно встретить повсеместно — взять, к примеру, чемоданных дел мастера Менделеева или прекрасного художника Алексея Леонова. Ничего страшного или предосудительного в этом, конечно же, нет — наоборот, можно только порадоваться за широчайший кругозор и золотые руки тех, кто мастерски освоил сразу несколько дел одновременно.
Однако есть в этом правиле и свои исключения: они начинают действовать тогда, когда человек в своем «неосновном» занятии никак не может добиться успеха. Причин этому может быть множество — может, и руки у него на деле вовсе не золотые, а может, и с кругозором проблемы. Не идут дела — ну хоть плачь! Сознательные граждане в этот момент бросают так и не ставшее делом их жизни занятие; упорные же, как и полагается, действуют решительно и активно.
Похожая страсть к компенсации поразила в последнее время многих представителей нашего общества. Добившись (или не добившись — это даже лучше) успеха на основном поприще, депутаты и бизнесмены, спортсмены и артисты очертя голову бросились в бушующий океан, имя которому — наука. Серьезная, настоящая наука.
Назвать это тенденцией язык не поворачивается: не все, надо признать, люди из телевизора нашли себе подобное хобби. Впрочем, успехи тех, кто внезапно решил двигать отечественную науку вперед, заставляют возненавидеть весь принцип компенсации вместе со стариком Фрейдом — настолько они несуразны, а зачастую и просто вредны.
В конце концов, чемоданы у Менделеева получались очень даже ничего. Картины Леонова также безусловно хороши. Результаты же научных изысканий наших общественных и политических деятелей не годятся ровным счетом никуда.
Начнем, пожалуй, с самой «свежей» истории.
Изгоняющий мракобесов
Хотите — верьте, а хотите — нет, но в один прекрасный день один замечательный политик и не менее замечательный оратор (одна только фраза «Парламент — не место для дискуссий» чего стоит) по фамилии Грызлов взял да и разругался с Российской академией наук. Причем со всей сразу. По словам Бориса Вячеславовича, в учреждении царит мракобесие, а коварные академики-бюрократы только тем и занимаются, что сживают со свету молодых и талантливых исследователей и ученых и вообще — стопорят инновационное развитие России.
«Сегодня вот было сказано одним из выступающих, что у нас в Академии наук даже есть Комиссия по борьбе с лженаукой. Интересно, как они, эти представители Комиссии взяли на себя право судить тех, кто предлагает новые идеи. Я не думаю, что нам нужно возвращаться в Средние века и создавать инквизицию».
«Сегодня есть те силы, которые не хотят, чтобы РФ превращалась в державу, которая имеет высокие технологии, в страну, которая реализует план нашего президента о модернизации, и эти силы пресекают развитие новых идей. Поэтому какие-то отдельно взятые учёные не имеют права претендовать на истину высшей инстанции. Я буду претворять в жизнь эту позицию».
В пассаже Грызлова можно было бы усмотреть искреннее переживание за судьбы ученых и изобретателей, если бы не одна вещь: спикер к тому времени стал не просто серьезным политиком, но еще и серьезным ученым.
На чистую воду
Борис Вячеславович на пару с гениальным изобретателем Виктором Петриком нашел невероятно эффективный (а, главное, эффектный — при распределения бюджета это ключевой фактор) способ очистки радиоактивных стоков. То бишь, на входе — смертоносная фонящая жидкость, а на выходе — чистейшая водица. Учитывая следующую совокупность фактов:
а) Грызлов облечен достаточной властью, чтобы «продавить» любое решение (бюджетные миллиарды);
б) очистная установка как нельзя лучше подходит под федеральную программу «Чистая вода» (бюджетные миллиарды);
в) в проекте Грызлова—Петрика используются таинственные и манящие нанотехнологии (бюджетные миллиарды),
можно понять, почему Борис Вячеславович так неподдельно разозлился на комиссию по лженауке РАН. В самом деле, мешаются здесь под ногами и работать не дают. А главное — к чему придрались-то?
Оказывается, эффективность очистной установки Грызлова—Петрика к моменту гневного спича уже была проверена Росатомом. Специалисты ведомства обнаружили, что вода, прошедшая через вундерфильтр, фонит в 260 раз больше нормы. К такой-то мелочи и прицепились ученые — и это в тот момент, когда первая партия фильтров уже используется в нескольких областях России, когда у блистательного тандема есть еще несколько инициатив («Чистый воздух городам мира» и «В защиту лекарственных препаратов», к примеру) и когда враги России, напомню, силятся сорвать модернизацию.
