Бой с тенью как муниципальная политика

И все прекрасно! До того, впрочем, момента, когда в дело вступают упомянутые «тормозящие и сдерживающие факторы». Ибо из двух боксеров, одинаково использовавших на тренировках метод «борьбы с тенью», один, как правило, выигрывает, а другой, соответственно, проигрывает.

Но это так, свободные ассоциации на тему борьбы с коррупцией, развернувшейся в нашем государстве вообще и в нашей мэрии в частности.

1

Когда я услышал, что в здании мэрии установлен почтовый ящик для приема жалоб и обращений граждан по поводу фактов коррупции в горадминистрации, то сразу подумал, что где-то что-то об этом уже слышал. А вскоре вспомнилось: когда Остап Бендер искал Корейко в коридорах «Геркулеса», он встретился там с иностранным специалистом по имени Генрих Мария Заузе… Прошу прощения за еще одну длинную цитату, но из песни слова не выкинешь.

 « — Бюрократизмус! — кричал немец, в ажитации переходя на трудный русский язык. Остап молча взял европейского гостя за руку, подвел его к висевшему на стене ящику для жалоб и сказал, как глухому:

— Сюда! Понимаете? В ящик. Шрайбен, шриб, гешрибен. Писать. Понимаете? Я пишу, ты пишешь, он пишет, она, оно пишет. Понимаете? Мы, вы, они, оне пишут жалобы и кладут в сей ящик. Класть! Глагол класть. Мы, вы, они, оне кладут жалобы... И никто их не вынимает. Вынимать! Я не вынимаю, ты не вынимаешь...»

Конечно, сейчас не тридцатый год прошлого века, когда Остап Бендер гонялся за своим миллионом, но в смысле коррупции мало что изменилось. Если кто помнит, коллектив «Геркулеса», в котором и сколотил свой капитал подпольный миллионер Корейко, выражаясь современным языком, был коррумпирован насквозь, начиная со своего главы товарища Полыхаева.

 И если уж говорить о прямых ассоциациях, то нетрудно заметить: ни милиция, ни (по выражения того же Бендера) минфин с его сверхмощным финансовым аппаратом ничего о подпольной деятельности «Геркулеса» не знали. А Остап, при помощи двух не великого ума соратников, распутал жульнические хитросплетения геркулесовцев за несколько недель! Как говорится, было бы желание. И материальная заинтересованность, разумеется.

Впрочем, народ тогда был попроще, и о таком верном способе борьбы с коррупцией, как переименование милиции в полицию, даже не помышлял. Однако вернемся к упомянутому почтовому ящику. Ничто не ново под луной: подобные вместилища для народных жалоб придумали не у нас в мэрии и даже не при советской власти. Первооткрывателем подобного способа противодействия коррупции в государственном и муниципальном управлении стал царь Алексей Михайлович (1629—1676), несмотря на это все-таки прозванный Тишайшим.

2

Видимо, так допек батюшку-царя бардак в государстве, что приказал он установить перед дворцом в селе Коломенском длинный ящик, куда всякий мог бы опустить свою жалобу. Жалобы опускались, но дождаться решения было очень нелегко: часто до него проходили месяцы и годы. Очевидно, потому и прозвали на Руси тот длинный ящик «долгим».

Но при всем при этом способ решения управленческой проблемы по сути был выбран правильно: царь, по определению, не являлся чиновником, а власть его считалась божественной, а не мирской. Следовательно, предполагалось, что он равноудален от прочих структур, осуществляющих управление, а значит, может быть по отношению к ним объективен и беспристрастен.

Наш же ящик (неважно, долгим или коротким он окажется) устроен принципиально иначе! Ибо установлен он не перед царским дворцом (в современном варианте — перед приемной президента), не перед прокуратурой и не перед зданием следственного комитета, а в холле мэрии, то есть в той самой организации, на которую, предположительно, и будут жаловаться калининградцы.

Но при этом никто не знает, ни когда будут выниматься народные слезницы, ни кто это будет делать, ни куда и кем станут направляться заявления для непосредственного реагирования. Короче, вы «шрайбен, шрайбен, гешрибен», а дальше не ваше дело! Хочется верить, что изъятую из ящика жалобу вряд ли направят тому самому чиновнику, на которого она написана, но тогда — кому?

Вопрос не праздный, ибо среди огромного количества отделов, подотделов и секторов нашей городской управы службы собственной безопасности нет. Иными словами, в штатном расписании мэрии не предусмотрены люди, обязанные следить за тем, как прочие городские чиновники исполняют свои обязанности. А это значит, что народные обращения будут направляться в те же отделы, на которые в них жалуются: там специалисты, им виднее! Какова будет эффективность подобного реагирования, угадайте сами, но тем наивным, которые подпишут свои заявления подлинными именами и укажут адреса, заранее можно посочувствовать: их проблемы после этого будут решаться долго…

Хотя как вариант, возможно, предполагается перекрестное опыление: жалобами на отдел, занимающийся дорогами, будет реагировать, скажем, служба торговли, а обращениями по поводу торговли займутся, например, архитекторы. Если не брать в расчет такое явление, как корпоративная солидарность и дружеские связи между подразделениями, то возможно, какой-то толк и будет… Только недолго: чиновники быстро поймут, что если положить жалобу на соседний отдел под сукно, то соседний отдел сделает то же самое с жалобой на них. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет.

И что больше всего удручает, так это сомнения в божественной природе власти мэра. Конечно, можно предположить, что бумаги из длинного ящика будут переправляться прямо на стол Ярошука, но насколько это окажется эффективно? Царствие его не от Бога, а от бывшего мэра Савенко и горсовета, и связан он с нынешним составом муниципального чиновничества самыми что ни на есть кровными узами: корпоративами, саунами, интересами бизнеса…

3

Впрочем, в сообщении мэрии об ее эпохальном прорыве в борьбе с коррупцией, есть намек и на то, что жалобами населения из ящика будут заниматься соответствующие компетентные органы. Но только звучит это неубедительно, ибо ни слова не говорится о том, кто будет вынимать заявления и передавать их следователям, часто ли будет это происходить и как населению проконтролировать, все ли бумаги переданы кому следует, или какие-то из жалоб затерялись в коридорах горуправы (не будем уточнять — по каким причинам)…

Иное дело, если бы пломбы на ящике вскрывались в условленный день, в свете софитов и под прицелом телекамер, и содержимое по акту и в присутствии всех желающих передавалось бы главе следственного комитета. Но тогда борьба с коррупцией могла бы оказаться слишком уж эффективной, а оно кому надо?

Тем более что до выборов осталось всего ничего, а бой с коррупцией избирателям уже продемонстрирован. Правда, это типичный бой с тенью, вовсе не предполагающий поражение противника, а предназначенный лишь для демонстрации телодвижений, но электорат у нас доверчивый, пока разберется…