230-летний ресторан
На улице Победы среди исторической застройки выделяется одно небольшое здание. Фасад из красного кирпича украшен полукруглыми сандриками, карнизами и рустом, а окна заклеены плёнкой с изображением сыров. Надпись над входом гласит, что это Deutsches Haus — ресторан и отель, основанный в 1792 году. В то время Рагнит привлекал туристов: люди приезжали прогуляться по небольшому уютному городку, посмотреть на замок и полюбоваться живописными пейзажами реки Мемель.
На первом этаже звучала живая музыка и подавали блюда прусской и классической немецкой кухни. На втором находились комнаты для гостей, напоминающие современные хостелы. На рождественские выходные «литовская Швейцария», как называли окрестности Рагнита современники, привлекала до десяти тысяч человек. Примерно столько же сейчас проживает в Немане.
Deutsches Haus просуществовал до самого 1945 года. После войны отель закрылся, но ресторан продолжал работать. В просторном зале с высокими потолками устраивали кинопоказы и проводили банкеты. Позже произошла череда печальных событий: пожары, вандализм, разрушения. В 2012 году ветшающее сооружение приобрёл Иван Артюх.
— Наш основной семейный бизнес — прачечный. Мы самый крупный оператор по стирке в регионе. Примерно 70% основных отелей стираются у нас, армия стирается у нас, больницы стираются у нас и много чего ещё. В Немане я просто увидел это ресторанное здание и решил сохранить его. Подумал, что инвестирую, куплю, восстановлю ресторан и сдам в аренду — в этом плане я достаточно практичный человек. Никто в аренду не взял, поэтому пришлось им заниматься самому. Хорошо это или плохо, но скрепя сердце начал делать сам, — объясняет предприниматель.
Deutsches Haus в основном обслуживает туристические группы, хотя и местные жители иногда заглядывают. Атмосфера внутри напоминает о возрасте заведения: потёртая штукатурка, кирпичные колонны, массивные столы, завешанные скатертями в духе банкетных залов. Стену украшает картина, на которой деревенская женщина учит девочку варить сыр. На барной стойке выставлена коллекция бидонов: швейцарские, немецкие, советские. Гостям предлагают европейскую кухню с продуктами собственного производства.
Сырная культура
Главное угощение — сыр. Его варят в здании, которое располагается прямо во дворе за рестораном. Небольшое кирпичное сооружение с зелёными деревянными ставнями и дверями — бывшая конюшня XIX века. Ежедневно здесь производят 100-120 килограммов продукции, на которую уходит минимум тонна молока. Часть сырья привозят с собственной фермы, другую — закупают в местных хозяйствах.
— Мы выработали такую бизнес-модель: своим молоком закрываем примерно 40% потребности, а 60% докупаем. Все 100% производить нереально, а 40% уже позволяет не задушить бизнес. Представим, что приходит какой-то буржуйский дядя и говорит твоим поставщикам молока, что будет платить больше. Колхозники тут же поменяют флаг — и обиды здесь никакой, они кушать хотят. В такой ситуации мой бизнес умирает по щелчку. А 40% закрывает фундаментальный вопрос, чтобы бизнес не накрылся. Я бы вообще фермами не занимался, но у нас в стране как нет ещё культуры потребления сыра, так и нет культуры поставок сыропригодного молока. Могут давать среднее качество, а если хочешь лучше — приходится объяснять, делать замечания. Благо, фермеры быстро учатся и умеют работать. Их жизнь зависит от нас. Мы с ними намертво сцеплены, — подчёркивает Иван Артюх.
Сначала молоко поступает в лабораторию, где его проверяют на примеси. После этого сырьё отправляют на пастеризацию, при которой убивают все лишние микроорганизмы. Чистое молоко делят на два чана для изготовления разных видов сыров. В ёмкости добавляют бактерии для закваски и сычужный фермент для ускорения свёртываемости. За два часа молоко достигает консистенции, похожей на детскую игрушку слайм, — его можно спокойно взять в руки и мять.
Затем мастера с помощью лиры нарезают массу на сырные зёрна: размером с рисинку или чечевицу — под твёрдые сыры и с грецкий орех — под мягкие. Для первых необходимо убирать лишнюю воду, а вторым, наоборот, нужно побольше влаги. После этого следует процесс высушки зерна: его постоянно нагревают и переворачивают. Далее сотрудники сыроварни вручную процеживают массу через сито, удаляя сыворотку. И так, пока будущий сыр не окажется в формочках. Потом его отправляют на созревание, оно длится до года.
