В один из дней захода три корабельных офицера посетили местный музей. В беседе с его работниками выяснилось, что на городском кладбище есть захоронение русских военных моряков с фрегата «Дмитрий Донской». Матрос и кондуктор умерли в 1825 году от какой-то тяжёлой болезни. Узнав об этом, командир похода принял решение провести торжественное возложение венков к могилам соотечественников.
Почётный караул курсантов с оркестром под развевающимся Андреевским стягом чётким строевым шагом под звуки «Варяга» прошёл мимо давно забытых на Родине могил, приведённых в идеальный порядок городской администрацией Саймонстауна! И были журналисты стран всего мира, кроме российских, и восхищались иностранцы любовью русских к своим предкам и их гробам!
От сложной и непонятной загадки местные женщины сходили с ума! В их любопытных серых глазах был написан интересный вопрос: «Почему красивые и высокие русские матросы и офицеры парятся под жарким осенним южно-африканским солнцем в тёплых чёрных брюках?»
Нам стало понятно, что не знают милые южно-африканские красавицы наших уставов, правил и приказов, не ведают о том, что на Балтийском флоте белая форма одежды №1 не положена! «Мы потому такие высокие и красивые, что тёплые штаны носим!», — отшучивается корабельный остряк и балагур подполковник медицинской службы Михаил Сорин.
Знакомство с капитаном 3 ранга Андреем Катрынычем, помощником командира малого ракетного корабля ВМС ЮАР, произошло при интересных обстоятельствах. Вернувшийся со схода на берег психолог эсминца подошёл ко мне прямо на юте. «Товарищ капитан 2 ранга, нас с Вами сегодня приглашают посетить ракетный корабль ВМС ЮАР!», — произнёс он. Я сразу же понял, что нужен коллеге для того, чтобы составить компанию и для того, что бы он имел шанс без проблем сойти в иностранный порт повторно. Но предложение мне понравилось, и я обратился к командиру с просьбой разрешить сход. У Кэпа было хорошее настроение, да и оперативный работник был не против.
Встретили нас на малом ракетном корабле гостеприимно и просто. Пригласили в каюту, где проживали
помощник командира, командир электоро-механической боевой части и чернокожий лейтенант (дитя Нельсона Мандейлы, как любовно называли его местные офицеры). Помощник командира был этническим украинцем высокого роста, участником войны в Анголе, награждённым медалью за военные заслуги, отлитой из брони советского танка. Механик и офицер связи тоже были парнями немаленькими, под метр девяносто. Они напоминали мне шведских моряков с Балтопса (международных военно-морских учений флотов государств Балтийского моря). Как потом нам объяснили хозяева, в общеобразовательных школах и военно-морском училище ЮАР очень популярен рэгби, а рэгбисты, как известно, народ крепкий и высокий, поломанными ушами напоминающий борцов.
Говорили много, ели тоже много, пили мало, но изысканные напитки. Открыто и откровенно рассказывали о себе и своих кораблях, политике, истории, морской практике, тактике, развитии флота, женщинах и офицерской зарплате. Потом фотографировались в парадной юаровской военно-морской форме. Мне очень понравилась шпага морского офицера, которая осталась в ВМС ЮАР элементом формы одежды от английского флота. Из рассказа помощника командира я понял, что дед Андрея был родом из Киева, и во время Второй мировой войны эмигрировал. Причину бегства из СССР я выяснять не стал.
Экскурсия по кораблю нам понравилась. Ничего показушного не заметили, порядок был обычным, обратили внимание на то, что всё было компьютеризировано. Несколько удивил разгул демократии в экипаже. Штрихом к этому стало посещение матросской столовой, где личный состав курил и играл в азартные игры. По национальной принадлежности было заметно, что все моряки индусского типа: маленькие, чёрненькие, приветливые и фамильярные. Нас очень удивило то панибратство, с которым рядовой состав отнёсся к вошедшим офицерам.
Обратно на корабль нас провожали все присутствовавшие на неофициальном приёме. Мы шли по чистенькой уютной гавани, разглядывая аккуратно выложенную англичанами брусчатку. Проходя мимо стоявших у стенки кораблей-гостей, обратили внимание на смертельно пьяного английского матроса, который никак не мог попасть в границы дороги, обозначенные ровными бордюрами.
С интересом остановились для того, что бы посмотреть на реакцию дежурного по кораблю и старшего на борту офицера. Среди наших моряков ходили упорные слухи, что пьяных матросов во флотах США и Великобритании потчуют дубинками морские пехотинцы, входящие в подразделение морской полиции.
