После Победы
Если уж продолжать сравнение со Сталинградом, то уместно вспомнить и о том, что денег на восстановление волжской твердыни госбюджет выделил в несколько раз больше, чем досталось Калининграду. А расчеты Управления по гражданским делам новорожденной области в Москве были урезаны в двенадцать с лишним раз — с 8 млрд 700 млн рублей до просто 700 млн.
Есть и еще одно немаловажное обстоятельство: пока в верхах думали и считали, в низах действовали — развалины центра города активно разбирались на кирпич, а добытый стройматериал баржами и поездами отправлялся в Россию на восстановление пострадавших от войны советских городов. Такой вот пример взаимодействия экономики и психологии: не доходило до многих, что Калининград — уже и навсегда тоже советский город!
И что интересно: во главе этого градоразрушительного процесса выступили именно архитекторы. В частности — начальник областного отдела по делам архитектуры обратился в ЦК ВКП(б) с предложением создать «Республиканский трест по разборке зданий»: по расчетам этого человека, в Калининграде такой структуре хватило бы работы лет на пять-шесть, а давала бы она до 400 млн штук кирпича в год. Худо-бедно — производительность двадцати кирпичных заводов! К счастью, в Москве не одобрили эту патриотическую инициативу: возможно, там лучше понимали, что Калининград отныне наш — и с этим надо что-то делать.
Тем более что ситуация складывалась катастрофическая: средств на восстановление города не было — и развиваться он не мог. Весь центр представлял собой безлюдную каменную пустыню, нашпигованную бесхозным оружием и боеприпасами. Вероятно, в эти годы сверху Калининград выглядел как велосипедное колесо, где спицы-дороги соединяли отрезки обода (более-менее уцелевших и заселенных окраин), а между ними была пустота.
Замкнутый круг: для восстановления городу отчаянно требовались рабочие руки, но людей некуда было селить!
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Думаю, только от отчаяния у свежеиспеченных областных властей возник план перенести центр города в район Южного вокзала, а наиболее разрушенные территории так и оставить в руинах — этакий музей Победы и воинского подвига советских солдат площадью с десяток квадратных километров. Идея столь же величественная, сколь и варварская.
Однако возобладала другая концепция, тоже вынужденная и компромиссная, но, наверное, единственно возможная (и в те далекие сороковые, и вообще во все годы советской власти): вести застройку центра постепенно, кустами, отстраивая только то, что можно достаточно быстро и дешево восстановить, и заполняя промежутки между микрорайонами парками и скверами. Эх, не понимали мы тогда, как нам повезло!
Еще одна историческая справка: на заре прошлого века, когда об экологии еще никто не думал, но все уже интуитивно понимали, что дышать как-то надо, Кенигсберг был признан самым зеленым среди крупных городов Европы, и советская власть (пусть и не совсем по своей воле) только улучшила это положение. А когда европейцы спохватились и начали жестоко бороться за каждую травинку в своих мегаполисах, город-сад Калининград стал недосягаемой европейской мечтой и образцом для подражания. Но ненадолго!
Потому что началась перестройка — и к власти в городе пришли люди, главным побудительным мотивом которых была жадность.
Ряд волшебных изменений
Лозунг времени: максимум прибыли при минимуме вложений. Применительно к застройке города это означает строительство на свободном месте, но на имеющейся инфраструктуре. А в Калининград все такие места были заняты парками, скверами и зелеными зонами — они-то и пали жертвой страсти к наживе. Город покрылся жестяными мегасараями и быстровозводимыми бизнес-элеваторами, относительно дешевыми в строительстве, но приносящими огромную прибыль. Это был классический пример чего-то вроде организованной преступной группировки, состоящей из строителей и чиновников, причем вторые были очень заинтересованы в том, чтобы первые получили наибольшую выгоду — чем выше доход, тем крупнее можно получить откат.
У этой деятельности есть и более опасные последствия, чем банальное архитектурное уродство: чем плотнее центр города забивался бизнес-курятниками и торговыми точками, тем напряженнее становилась ситуация на дорогах — тысячи машин ежедневно стремятся на пятачок в пару квадратных километров, где сверх всякого разума сконцентрированы сотни фирм и контор.
Или еще хуже: центральные магистрали города практически на всем их протяжении расположены боком к господствующим у нас западным ветрам. Пока застройка вдоль Ленинского проспекта и проспекта Мира каждые двести метров прерывалась скверами, рощами и промежутками между домами, улицы еще продувались. Но сейчас, когда стараются застроить каждый клочок земли, проезд от Южного вокзала до Центрального парка впору приравнивать к нахождению в зоне боевых действий во время газовой атаки! Однако ничего — выживаем…
Особенно те люди, которые все это устроили: кое-кто из них уже вообще слинял из Калининграда, пристроившись в Москве, другие обитают вовсе не в центре города, который они построили, а в еще уцелевших зеленых зонах или на побережье — каждый приспосабливается как может!
Финальный аккорд
И вот наконец дело близится к развязке: мэрия разрабатывает градостроительное задание для международного конкурса по застройке «исторической части ядра Калининграда», то есть той еще относительно свободной его части, которая осталась вокруг Дома советов (от улицы Шевченко до набережной). И впрямь — безобразие: там, на набережной, еще сохранились несколько десятков деревьев, благодаря которым здесь можно гулять и любоваться собором практически без противогазов!
Главная фишка — восстановление замка, разговоры о котором ведутся уже два десятка лет. Этакий троянский конь строительного лобби — за миражом восстановления исторического облика в тени вековых стен незаметно проскочат десятки жестяно-баночных или стеклянных уродцев ценой поменее, доходом поболее, ибо внимание общественности направится в первую очередь именно на замок. А потом, когда последние бизнес-центр и административное палаццо будут закончены, выяснится, что на замок-то средств и не хватило. Да и вообще его никто не собирался строить!
Нет, в самом деле: на Московском проспекте постоянно гибнут люди, а денег на строительство элементарного перехода у региона нет! Город ежедневно бьется в конвульсиях пробок, а средства на достройку эстакады отсутствуют! Строительные планы огромные, но Калининград не может даже подойти к окружной дороге: инфраструктуры на окраинах города не наблюдается, как и денег на водоводы и водоотводы! Все городские водоемы, реки и ручьи превращены в опасные для жизни вместилища промышленных и бытовых стоков, но средств на современную очистку нет! А на замок будут? Ха-ха!
Впрочем, даже если они и найдутся… Цитирую сообщение о конкурсе: «Среди возможных вариантов функционального назначения называют государственное учреждение федерального уровня, Калининградской области и муниципального образования. Рассматривается также возможность размещение в замке конгресс-холла, экспоцентра, галереи и образовательного центра. А также музея, банковских структур, гостиницы, ресторанов и офисов».
Такой вот историко-культурный объект, забитый желающими подать жалобу, подписать справку, получить деньги, пожрать и выпить… Впрочем, я почему-то уверен, что найди мы средства и начни действительно строить замок, то хватит их только на то, о чем сказано именно в последнем предложении сообщения. За вычетом музея, разумеется. Такова уж наша градостроительная тенденция!
Короче, timeo Danaos et dona ferentes («боюсь данайцев, даже дары приносящих»), как говаривал жрец Лаокоон, уговаривая троянцев не ввозить в город подаренного греками коня.
Чем та история закончилась, знают все…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