Гордость и флагманский продукт сыроварни — тильзитер. Его придумали переехавшие в Пруссию швейцарцы почти 200 лет назад и готовили на территории нынешнего Советска — отсюда и название. В то время французские критики описывали его как сливочный сыр с ароматом скотного двора. В Немане восстановили старинный рецепт и добились похожего результата. Аромат, правда, не скотного двора, но тоже ярко выраженный.
Всего здесь производят 13 видов сыров: качотту, гауду, альпийский, камамбер, эмменталь и другие. Есть и подвиды с добавлением тмина, паприки или базилика. Приобрести и продегустировать их можно прямо в магазине при ресторане. Есть несколько точек продаж в Калининграде.
Сейчас Иван Артюх увеличивает дойное стадо на ферме до 200 голов и готовится строить вторую сыроварню недалеко от Немана. Она будет работать на остальную часть России и производить в два раза больше продукции, чем первая. Предприниматель отмечает, что сегодняшнего объёма дорогого крафтового сыра хватает региону, и он не намерен заходить с ним во все торговые сети.
— Понимаете, они сыр бросают. Мне фотографии жена показала недавно: лежит наш сыр весь в плесени. Как можно было довести до этого? То есть они бросают, получаются проколы в вакууме, и никто за этим не следит. Возьмём два сыра: наш и тот, что за 600 рублей люди вынуждены покупать. Тому, что за 600 рублей, проткните упаковку, и через месяц плесень не заведётся — в нём ничего не живёт. А в нашем живёт. Но ты же каждому не объяснишь, что это правильный продукт, без консервантов — он вот такой. Это как сравнивать «Роллс-Ройс» и пусть даже «Мерседес». «Мерседес» тоже хорошая машина, но «Роллс-Ройс» ручками весь собран. Так вот крафтовый сыр — это ручная работа, — говорит Артюх.
«Где мы, а где замок?»
За замок Рагнит, который располагается в 200 метрах от сыроварни и ресторана, предприниматель не хотел браться долгое время. Сложный объект, требующий много ресурсов для восстановления. «Я понимал, что это очень ответственно. Состояние его, прямо скажем, оставляет желать лучшего. Опыта такого не было вообще. Представляете: где мы, а где замок? Огромный разрушающийся объект — что с ним делать, непонятно. Прошло несколько раундов переговоров с владыкой Николаем (замок принадлежит РПЦ, — прим. Калининград.Ru) и я сказал: "Давайте попробуем"», — вспоминает Иван Артюх.
Первое оборонительное сооружение на территории нынешнего Немана датируется 1279 годом — это была небольшая деревянная крепость древнепрусского племени. После этого земли захватили тевтонцы и к началу XV века возвели краснокирпичный замок Рагнит. «Тогда он был намного больше. Четыре этажа и абсолютно всё для жизни: начиная от пивоварни и заканчивая местами для отдыха. Были здесь и гостевые комнаты, которые использовали, грубо говоря, для карантина. Гостей оставляли на пару дней, допрашивали и только потом отпускали, если они понравились», — рассказывает гид Никита.
Замок несколько раз перестраивался. Серьёзные изменения произошли в XIX веке, когда Рагнит стал функционировать как военно-каторжная тюрьма. Помещения переделали под камеры, на окнах появились решётки. Как место заключения он просуществовал до прихода советской власти.
Во время боевых действий Рагнит пострадал, но не так сильно, как в последующие мирные годы. В 1976-м режиссёр Алексей Герман проводил в Немане съёмки киноленты «Двадцать дней без войны» с Юрием Никулиным в главной роли. Для эпизода хронометражём около десяти секунд специалисты «Ленфильма» взорвали часть стены высотой десять и толщиной два метра.
Спустя год в Неман приехала группа «Арменфильма» для съёмок другой ленты — «Солдат и слон». В кинопроизведении Дмитрия Кесаянца есть сцена, когда во время боя на территории замка оказывается железнодорожная платформа, на которой стоит слон. Для этого во внутренний дворик проложили рельсы. А чтобы животное могло спокойно заехать, пришлось разобрать часть входной арки.
