Лузер, криэйтор — как это будет по-русски?

Чтобы о чём-то всерьез говорить, нужен повод. Поводом в этом случае может послужить круглый стол на тему «Говорите по-русски правильно», прошедший в начале марта в библиотеке имени Чехова.

А,с впрочем, неужели для того, чтобы поговорить о родном языке, нужен специальный повод? Мы и так ему, своему языку, не очень-то много внимания уделяем. Можно даже сказать, что в ежедневной суете мы его в упор не замечаем. Хоть сами жить без него не можем, используем беззастенчиво, портим и коверкаем, нимало не горюя о состоянии его «здоровья». Потому что он достался нам за так, по праву рождения. Но при этом не пьем с наслаждением из этого родника под названием великий и могучий русский язык, а обходимся малыми каплями. Или этот родник пересох — из-за нашего невнимания и нелюбви?

На эту тему с удовольствием рассуждает Наталья Бабенко, доктор филологических наук, заведующая кафедрой общего и русского языкознания БФУ имени Канта.

Ну, типа, как бы короче!

— Наталья Григорьевна, может ли свобода слова принести смерть русскому языку, или он, как организм мощный, способен переварить любой заимствованный «мусор»?

— Смерть языку не грозит, потому что русский язык — это редкое сокровище, существующее помимо нас. Другое дело, как мы с ним обращаемся. Подаренное сокровище можно забросить пылиться под кровать, а можно оберегать, лелеять и обогащать.

Язык меняется всегда, процесс этот — постоянный и неостановимый. И на этом пути у языка есть свои победы — это рождение новых слов. Победа — это также то, когда норма захватывает большую часть пространства, когда народ с уважением относится к языку и к себе, к своей нации. Когда речь людей образная, выразительная, экспрессивная. Бывают же такие рассказчики, их слушаешь и оторваться невозможно — речь яркая, оригинальная, своеобразная — одно удовольствие слушать. В этих случаях мы наблюдаем победу языка. Или когда литературные произведения читаем — написанные хорошим языком. Писатель и филолог Владимир Новиков сказал однажды, что у него гедонистическое отношение к языку. И у литературы вообще функция — гедонистическая: читая текст, в первую очередь мы должны наслаждаться тем языком, которым он написан.

— Может ли интернет грозить русскому языку серьезной деформацией?

— Интернета не стоит бояться, это сфера многомерная, богатейшая. Это и неисчерпаемый кладезь знаний — с одной стороны, и мусорная яма — с другой. Каждый здесь найдет то, что ищет. Интернет — это зеркальное отображение жизни. Если у человека запрос минимальный, и он привык проводить свободное время в подворотне, то он найдет массу сайтов и будет более чем удовлетворен. И если человек любит ходить по музеям или сидеть в библиотеке, он также найдет море информации для духовного роста. В пространстве интернета сильны творческие токи, очень много новых слов образуется. Вопрос — войдут ли эти слова в язык, в словари или канут в небытие.

Главная проблема современной речевой ситуации в России — массовое словарное оскудение. Часто слышу, как молоденькая девушка пытается рассказать подругам о некоем ярком событии в её жизни: «А я такая иду, а он такой подходит, а я такая говорю...». Вероятно, за этими ничего не значащими фразами таится весьма интересная история, но, увы, мы о ней ничего и не узнаем: слишком уж скуден словарный запас у девушки. Даже волнующее ее событие описать не в силах. Какая — такая? Одни пустые слова. Вместо того, чтобы красочно рассказывать, люди употребляют много малоинформативных слов, которые и ведут к оскудению речи — слова-паразиты «как бы» или «короче». Люди как бы говорят и сокровищем русского языка не пользуются — как скупой рыцарь.

— Может, это крайнее языковое оскудение связано со слишком  динамичным образом жизни? Людям просто некогда изъясняться витиевато и содержательно.

— Какой эпитет стоит за словом «такая» в разговоре двух девушек, мы так и не узнали. Время поделиться впечатлениями она как раз нашла, а языковых средств для выражения эмоций — нет! У неё пустота внутри.

Неприятность с инциНдентом

— Вторая проблема речевой ситуации в том, что мы не ставим заслона волне заимствований, — продолжает Наталья Григорьевна. — У многих работает представление, что чем больше непонятных и сложнопроизносимых слов он употребит в речи, тем более умным прослывет в кругу собеседников. Это абсолютно неаналитический подход к языку. Культурный человек должен придерживаться внутренней речевой политики и не позволять себе употреблять в речи все, что угодно. Конечно, существует безыквивалентная лексика — это слова, не имеющие в русском языке своего аналога.

Писатель Виктор Пелевин всегда чутко реагирует на изменение языковой среды. В своем романе «Generation П» он описывает, как в российском PR-пространстве появилось слово криэйтор и получило иною жизнь, нежели в английском варианте. Криэйтор по-русски — это ни в коем случае не творец, как это переводится с английского. У нас в стране этим термином награждается прагматичный, циничный создатель рекламных слоганов, только и всего. Это случай, когда в результате заимствования слово в русском языке обретает другую жизнь. Или возьмем слово «лузер». В русском языке существует понятие неудачник, но это слово, скорее, книжное, и звучит не очень обидно, а вот лузером называют действительно ни на что не способного человека, это неудачник в квадрате.

Это интересный процесс, и изгонять такие заимствования смысла нет.

Но есть и эквивалентная лексика! Например, можно ли заменить слово «превалирует?

— Преобладает.

— Ну вот! А подобрать замену словам «тенденция», «утрировать», «процесс»?

— Тоже можно — направленность, преувеличивать, действие.

