На перроне Южного вокзала города они появляются минут за тридцать до отправления состава. В тот день, когда я с ними познакомился, уходил поезд на Москву. Они — это Дана Цымбал и ее спутница овчарка Нонда.
Дана — стройненькая, в пятнистой униформе, на погонах лычки. Правда, представилась она Даной Сергеевной, но позволю себе называть ее Даной, всего-то милой барышне 26 лет, из которых с собаками возится уже десять.
Нонда — поджарая, симпатичная, как и ее хозяйка, игривая бельгийская овчарка, двух с половиной лет от роду, радостно-нетерпеливо блестит глазками — любуйтесь мной, любуйтесь.
— Ласковая?
— Когда на нее внимание обращают, — Дана при деле, а потому не очень разговорчива.
Дело же у них простое: выявить, нет ли в поезде каких-либо предметов, оружия. Именно на это натренирована овчарка. Ей бы поиграть, побегать, но хозяйка осаживает, дергая за поводок, мы на службе.
Они не расстаются в буквальном смысле слова ни на минуту и, похоже, не устают друг от друга. Впрочем, от хороших и верных друзей не устают!
В подразделении, в котором служит Дана, еще трое ее коллег, и у каждого свой друг, со своими повадками, со своим характером и со своими «бесятами». Так вот, трое четвероногих работают по оружию, а еще один «военнослужащий» — оперативно-розыскной пес.
И вот эта компания — кинологи и их друзья — входят в состав линейного отдела полиции на станции Калининград.
Справка: впервые штатные подразделения органов внутренних дел на транспорте в нашей области были созданы в январе 1946-го года и назывались ЛОМ станции Кенигсберг (линейный отдел милиции) и ЛОМ станции Инстербург.
— Игорь Михайлович, как-то в поезде ехал, и вошел в купе человек в форме, а с ним — спаниель. Деловой такой песик, всем своим видом показывал — на службе я, не заигрывайте.
Игорь Михайлович Гришин, подполковник полиции, начальник линейного отдела улыбается:
— Значит, хорошо воспитан. А работал, видно, по наркотикам.
Гришин стал начальником отдела сравнительно недавно — около двух лет назад. А до того судьба помотала по милицейской службе. Вначале, правда, было бегство, в прямом смысле слова, из Ташкента, где на вокзалах и в аэропорту висели плакаты: «Русские, не уезжайте. Нам нужны рабы». Был год 1993-й.
Известная исправительно-трудовая. В свое время, в советские еще времена, над воротами висел огромный баннер и на нем: «Думы и чаяния с тобой, партия». Видно, с юмором и преданностью у руководителей учреждения все было в порядке.
А Гришин начинал, когда гремела перестройка, и в одном отряде «отдыхали» от свободы и заматерелые рецидивисты, и те, кто угодил сюда за мешок картошки — безо всяких кавычек. Публика, сами понимаете...
Случались и бунты. Во время одного из них пырнули молодого офицера в грудь отверткой — легкое пробили. Обошлось...
— Игорь Михайлович, а что это за «скитания» по службе?
Улыбается:
— Да пришлось и опером поработать в убойном, в других ипостасиях побывать. Это когда работа — суток не хватает.
— Жена не дергала?
— Она у меня сама «нелегкий хлеб» кушает — в прокуратуре Гвардейского района. Так что знает о нашей работе не понаслышке. Ее тогда больше запахи, которыми пропитывался, волновали.
— Запахи?
Смеется:
— Нет, спиртным не балуюсь. А вот в моргах бывать приходилось частенько. Едва домой после такого «визита» явлюсь, жена мою одежду или в стирку, или на улицу.
В отделе, которым командует Гришин, сегодня около ста тридцати человек. Есть кинологи, сотрудники уголовного розыска, криминальной полиции, специалисты отдела по работе с несовершеннолетними — словом, все серьезно. Кстати, работают они на железнодорожных вокзалах областного центра, Гвардейска, Знаменска, Светлогорска Зеленоградска. Нагрузка приличная.
Сегодня, вроде, обстановка в этих точках нормальная: карманников, похоже, извели, пассажиры стали спокойнее, но...
В начале августа на Южном вокзале объявили тревогу и срочно стали эвакуировать людей: обнаружили кейс. Тревога, к счастью, оказалась ложной — кейс забыл один из пассажиров. Но об этом-то узнали только после проведенных мероприятий.
— И подобное, к сожалению, происходит нередко: то сумка бесхозная, то чемодан, то пакет, — рассказывает подполковник, — То ли торопятся пассажиры, то ли на дорожку лишнего приняли... А у нас — хлопоты.
Это Гришин называет хлопотами. А что же серьезное? Взяли в разработку инспектора таможенного поста, который в этом же здании располагается. Информация «прошла» по агентурным каналам.
Три месяца вели работу: важно ведь было взяточника взять с поличным, это первое. И второе, чтобы случайные люди под суд не пошли.
— Да какие взятки у инспектора на этом посту?
— Не скажите, — хмурится подполковник. — Багажом уходят не только вещи пассажиров. Оформляются и крупные партии. Вот на этом инспектор и подрабатывал. К примеру, вес мог занизить. В «подарок» — тысяча рублей, другая. И «свои» клиенты постоянно заносили.
Справка: кстати, учился Гришин ремеслу в нашем юридическом институте, серьезно учился. Говорят — призвание. Он же об этом — работа, и ее надо просто хорошо делать.
Служит в отделе капитан полиции Александр Бублей. Старший оперативный уполномоченный. Сыщик — милостью божьей. Работает по наркотикам. Разумеется, не один, в контакте с сотрудниками наркоконтроля. Сотрудничество вообще, а при раскрытии преступлений особенно, в порядке вещей у оперов. У них — беспокойство, у нас — спокойствие.
Кстати, сегодня попасть на работу, к примеру, в полицию на транспорте, весьма проблематично. Скажем, восемьдесят пять претендентов на вакантные места было, а взяли человек 12-14.
— Почему такой конкурс?
— Ну, хотя бы потому, что сегодня зарплата у рядового — 21 тысяча рублей в месяц.
— Почему такой отсев?
— Подводит физическая готовность, «срезаются» на детекторе лжи, не «осиливают» психологические тесты. Требования очень высокие.
— Игорь Михайлович, за последнее время появилось немало сериалов о работе полиции. И едва ли не в половине из них — «оборотни в погонах», то майор, то полковник, а то и генерал.
— Что, безусловно, оставляет след в умах людей, которым уже столько негатива о нас понарассказывали, что людей в нашей форме стали бояться.
— Что делать? Извечный вопрос.
— Жить. Делать свое дело. Возвращать уважение.
— Как-то в одном из городков Германии наблюдал следующую сценку. На перекрестке полицейский регулировал движение, показывая — проезд прямо закрыт, сверните налево. Но одна старушка — божий одуванчик — на своей «Ауди» никак не желала поворачивать — ей нужно прямо! Образовалась пробка. И тогда полицейский хлопнул фуражкой о землю, встал перед машиной старушки на колени, протянул руки, умоляя: поверните налево! Старушка засмеялась — и повернула. Когда мы научимся вот так же относиться друг к другу?
Задумался.
— Вы спрашиваете это у меня, хотя сами знаете ответ.
Знаю. Есть другие мнения?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