Третий фильм — «Я — русский солдат» — снимали в Рагните в 1995 году. Замок в нём служил декорациями Брестской крепости. Тогда серьёзных разрушений не было, но во внутреннем дворе производили взрывы и жгли покрышки, чтобы создать эффектные боевые сцены. После этого историческое сооружение превратилось в «заброшку». В стенах и в подвалах скопилось много мусора. Их расчищают уже два с половиной года.
Вид на замок Рагнит, 2018 год
— Я помню тот вечер, когда мы согласились взять замок. Предложил жене пригласить волонтёров через соцсети, чтобы помогли расчищать его. Не верил, что хоть один сумасшедший согласится приехать, но решили попробовать. На следующий день мне позвонил Василий Плитин из «Хранителей руин». Я тогда даже не знал, кто это. Подумал, вдруг жулики какие-то хотят кирпичи унести. Но пригласили. Оказалось, что это ребята с большими и горячими сердцами, душами и правильным настроем. Тогда я сказал жене, что мы сможем эту историю победить, раз такие люди есть, — говорит Артюх.
С октября 2019 года добровольцы приезжают в Неман почти каждую субботу. В основном — калининградцы, но бывают и гости из других регионов. Благодаря помощи волонтёров удалось убрать завалы во внутреннем дворе и практически полностью очистить подвалы, в которые невозможно было спуститься до начала работ.
«Мы организуем волонтёрам все удобства: инвентарь, обеды в ресторане. Большинство из них из Калининграда и области, но есть и местные старожилы. Самый запоминающийся для меня случай был в июле прошлого года. Стояла жара за 30 градусов. Семья приехала к нам на субботник из Якутии. У них был последний свободный день в регионе, и вместо моря они отправились к нам работать», — делится Никита. Сам он родился и вырос в Немане, некоторое время жил в Калининграде. Правда, потом поработал добровольцем в замке и решил вернуться.
Помимо волонтёров в Рагните работают профессиональные строители. Они занимаются противоаварийными мероприятиями и укрепляют стены исторического объекта. На территории перед ним сложенные в кубы старинные кирпичи. По словам гида, некоторые туристы, впервые оказавшиеся в замке, думают, что средневековое сооружение рушат. На самом же деле все материалы либо собрали на руинах, либо завезли с других объектов — в советское время многие сараи и бараки строили именно из старых кирпичей.
В 2021 году Иван Артюх получил 300 миллионов льготного кредита на восстановление замка и введение его в экономический оборот. В Рагните хотят открыть гостиницу, конференц-зал, смотровые площадки, кафе и музейные пространства.
— В этом году мы начинаем уже бетонировать и закрывать своды, то есть работа будет прямо видимая. В следующем, думаю, удастся открыть какие-то музейные залы. Потому что основная задача, чтобы в замке показывались средневековые вооружения. Это же военный замок: тут жили довольно суровые чуваки, бились, как надо, навязывали христианство. Поэтому вооружению здесь самое место. У нас есть коллекционеры холодного оружия, которые готовы предоставить его безвозмездно в музей. То есть люди всю жизнь собирали, а теперь хотят всё показать — это шикарные коллекции! — отмечает Иван Артюх.
Изначально предприниматель собирался восстановить Рагнит таким, каким он был в XV веке. Но специалисты посчитали, что стены могут не выдержать черепичную кровлю. Кроме того, Венецианская хартия регламентирует, что воссоздаваемые элементы должны отличаться от оригинальных. Поэтому вместо крыши хотят установить металлические рамы, повторяющие силуэт замка. В вечернее время конструкции будут подсвечивать.
— На той стороне, где разрушенная стена, будет гигантский экран. То есть вы заходите во двор и кажется, что ничего не происходит — вы видите стену. По факту часть стены будет показывать экран. А в определённое время там будут транслироваться какие-то бои, фон для концертов. Мероприятия, связанные с искусством, планируем проводить постоянно. Замок даёт очень классную акустику — даже страшненько, — поясняет Артюх.
В ближайшее время проект восстановления Рагнита должен пройти все необходимые экспертизы. После этого подрядчик приступит непосредственно к работам по сохранению памятника. Закончить их намерены в 2024 году.