Можно быть уверенным, что это далеко не последнее пришествие Грызлова в большую науку. «Если можешь, будь построже, а не можешь — бей по роже», гласит народная мудрость. У Бориса Вячеславовича быть построже не получилось. Одно только плохо: в Академии наук, к сожалению, «ударить по роже» великих изобретателей или не хотят, или не могут.
Точка опоры
Впрочем, не стоит думать, что гениальные изобретения — прерогатива исключительно настойчивого тандема. За последние несколько лет в России не раз появлялись революционные теории и не менее революционные агрегаты, не укладывающиеся, как водится, в границы классической науки. Например, в это самое время в космосе проходит испытание самого натурального вечного двигателя. Инерционный «движитель» (так правильнее), установленный на спутнике «Юбилейный», имеет огромное множество преимуществ: он дешев, малогабаритен и долговечен. Недостаток у двигателя всего один: его работа противоречит закону сохранения импульса.
«Юбилейный» с ценным грузом на борту был запущен в космос в рамках еще одной мистификации, подававшейся журналистам и чиновникам в качестве будущего науки. Речь идет о «торсионных полях». Красивое словосочетание словно магнитом привлекло к себе и внимание чиновников, и соответствующее финансирование, хотя отец инерционного движителя, генерал-майор Валерий Меньшиков, наоборот, жалуется на недостаток государственной поддержки. Как бы то ни было, торсионные поля, как и нанотехнологии, смогут послужить великим целям выкачивания денег еще не один десяток лет, попутно развлекая нещадно критикуемую комиссию по лженауке.
Тучек четыре штучки
Куда дружелюбнее по отношению к академикам ведет себя еще один знаменитый ученый — Юрий Лужков. Московский градоначальник гневных речей не произносит и с РАН не ссорится, предпочитая вести свои изыскания в куда более спокойной манере, лишь изредка оповещая общественность о новой идее или результате эксперимента. Но если уж оповестит — то так, что хоть святых выноси.
И что только не допекало Юрия Михайловича за его долгую и насыщенную жизнь! Ему мешал снег зимой (снежные тучи с помощью реагентов — заставить избавляться от «груза» на дальних подходах к столице), его раздражали длинные летние каникулы в школах (сократить), его сводили с ума сибирские реки (повернуть вспять), его терроризировали канализационные стоки (заставить вырабатывать дешевую энергию). Однако всё это, так сказать, — теоретические выкладки. Куда интереснее взглянуть на то, что Лужков изобрел и запатентовал, а к чему, среди прочего, еще и руку приложил.
Итак, Юрию Михайловичу принадлежат патенты на установку, перерабатывающую навоз в суперудобрение, на МКАД (не могу удержаться и не перепечатать некоторые из инноваций, использованных при проектировании и строительстве кольцевой. Лужков — автор «концепции пятиполосного движения» и «пересечения магистрали с железной дорогой под углом 90 градусов»), на улей круглой формы, на подогрев Арбата, на лекарство от рака и на дюжину продуктов питания — от морса до расстегая.
Кроме того, прямое участие мэра позволило увидеть свет грандиозным проектам вроде московской монорельсовой дороги (проект-игрушка, производящий только убытки и проигрывающий трамваям), «коктейля Лужкова» (реагента, который в гололед распыляют на тротуары и дороги и который уже десяток лет год изгрызает обувь и автомобили москвичей), утепления зданий керамическими шариками (шарики, к тому же, еще и «нано»), патрулирования города на дирижаблях (было красиво, но недолго) и «струнного транспорта» (это изобретение, слава богу, заглохло сразу после испытания).
Снежная королева
Питерская же градоначальница Валентина Матвиенко ведет себя куда скромнее. Глобальных проектов не затевает, десятки патентов не регистрирует и с академиками, опять же, не переругивается. Однако это, впрочем, никак не мешает ей выдвигать неожиданно смелые научные гипотезы и предлагать оригинальные способы решения проблем. Со своим желанием сделать вверенный город лучше ничего не попишешь — вот и пришлось выдвигать теорию прямо на совещании по проблемам ЖКХ.
Теория проста, как пареная репа: раз мы не просто переступили порог, но и уже изрядно натоптали в прихожей двадцать первого века, то и со стародавней городской проблемой — сосульками — традиционными методами бороться не с руки.
