Если появится возможность — побывайте непременно в тех местах. В свое время с друзьями довелось попутешествовать по области, да и журналистская работа не раз отправляла в дорогу.
Но почему-то прикипел именно к этим поселкам, озеркам и пущам. Даже объяснить толком не могу. Побывайте там, думаю, поймете.
1
Словом, собрался в дорогу, В Ясной Поляне — это всего-то километров 130-140 от Калининграда на въезде несколько красивых коттеджей. У одного из них и притормозил.
«Гуманитарная практика зубного врача Инго Варваса». Боже, а я-то думал, что Инго давно устал от своего «детища» и не появляется больше здесь!
В конце 90-ых прошлого столетия несколько человек-специалистов по зубным делам из ФРГ решили построить в Ясной Поляне особняк и разместить в нем, как сказали бы у нас, зубную поликлинику, а у немцев просто — практика.
Не только беззубые старики и старушки взволновали их. Были, конечно, и коммерческие интересы. Нет, деньги за лечение, за пломбы и протезирование они не брали, не берут и до сих пор.
В Германии совершенно иное налогообложение, если ты оказываешь гуманитарную помощь. А кроме того, надоело друзьям отпуск проводить в Африке или на Мальдивах, в Южной Америке. Все когда-то приедается.
Коллеги Варваса, поначалу с энтузиазмом ринувшиеся ему на помощь, постепенно к поездкам в регион, когда нужно добиваться визы, часами стоять на границе, да мало ли чего мы напридумывали, приглашая людей в гости, охладели. Ведь даже знак — «пограничная зона» уже ужас на иностранцев наводит.
А вот Инго выстоял. В небольшой приемной на стене — стенд и на нем вырезки из различных изданий: Хвалебные слова о докторе, о практике. Полагаю, Варвасу это все до фени, но… приятно.
Самого доктора нет, объяснила Наталья Янцен. Впрочем, Натальей она была лет семнадцать назад, когда молоденькой девушкой вместе с мужем Сашей стали первыми помощниками доктора.
Посолиднела, я бы сказал, остепенилась:
— Да какое отчество, — немного смущается, — давно вы к нам не заглядывали…
— Как же без отчества, — настаиваю, — у тебя уже дети взрослые.
— Пятеро их, — улыбка все та же: мягкая.
— Доктор будет осенью, — это она о Варвасе.— А работает у нас Евгения Павлова… Не напрягайтесь, вы ее не знаете. Она из местных. Школу закончила — в Смоленскую медицинскую академию поступила. Вот и вернулась.
Сколько лет не виделись, а говорить вроде, и не о чем.
— Саша в командировке, к сожалению. Он бы вам рад был …
Что нового в Ясной Поляне? Все тихо, спокойно. Конезавод? Нет, не работает. Понятное дело. Восстановить то, что когда-то было, практически невозможно: тут не только деньги нужны и специалисты. Методики — и те утеряны. А база разрушена практически полностью.
Господин Крех, кажется, перед кончиной на Родину вернулся. А что с его фирмой, с людьми, которые у него работали, того Наталья не знает.
2
Пора в Краснолесье. Хотя, скажу честно, чем-то тоскливым повеяло. Не договаривает Наталья, или старается из своего маленького мира, где есть муж, пятеро детей, не высовываться?..
Пахомов, если помните, директор фирмы, где бухгалтером был господин Крех, посолиднел, постарел и, как мне глянулось, помрачнел.
— Да и ты не молодеешь, — обнялись, но как-то настороженно это получилось у Пахомова. И вопрос в лоб:
— Ты чего явился? Долго не было, а тут вдруг…
— Обстоятельства…
— Понятно, — Виктор потер лысеющую голову. — Знать хочешь, как живем? — И почти без паузы: без надежды.
Словно долбанул по голове обухом. И это Виктор Пахомов, которого помню веселым, зажигательным, не сомневающемся.