Философия объединения
Своим любимым проектом Иван Артюх называет «Хутор старого пасечника» в посёлке Большое Село. Говорит, что при восстановлении замка полагается на своих помощников, увлекающихся историей, вооружением и фортификацией, а сам он — «деревенский парень», ему ближе сельская тематика. Изначально заросший участок в нескольких минутах езды от Немана предприниматель покупал для себя, чтобы не жить в городе. Началось строительство, появились первые гостевые домики, приезжали люди. Так хутор стал превращаться в туристический комплекс для тихого отдыха.
— Я своё детство в деревне в Правдинском районе вспоминаю, как бесконечный поток счастья. Меня мама периодически вывозила на Урал — я ненавидел это место, всегда просил вернуть меня обратно в деревню. Это был просто рай. И поскольку я с 14 лет занимался пчёлами, хотел поехать в Киевскую сельхозакадемию и отучиться на пчеловода. А потом собирался вернуться и сделать из советской деревни деревню своей мечты. Думал, что стану директором совхоза, и здесь будет так, как надо — пример для всей страны. Но Советский Союз развалился, с Киевом сейчас вообще всё сложно, и я понял, что надо воплощать мечту в силу своих возможностей, — рассказывает Артюх.
На огороженном деревянным забором хуторе зелёные газоны, высажены кустарники, аккуратно проложены пешеходные дорожки с песчаным и мощёным покрытием. «Когда я жил в деревне, я не любил только одно — грязь, — делится хозяин. — Под ногтями, в сапогах. Шёл под дождём и ненавидел это. Поэтому здесь, где всё или почти всё зависит от меня, будет полная чистота. Я просто больной по чистоте. Если бы была возможность, я бы серьёзно продвигал карательные законы. Клянусь, у нас было бы круче, чем в Сингапуре. Было бы проще съесть бычок, чем его бросить. Я бы сделал так: человек бросает окурок, другой это фиксирует. Штраф — пять тысяч. Тот, кто зафиксировал, получает две с половиной. Если платить нечем — в кайданки и работать, подметать территорию. В начале это будет жёстко, но потом — идеально».
Все главные постройки здесь — в историческом стиле. Кирпичное здание ресторана с фахверковым вторым этажом, где обустраивают гостиничные номера. Обшитый деревом и выкрашенный в зелёный птичник с красной черепичной крышей. Строящееся по старинной технологии «сердце» хутора — большой гостевой дом.
— Это главный дом. Он строится очень долго, каждый его элемент выверяется. Он самый интересный, самый вкусный. Так нигде в стране не строят. Это настоящая фахверковая технология, которая применялась 500 лет назад. Даже немцы сейчас, как правило, так не заморачиваются. А мы заморочились — мне стало интересно сделать именно так. Я фанат немецкого — к этому надо привыкнуть. Меня часто ругают и говорят: «Ты германизатор проклятый». А я просто люблю то, что здесь всегда было, — говорит владелец.
Стилизация под старину и аутентичные материалы применяются как в архитектуре, так и в интерьере зданий. Даже плитка в помещениях, хоть и производится в Белоруссии, но по размеру, формату и методу укладки — немецкий стандарт. «Наша философия — немецкий хутор с русской душой. Мы пытаемся не разорвать, а объединить историю места, используя её сильные стороны. Это архитектура, которая меня окружала с рождения. Я родился в Калининградской области, чем горжусь. И пытаюсь свой маленький вклад внести. При строительстве мы используем материалы, бывшие в употреблении. Можно подойти и убедиться — где-то долотом вырублено, где-то ещё что-то. Например, дом сгорает, я приезжаю и говорю: «Готов купить у вас эти балки». Они у нас на складах в штабелях сложены. Черепица на птичнике — XIX века, решётки на окнах — тоже оригинальные. Они все ржавые были, мы их полностью обработали, вставили, теперь прекрасно работают. Сейчас попроси — так не сделают. Это всё аутентичное, кованое, настоящее», — подчёркивает Иван Артюх.