«Сбивать сосульки ломом — это каменный век. Надо найти другой способ. Лазером, горячим паром срезать, еще какие методы. Надо собрать научно-технический совет и посовещаться. Если ученые разведут руками и скажут — только ломом, тогда да».
Ничего другого, кроме как развести руками, ученым сделать не остается: лазер отпиливает сосульку за час, а электроток, пускаемый по крыше, кроме сосулек сбивает на землю куски кровли. Обидно ведь, честное слово — с такой нерасторопностью мы так в каменном веке и останемся.
И другие товарищи
Достижения на научном поприще других официальных лиц, может быть, не столь весомы, но от этого не менее интересны. И самый смак здесь даже не в том, что какой-нибудь бедолага из кандидатов в мэры или депутаты регулярно попадается на «левом» дипломе — в конце концов, такая же проблема волнует и на первый взгляд благополучные в этом отношении Соединенные Штаты. Сама нынешняя мода на свидетельства о высшем образовании и ученые звания чем-то напоминает застойно-брежневскую тягу к государственным наградам — по принципу «непонятно зачем, непонятно за что, но всё равно очень хочется». Кто сказал, что имидж — ничто? Сегодня за звание член-корреспондента РАН ведется весьма упорная борьба.
В рядах академиков в свое время хотели оказаться Сергей Степашин и Артур Чилингаров, Сергей Глазьев и Геннадий Семигин. Нисколько не сомневаясь в их заслугах перед академическим сообществом (у каждого из них по десятку, а то и по несколько, научных трудов), немного больше внимания всё же стоит уделить двум другим академикам.
Один из них — великий и ужасный Борис Березовский, которого коллеги по научной деятельности знают не как опального олигарха и одного из завоевателей фешенебельной части Лондона, а как талантливого электронщика и математика, автора более ста работ и монографий и лауреата премии Ленинского комсомола.
Противоположность ему — Рамзан Кадыров, в одном только 2006 году ставший почетным академиком Российской академии естественных наук, кандидатом экономических наук и почетным профессором Современной гуманитарной академии. И это — не считая еще двух профессорских званий и неудавшегося членства в Союзе журналистов.
Вот уж, действительно, пути господни неисповедимы.
Последние герои
Впрочем, хватит о политиках — тем более что среди любимых населением персонажей также находится место мыслителям, изобретателям и прочим экспериментаторам. Однако если чиновники хотя бы утруждают себя получением необходимых документов, то большинству почитаемых за серьезных специалистов шарлатанов не требуется и эта условность. Ей-богу, каким ветром занесло в край высших материй персонажей из поп-тусовки — «науке это неизвестно».
Где та грань, за которой клоунада Задорнова и Чудинова превратилась в филологию? С каких пор Стиллавин является экспертом по физике элементарных частиц? В какой момент в голову слесаря Геннадия Малахова пришла мысль о лечении людей? Боюсь, ответы на эти вопросы наверняка надо искать у уже упоминавшегося выше Фрейда.
Так вот мы и живем — считая «Великую тайну воды» на пару с «Плесенью» самыми настоящими откровениями (к слову, один из авторов первого фильма — Эмото Масару — является еще и основателем корпорации «Хадо», втюхивающей автолюбителям присадки в двигатель и прочие чудо-жидкости).
Так и живем — с кандидатом наук Дмитрием Булыкиным (над «наземными локомоциями» и «бундеслигой для ученых» в исполнении спортивного журналиста Василия Уткина и по сей день хохочет интересующаяся футболом часть рунета).
Так и живем — с ходу выпаливая фамилии Мессинга, Геллера, Грабового и Кашпировского, но захлебываясь на ком-то далее Алфёрова и Гинзбурга (дай бог, если в голове вертятся хотя бы эти две фамилии).
Так и живем — не зная, чем сейчас занимается настоящая наука. Да и науку нашу, что показательно, регулярно ставят на место зарубежные ученые — так, недавно получил по полной президент РАН, позволивший себе слишком самоуверенное высказывание о роли российской науки в мире.
Впрочем, грустить явно не стоит. В конце концов, ситуация у нас еще не совсем патовая. Слава богу, что, например, страной у нас руководят люди, знакомые с орфографией лучше, чем свежеизбранный президент Украины, умудрившийся написать в графе «ученое звание» слово «проффесор», ставшее затем полноценным мемом.
Так может, всё-таки выберемся из кризиса науки? А там, глядишь, и химики с чемоданами, и космонавты-художники непременно подтянутся.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