И это Пахомов, который и ребят в фирму подбирал, и с Крехом ладил — хотя и то, и другое, доложу, было делом тяжелым.
— Что же согнуло?
— А ты по поселку походи, с людьми поговори, возможно, поймешь …
— Постараюсь. Но с фирмой что?
— Нет ее, — и молчание: злое, словно ударил я по больному.
Все сложное на деле оказывается до идиотизма простым. Вначале в Нестерове, Гусеве начали появляться фирмы, подобные той, которую создал Крех. Но более оснащенные, мобильные. Людей у Пахомова и переманили.
Затем «грянула» реформа правительства Бооса. О Шерри в поселке вспоминают, как о злом духе. Была школа. Немного, правда, учеников: когда сорок, когда больше пятидесяти. Не вписывалось это в понятие «подушевого финансирования». Вот детей и стали возить в Гусев.
Сразу около десяти семей из Краснолесья уехали. Ну, ладно. Так вот, детей возят в Гусев на автобусе, который принадлежит Нестеровскому району. Оно и понятно: ведь Краснолесье территориально приписано к нему.
Тем не менее, глава, сидевший в Нестерове, заершился: как так, дети учатся в Гусеве, возим их мы — оплачиваем расходы. Дело так не пойдет!
А как пойдет? Главу понять можно: бюджет скудный, и еще «непредвиденные расходы».
Местные в панике: школы уже нет, что же будет, если Олег Кутин, это глава в Нестерове, не даст автобус детей учиться возить?
— А вы хоть депутату писали, вы об этом кричали? — сдуру, что ли, спрашиваю. В ответ лишь безнадежный взмах рук.
— Кто хоть депутат в облдуме, которого вы выбирали, знаете?
— А то… Оргеева.
Если до сих пор не слышала об этой проблеме председатель областных законотворцев, возможно, сейчас услышит. Но надежды у краснолесевцев, скажу честно, мало.
3
Далее — больше. Романов — это министр села в правительстве Бооса — с коллегами решили во исполнение Закона сверху, лесхоз, госучреждение, кстати, «прихлопнуть», а делянки в аренду посдавать. Лесхоз «прихлопнули» — более двухсот человек остались без работы, а технику по –дешевке судебные исполнители за долги продают.
Любопытно тут вот что: три года с тех пор прошло, и арендаторы стали потихонечку на плантациях «прихлопнутого» лесхоза работы налаживать. Понятно, не в том объеме, что раньше, но все же. И возят на работы людей…из других поселков. Местные-то за это время кое-как кое-где пристроились!
— Еще о наших бедах или хватит? — допытывались местные. И сыпали, словно камнепадом: в Краснолесье учителя год без денег оставшихся в местной школе детей учили. Местные здание бывший школы и детсад ремонтировали — надеялись на чудо. А оно не свершилось…
Гнули меня эти проблемы. Ведь, хочешь — смейся, хочешь — плачь: женская консультация в Нестерове, это за тридцать верст. Рожать — пожалуйте в Гусев, это чуток поменьше, двадцать семь километров.
—Похоже, и нас, и поселок наш извести решили, — твердили местные.
— Ты-то как? — спрашиваю у Пахомова.
— Пока держусь, хотя братья и сестры в Калининграде.
— И много их у тебя?
— Семь человек. Уехали. Сейчас все молодые стараются из поселка куда-нибудь уехать …
Лучик света или путь в новые катакомбы?
Вопрос в подзаголовке вот почему. Год назад глава Нестеровского района принял решение: поскольку отремонтированное помещение школы (которой уже нет) бюджету муниципального учреждения содержать тяжко, а если здание оставить без присмотра – разберут по кусочкам, то передать его (здание) региональной общественной организации и создать там Виштинецкий эколого-исторический музей.
