Эх, дорожка, пыль да туман…

Собрал тот ученый свои расчеты и выкладки в папочку и пошел с ними к действующему на тот момент губернатору: мол, спасайте, кому ведать надлежит: надо бы серьезные исследования провести, Москву и международную общественность поднять, Шойгу у нас временно прописать, начать дамбы строить и стратегические запасы заводить…

— А когда, по-вашему, все это начнется? — спрашивает губернатор.

— Лет через десять-пятнадцать, — отвечает ученый.

— Ну, через десять, а тем более пятнадцать лет меня в этом кабинете не будет, а выборы — через два года, — мудро отвечает глава, —  она мне нужна — эта головная боль?

Конечно, хорошо все, что хорошо кончается. Мораль истории вовсе не в том, что некоторые губернаторы могут оказаться недальновидными или некоторые ученые могут ошибаться, а в том, что есть у выборной системы власти один коренной недостаток: сроки выборов. Ну, нет смысла избранному должностному лицу ввязываться в проекты, время исполнения которых превышает срок его избрания, ибо синяки и шишки при этом достанутся ему, а пироги и пышки — другому.

Более того: любой масштабный проект до того, как он начнет приносить прибыль или докажет свою очевидную пользу, есть чистый убыток и повод для любых политспекуляций — а кому оно надо, если кругом политическая борьба, а впереди выборная кампания?

Думаю, господа читатели уже догадались: это еще одна попытка осмыслить итоги предыдущего губернаторства. Абуталиб сказал: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки», и это абсолютно справедливо для нашей с вами политреальности. А иначе мы просто обречены на бесконечные прогулки по граблям…

2

Держу пари, что, назначая губернатора в Калининград, Москва учла и то, что жители эксклава верят в Деда Мороза гораздо больше, чем обитатели прочей России. Трогательное ожидание прилета волшебника в голубом вертолете на практике оборачивалось тем, что ни один из калининградских губернаторов не был избран на второй срок, и это чуть ли не единственный пример такого использования демократии в истории современной России.

Не знаю, можно ли считать нашу губернаторскую чехарду торжеством демократических принципов и кому от этого торжества стало лучше, но зато очевидно другое: у каждого из наших областных глав было свое видение стратегии развития области, каждый из них более-менее успешно начинал выстраивать эту стратегию в систему и ни один не успел не то что завершить свое дело, но и хотя бы до середины его довести!

Ю. Маточкин, например, похоже, видел наш регион как зону малого и среднего предпринимательства, эдакий прибалтийский Гонконг, опирающийся на свободную приграничную торговлю и свое географическое положение. Его закон о Свободной экономической зоне — серьезный, но только первый шаг к замене основного торгового партнера, России, на окружающие калининградщину страны ЕС. Можно только гадать, должны ли были за этим последовать шаги по изменению политического статуса области внутри РФ, и если да, то какие, но это уже особого значения не имеет: народ ждать не захотел и Маточкина не переизбрал.

Следующий губернатор, Л. Горбенко, тоже прекрасно понимал: развиваться по тем же законам, что и прочие регионы страны, области сложно — слишком неравные условия. Но если его предшественник искал пути развития извне, то Леонид Петрович, хозяйственник, а не ученый-экономист, стал искать их внутри. Отсюда и программа развития малой энергетики, например: газовая электростанция  — это, конечно, здорово, но газ идет к нам по территории других государств, что делает ситуацию непредсказуемой и, самое главное, неподконтрольной местной власти. А хозяин — это тот, кто ситуацию контролирует.

Или продовольственное изобилие: пока отношения ЕС и России нормальные, а закон о калининградских льготах работает, все пучком. Но случись что… Отсюда — особое внимание Горбенко к селу. Он прекрасно понимал, что в трудные времена без мобильных телефонов и иномарок обойтись можно, а без элементарных продуктов питания — нет. Однако сельское хозяйство только разрушить легко, восстановление же разбазаренного требует не четырех и даже не восьми лет. Но народ снова ждать не пожелал: Горбенко тоже не переизбрали…

Новый хозяин обладминистрации, В. Егоров, ошибки предшественников учел и никакой особой стратегии строить не стал. Адмирал был военным до мозга костей, а армия — структура не производящая: сколько ей денег выделили, на столько она и развивается. При Егорове в области наметился явный застой: любой флотоводец понимает, что плыть по течению гораздо проще — это экономит силы. Впрочем, каковы у адмирала были шансы на второй губернаторский срок, теперь уже бог весть: Москве надоел бесплодный разгул калининградской демократии, и она положила ей конец.

3

Конечно, назначенный, а не избранный губернатор — вовсе не региональное ноу-хау, а часть процесса выстраивания той самой властной вертикали, по отношению к которой мнения в обществе столь полярно разделились.  Тема эта особая и требующая отдельного разговора, хотя не могу не заметить, что никакого особого открытия в тех назначениях нет: в царской России, например, губернаторы не только высочайше назначались, но и числились по ведомству Министерства внутренних дел.

Однако есть все основания думать, что у появления Бооса, помимо общегосударственной задачи  выстраивания вертикали, были и свои, сугубо региональные обоснования. Надо полагать, в Москве не хуже нас понимали, что Калининграду нужен какой-то прорыв, какая-то осмысленная стратегия развития и что любой  региональный (а нам нужен именно региональный!) достаточно масштабный проект нельзя уложить в четыре года.

Но было вполне обоснованное подозрение, что калининградцы, искренне верующие в то, что с приходом нового начальника изменится и весь окружающий область мир, а жизнь станет сытой и спокойной, просто не дадут своему избраннику много времени, требуя результатов здесь и сейчас и, желательно, куском. Возможно, именно оторванность Калининграда от Большой земли и порождала у местных избирателей ощущение, что их губернатор — это что-то вроде президента, а не госчиновник, обязанный выполнять законы страны, а также указания и распоряжения центра.

Именно этим, явно преувеличенным, представлениям калининградцев о роли и месте глав администраций в структуре госуправления и должно было положить конец назначение к нам губернатора из Москвы. Предполагалось, что он, не обязанный слишком уж зависеть от капризов и настроений электората, может заняться развитием региона всерьез, без оглядки на сроки своего губернаторства и на конъюнктуру выборов.

Видимо, именно поэтому сразу после появления на калининградской земле ГВБ заговорил о десяти годах своего правления — не думаю, что  ему просто нравилась цифра «10», на таком уровне такие заявления (абы что сказать) не делаются. Скорее всего, именно этот срок был определен Боосу в Москве и именно ориентируясь на него он должен был выстраивать стратегию развития региона. Однако, как уже говорилось в одной из прошлых статьей, посвященных итогам эпохи Бооса, очень скоро что-то пошло не так.

В первую очередь, Боос, видимо, занял не ту, которую ждали в столице, позицию по отношению к пересмотру закона об ОЭЗ (об этом я подробно писал в прошлых статьях). Во-вторых: и Москва, и ГВБ недооценили силу местных экономических элит и степень коррумпированности нашего региона. Впоследствии это губернатору икнулось, но сие — тоже особая и большая тема.

А вот в-третьих (и в главных) — дело со стратегией развития оказалось куда сложнее, чем виделось из Москвы. И самый большой из экономических проектов Бооса (по крайне мере — из тех, которые начали воплощаться), Приморское кольцо, тому прямое доказательство.

(Продолжение следует)