В зданиях с немецкой архитектурой подают в основном блюда русской кухни. На хуторе специально поставили две подовые печи, чтобы круглогодично угощать гостей настоящей деревенской едой. «Мои бабушка и дедушка приехали сюда когда-то с русской культурой. Бабушка водила меня по своим подружкам. Эти старушки мне что-то рассказывали, а я, уши развесив, слушал и впитывал. Эта русская печь, еда из чугунков. Чтобы вы понимали, щи из печи — это просто бомба! Ни с чем не сравнить, серьёзно. Это гастрономический взрыв! И при этом я жил в немецком доме, мне нравился запах сырости. Есть, условно, русские и немцы, а на этой земле что-то третье родилось. И мы это третье сейчас привносим в мир. Архитектура, которая здесь была, кухня, которую привезли наши предки и которая уже почти забыта. Это всё моё — родное», — говорит Артюх.
У предпринимателя большие планы по развитию туристического комплекса. В начале лета здесь заработал ресторан, к осени закончат обустраивать гостиничные номера. Зимой 2023 года намерены достроить главное здание гостевого дома. В итоге здесь одновременно смогут проживать 55-60 человек.
— Я хочу здесь снова сделать «литовскую Швейцарию», — признаётся Иван Артюх. — Этот ландшафт с холмами надо использовать. В Калининградской области такого очень мало. С каждым годом будет всё лучше. Мы эти поля и валежники превращаем в газоны, чтобы было красиво. Поскольку в Европу, наверное, в ближайшие годы не поедем, свою Европу мы стали делать у себя.
«Хутор старого пасечника» предприниматель раздумывает переименовать в «Фахверковую деревню», а окрестности засадить яблонями. «Мы сделаем сад где-то на 300 деревьев. Будет большой цех по переработке яблок. Мы уже попробовали приготовить продукцию очень крутую — яблочный сыр, его сразу разобрали. Это литовское блюдо, они его исторически делали и мне подсказали. Почему именно это блюдо? Потому что везде, где есть слово "сыр", должен быть я. Ещё будем делать сок, пироги и другие продукты на основе яблок. Хочу, чтобы это было яблочное место. Чтобы весной люди приезжали, а вокруг — цветут яблоневые сады. По осени — кругом пахнет яблочным вареньем», — делится планами он.
Трудности как фетиш
За 2021 год Неман посетило около 30 тысяч туристов. В основном люди едут посмотреть на замок Рагнит и заходят в сыроварню. Если есть больше времени, то заезжают на «Хутор старого пасечника». «Конечно, туристический бизнес на востоке развивать тяжело. У меня есть масса знакомых, которые занимаются этим в Светлогорске и Зеленоградске. Там ты втыкаешь в землю деревяшку, а завтра у тебя дерево-сад. Поэтому очевидно, что там проще. Очевидно, что в анналы истории туризма Калининградской области я войду как странный человек. Но в этом свой кайф. В этом есть свой фетиш», — объясняет Артюх.
Предприниматель отмечает, что пандемия коронавируса сыграла положительно на туризме. В Неман стало приезжать больше людей из Калининградской области и из других регионов России, его стали узнавать. Нынешняя ситуация, по его словам, при всех своих минусах так же может быть плюсом для сферы гостеприимства. Если поток путешественников останется на уровне 2021 года, то кластер начнёт приносить доход с 2025-го. Пока же бизнесмен вкладывает всю выручку в развитие.
Помимо ресторана, сыроварни, замка и хутора, в туристический кластер «Тильзит — Рагнит» входит старинный трамвайчик в центре Советска. Артюх провёл ремонт и уже собирался открыть там кафе. Но выяснилось, что вагончик по документам находится на федеральной трассе. Хотя фактически часть улицы Победы уже несколько лет является пешеходной зоной. Юридическую несостыковку в ближайшее время поправят, и тогда место отдыха полноценно заработает.
Предприниматель собирается взять в аренду башню Бисмарка рядом с Большим Селом. Он хочет, чтобы у посетителей хутора появилась ещё одна точка притяжения и маршрут для прогулок. В памятнике истории и культуры сделают смотровую площадку. Объект приведут в порядок, а территорию вокруг — благоустроят.
— Я раньше, как и многие, думал: «Неман — вы чего, серьёзно? Вот Зеленоградск звучит нормально, а Неман вообще не звучит», — говорит Иван Артюх. — Но именно Неман меня взял в капкан. Потихонечку это стало превращаться в бренд, и меня затянуло. Чему меня учили итальянцы: всё зависит от того, как ты это воспринимаешь. Важно, чтобы что-то делая, мы сами верили, что это крутая штука. Тогда она действительно такой становится.