Но ничего подобного не произошло, может быть, из-за того, что английские офицеры проявили британский либерализм или заметили наше сдержанное любопытство, а может быть, виновник просто очень постарался изобразить себя совершенно трезвым.
Наше расставание происходило у трапа «Настойчивого». Российский психолог и юаровский старпом обменялись головными уборами, что очень не понравилось нашему командиру, стоявшему на тот момент на юте. Он не простит Сергею Шовкатовичу его вольность до конца их совместной службы на флагмане. А мы договорились с моряками ЮАР встретиться вновь, но уже на нашем корабле.
Через несколько дней уже в Кейптауне в установленное договором время три офицера ВМС ЮАР, точно по-английски, поднялись по трапу «Настойчивого». Крепкие товарищеские рукопожатия, приветливые лица стали началом нашей встречи. Пройдя в мою каюту, гости попали прямо к празднично накрытому столу. Знаменитое виски с лошадкой, принесённое ими, пришлось кстати. Тосты и речи были неторопливыми и спокойными.
Психолог прекрасно справлялся с обязанностями переводчика, а я решил включить негромкую музыку. Под руку попала кассета с концертом группы «Любэ». Когда зазвучала мелодия песни «Батяня комбат», Андрей попросил всех замолчать (он немного понимал русский) и стал внимательно вслушиваться в слова и военный ритм произведения.
«О чём эта песня?», — серьёзно спросил гость. «Эта песня о наших ребятах, воевавших в Чечне и Афганистане. О тех, кто достойно выполнял свой воинский долг! О командирах, которые, как отцы, берегли жизни своих молодых солдат и офицеров!», — ответил я. «Но ведь ваша политика в Афганистане была захватнической и агрессивной, а в Чечне вы вообще пошли воевать против свободолюбивого чеченского народа!», — убеждённо и эмоционально произнёс помощник командира. Два других офицера вопросительно смотрели нам в глаза.
Мы с Шовкатовичем не растерялись и убедительно разъяснили гостям всё, что думаем по этому поводу. Чем дальше мы рассказывали о подвигах наших воинов-афганцев, тем чётче на глазах гостей стали появляться новые знаки вопроса, а когда речь пошла о действиях балтийских морских пехотинцев в Грозном, гости попросили рассказывать чуть помедленнее и поподробнее. Несложно было догадаться, что юаровские офицеры имеют довольно поверхностные и однобокие знания и по истории Второй мировой войны! С особой гордостью мы рассказали о наших городах-героях, большинство из которых защищались стойко и мужественно благодаря морякам, сражавшимся на суше и на море!
Андрея и его подчинённых поразил рассказ о героизме Одессы и Севастополя, Новороссийска и Керчи, Мурманска и Ленинграда. Информация о том, что во время блокады в городе Ленина погибло около миллиона человек, повергла наших гостей в серьёзный шок! Они несколько раз интересовались подробностями обороны города на Неве. И тогда, ощущая свое явное превосходство, мы напомнили гостям о том, что моряки флота Её Величества в период войны снабжали нашу страну и Северный флот оружием, продовольствием, автомобильной техникой, танками, самолётами и паровозами, зачастую рискуя своими жизнями или уходя под воду вместе с судами знаменитых северных конвоев.
Расставание прошло на военно-патриотической ноте. Мы обменялись памятными сувенирами. Нашим сыновьям новые друзья подарили небольшие модели автомобилей. Мне лично Андрей вручил прекрасный морской нож, который верно служит по настоящее время. Он пригласил меня и мою семью к себе в гости в Дурбан, где был его дом и дислоцировалось соединение ракетных кораблей.
На следующий день у нас на борту была организована встреча, на которой контр-адмирал Апанович, одетый в великолепную белоснежную форму, вместе с начальником военно-морского института контр-адмиралом Ясницким, сотрудниками российского посольства и министрами Правительства ЮАР вручал наши российские медали убелённым сединами, израненным ветеранам северных конвоев, живущим в Южно-Африканской республике.
На глазах стариков, опирающихся на трости и костыли, сидящих в инвалидных колясках, заблестели слёзы. Наверное, это были слёзы благодарности за уважение и внимание, с которым отнеслись к старикам-героям русские моряки. И мне показалось, что стоявший рядом с инвалидом пожилой мужчина очень похож на моего дедушку Петровича, прошедшего путь воина-освободителя от Днепра до Будапешта.