Как друзья-энтузиасты Эдуард Барсуков, Алексей Соколов и Всеволод Чугуевич по крохам собирали экспозиции, как с помощью таких, как Пахомов, разъезжали по области, рассказывая о природе, значении, животном мире богатства, которым одарила нас судьба и которое называют Роминтенской пущей, — отдельный разговор.
И наконец-то обрели крышу над головой. Обустраивали, ухаживали, словом, в конце июня Музей откроет двери.
В двух словах: Роминтенская пуща — это территория, которая частично принадлежит Литве, частично Польше, большая часть нам. У поляков есть ландшафтный парк, Пуща Роминтьска, у литовцев — региональный парк «Виштинецкий». А у нас? Съездите на Виштинец — гляньте.
Три энтузиаста, которых упоминал, вот уже лет пятнадцать как опираются на помощь коллег из Европы. Почему не наших — понятно. А вот то, что созданию музея поспособствовали голландцы, это удивило. Добро — немцы, а вот их соседи …
— Как вам объяснить, — чешет затылок Барсуков.
— А ты расскажи, как плакал голландец, — встревает Пахомов.
— Это было, когда мы захотели показать голландцам озеро, — вспоминает Эдуард. — Едем, и вдруг один из гостей начинает что-то быстро-быстро говорить, Никто ничего не понимает, а гость наш уже почти кричит: «Stop! Stop!»
Сообразил шофер, остановился. Голландец из машины вылетает, мы — за ним, ничего не понимаем. А он тычет в поле пальцем: там аист шагает.
Для нас дело привычное. А у гостя — слезы на глазах. Как потом объяснил, он впервые увидел птицу из сказки. Что на Западе умеют любить природу и заботиться о ней, знал. Но до такой степени!
Вот так наши энтузиасты обретали не только друзей, но и покровителей. Известный в Европе немецкий профессор Михаэль Зукко, вложивший свои кровные в созданный им фонд, спонсировал разработку проекта по восстановлению и защите нашей территории Роминтенской пущи.
Несколько лет шли работы. Различные варианты обсуждались на различных симпозиумах, и консультациям привлекали высококлассных специалистов из-за рубежа.
Но вот строки из «Открытого письма в Правительство области», с болью писанного энтузиастами.
«И вот тут стали происходить странные вещи. Летом (прошлый год – Э. Б.) стало известно, что губернатор поручил агентству по охране, воспроизводству и использованию животного мира и лесов области “разработать положение “об учреждении природного парка в российской части Роминтенской пущи».
Казалось бы, все хорошо. Не спешите. Вскоре был «представлен иной вариант, в отличие от разработанного с помощью Фонда Зукко, со схемой зонирования намного меньшей первоначальной, исключающей полностью буферную зону и ряд ценных участков со строгим режимом охраны, а также значительно расширившей участки побережья озера Виштинецкого, где разрешена застройка».
Улавливаете? И как думаете, там будут построены пансионаты для детей и взрослых, доступные всем, или возведут нечто, куда простого смертного не только не пригласят, а скорей всего не пустят?
Мне предложили въехать в дом, сделанный по последнему слову цивилизации. А я, дурак, тогда понятно, или гордец, тогда дурак в квадрате, отказался. Но что-то не очень верю я в беспросветную глупость наших чиновников.
На польской стороне Вислинской, мы ее называем Балтийской, косы отстроен не просто маленький музей — шикарный отель, черт, слово не подходит, общежитие — как-то убого, словом, особняк, где школьники, студенты учатся любить и оберегать окружающую среду.
И нет там личных интересов, а есть задача - го – су – дарст – вен – ная — беречь и приумножать то, что даровала Природа!
Научимся ли мы когда-нибудь этому? Вот почему и заголовок: в музее в Краснолесье есть телескоп, благодаря которому можно увидеть звезды. Но почему меня тревожит вот что: как бы с его помощью через несколько лет не довелось увидеть не лес сразу за поселком, а катакомбы из аляпистой собственности.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Калининград.Ru