—Также люди очень любят слово инцидент и часто спотыкаются, произнося его: думают, нужна ли в нем вторая буква «н». После долгих раздумий все же говорят: инциНдент. Но если сомневаешься, не употребляй! Есть же аналоги — например, ситуация, конфликт, неприятность — да, это тоже заимствованнные слова, но давно уже обрусевшие да и в их произнесении ошибиться нельзя. Это лучше, чем щеголять заимствованиями, которые толком еще не освоили. Речь требует к себе сознательного отношения, говорить нужно грамотно и со вкусом. Но это должно быть личным решением человека. Говорящий по-русски представляет из себя языковую личность, никак не меньше. Языковая личность может быть как элитарной, так и ущербной, дефективной, в языковом отношении нездоровой. Абсолютно никто не мешает человеку со средним образованием стать личностью если не элитарной, то близкой к этому уровню. Для этого нужно начать читать литературу — всякую: и классическую, и современную. Пусть там используется мат, это поможет читателю поглядеть на ругательства со стороны и выработать свое к ним отношение — как к сточной канаве, например.

— Тогда этот человек в своей среде станет со своим литературным языком белой вороной. Предположим, что он — рабочий на заводе. Он же, говоря грамотно и осознанно, рискует противопоставить себя коллективу. Для такого поступка изрядная смелость нужна.

— Я же не говорю, что он должен миллион человек привлечь на свою сторону. Не всё сразу. Если один начнёт грамотно говорить, это заденет и остальных. И потом, у каждого из нас есть малая зона, в которой мы можем говорить правильно. Например, нельзя засорять матом отношения с мамой, ребенком, любимым человеком. Не хочется ведь поливать близких людей грязью? С друзьями опять же можно договориться и очистить от брани вашу общую территорию. Коль уж эти слова стали нести оскорбительную функцию, то пусть остаются табуированными.

Сейчас часто можно наблюдать, как мать тащит за руку ребенка и тихонько так, под нос себе, не многоэтажно, но матерится. Иногда доходит до смешного – однажды наблюдала, как папа с маленьким сыном стоят перед светофором. Красный свет загорается, сынишка заносит ногу на проезжую часть. Папа кричит: «Куда, б***ь! На красный, б***ь, нельзя!». Потом загорается желтый, малыш опять намеревается идти, папа снова кричит: «Я же тебе, б***ь, объясняю, что идти можно только на зеленый!». И когда, наконец, он загорается, папа с удовлетворением произносит: «Ну вот, б***ь, теперь пошли». И вроде бы ничего плохого про папу сказать нельзя: папа хороший, он ребенка правилам перехода обучает, вот только бы мат выкинул из монолога. А то получается, как в шутке: «Русские матом не ругаются, нет, они на нем разговаривают».

Все заигрывания с матом надо оставить. Все эти высказывания интеллигентов насчет того, что русский мат, де экспрессивен, уникален и что в иных случаях он незаменим и не нужно его запрещать – от лукавого. Это заигрывание с опасными вещами. Мат — это  грязная ругательная лексика и ее нельзя употреблять при женщине, при детях, в публичных местах. Если очень хочется, то наедине с собой. Или с природой — как в стихотворении Дмитрия Пригова.

Язык в законе

— По изменению языка в нашей стране можно изучать историю. Наибольшей трансформации язык подвергся в 90-е годы, когда речь людей заполонила блатная лексика. Может, это закономерный итог того, что много десятилетий мы наблюдали с экранов каменные лица ведущих, читающих свой стерильно-чистый в языковом смысле (и смертельно скучный) текст по бумажке?

— Тогда речь ведущих была слишком клиширована, заштампована. В годы перемен ведущие радио и телевидения стали говорить спонтанно, и это хорошо. Плохо то, что всякая цензура тогда рухнула, и произошла криминализация общества и речи. В русскую речь влился жаргон бандитский и наркоманский, и это море разлилось сильно, до сих пор в берега не вошло. Нужен барьер. Если на нарах изъясняются так, то пускай, но если ты вышел на свободу, то меняй лексику.

А дикторы центрального телевидения всегда были живым источником чистой речи. Например, сомневаюсь я, где в слове «договор» ударение поставить? Включаю Первый канал и убеждаюсь, что на третьем слоге — договОр. И сейчас есть грамотные ведущие, и газеты, статьи в которых написаны богатым языком, есть передачи на канале «Культура», которые я бы показывала в прайм-тайм. В ущерб примитивным сериалам, которые уже набили оскомину, как продукт слишком низкого качества. Я считаю, что передачи с хорошим русским языком не должны подвергаться рейтингованию.

Языковая норма вовсе не препятствует образности, эмоциональности речи. Придерживаясь нормы, можно очень изысканно обругать человека и глубоко оскорбить, не употребив ни единого матерного слова. Языковая норма — не сухарь, она очень красива, просто языком нужно владеть, и тогда намеренное отклонение от правил будет выглядеть изюминкой. Пока же изюминкой выглядят предельно грамотно сказанные слова.

Наша беда сегодня — все ток-шоу. Пресловутый «Дом-2» — особенно. Я не касаюсь тех отношений, которые строят его участники, я слышу, что говорить они, бедные, не могут: нечем! Абсолютная речевая беднота. Непонятно, зачем все это годами транслировать на многомиллионную аудиторию?

— Наталья Григорьевна, как вы считаете, языковая культура определяет бытие человека?

— В конечном итоге — да. Она очерчивает горизонты. Если несколько лет просидеть в «Доме-2», мир сожмется до его размеров. Участник выйдет «на свободу», и окажется, что мир пошел дальше в своем развитии, а он как был в языковом отношении нищим, так им и остался. А вот если участник шоу вышел за пределы «Дома» и увидел, что мир — все такой же, то для нашего общества это будет тотальной трагедией.