Визит подходил к концу, на корабле сыграли «Большой сбор». Мимо «Настойчивого» проходила яхта «Апостол Андрей». Моряки, выстроившиеся вдоль левого борта, замерли по команде, поданной по верхней палубе дежурным офицером. Российским яхтсменам предстоял нелёгкий дальний путь в Петропавловск-Камчатский. Курс должен был проходить через Цусимский пролив — место героической гибели русской эскадры. Уже через несколько лет я случайно включил телевизор и увидел программу о походах «Апостола Андрея», в том числе и о нашей встрече в ЮАР. Порой очень хочется рассказать солисту и руководителю «Любэ» Николаю Расторгуеву о том случае с его «Батяней комбатом». Но, к сожалению, пока удобного момента не представилось, но остаётся надежда на помощь интернета и Его Величества Счастливого Случая.
Обогнув африканский континент, мы вышли на просторы Атлантики. Пошёл обратный отсчёт времени. Океанская зыбь слегка раскачивала корпус корабля, но многие этого уже не замечали, морская болезнь лично у меня прошла на пятые сутки похода. Только иногда по утрам после возвращения домой в ушах оставалось ощущение шума морской воды и при хождении по квартире ноги искали качающуюся палубу. Всю дорогу «Настойчивый» сопровождали резвые дельфины, летучие рыбки, как воробышки, перелетали через гребешки волн и исчезали в синей глубине.
При пересечении экватора на вертолётной площадке организовали спортивный праздник с викторинами и показательными выступлениями единоборцев. Интеллектом и физической подготовкой задавили курсанты. Расстроенный комдив с мероприятия ушёл, по-английски молча, не прощаясь. А в обед наша корабельная кошка вышла из состояния беременности, осуществив процесс деторождения прямо посреди кают-компании. Позже в Балтийске она бросит котят на произвол судьбы и больше на корабль никогда не вернётся.
Окончился наш необычный дальний поход, благодаря которому молодой экипаж за два месяца превратился в отлаженный, работающий, как часики, механизм. По своему значению и роли поход по праву занял место мероприятия государственного. Многих участников поощрили, наградили или повысили в воинских званиях и должностях, некоторые уволились в запас, не видя перспектив дальнейшей службы.
Прошло много лет. На юбилей похода в доме офицеров Балтийска собрались участники «Незамеченного подвига» — так метко назвал его один известный журналист. Они тихо вспоминают о былом, крепко жмут руки своим друзьям и командирам, громко смеются, услышав весёлые рассказы Михаила Сорина. Ветераны уверены в том, что «не всегда благодарная Родина» на этот раз будет долго помнить своих сыновей-моряков. Верят они и надеются на то, что и в их честь прозвучит новая песня о «батянях комбатах» как символ корабельного братства. Ведь только в испытаниях проявляются истинные черты характера офицера, позволяющие стать отцом-командиром для подчинённых!
Спустя десятилетие после нас Кейптаун посетил флагманский крейсер Северного флота. Его командир, обращаясь к послу Российской Федерации, чётко доложил о том, что именно его экипаж является первым современным российским боевым кораблём, посетившим Южно-Африканскую республику. Слова эти вызвали у ветеранов «Настойчивого» лёгкое недоумение. Либо слабой была информированность командира атомного крейсера, либо оказалась короткой память государства.
Наш поход состоялся в сложный период истории современной России, когда весь военно-морской флот был буквально прикован к причалам. На всех флотах, кроме Балтийского, эсминцы нашего проекта стояли молчаливыми памятниками, не имея возможности даже самостоятельно перешвартоваться.
Мировой океан, давно забывший о российских боевых кораблях, даже и не мечтал о встрече с нами. А в это время «Настойчивый» наперекор трудностям, штормам и опасностям, без единого случая потери хода или серьёзного отказа оружия и техники неуклонно шёл к своей цели. Экипаж, сформированный в кратчайшие сроки, состоявший на 70% из молодых матросов, едва освоивших свою корабельную специальность, не имевших опыта флотской службы, как в боевой обстановке, выполнял ответственную задачу. И сделал это достойно, не потеряв ни одного человека!
Эсминец первого ранга «Настойчивый» прошёл 19840 долгих миль в шести часовых поясах. Он дважды пересекал экватор, Северный и Южный тропик, четыре раза Гринвичский меридиан, преодолел множество климатических зон, оставив за кормой десятки морей и два океана. За два месяца прошёл годовой цикл вращения Земли, и вернулся в родную базу.
Сегодня нам всем очень важна память о прошедшем событии. И очень не хочется верить в то, что может прийти время, когда оценка этого самого подвига вышестоящими начальниками Флота и Государства станет подобной позиции тех журналистов отечественных СМИ в ЮАР, которые не заметили этого. Мы надеемся, что спустя многие годы и в нашу честь будет играть марш «Варяга» и прозвучит морской чеканный шаг курсантов почётного караула будущего!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
