Лучше поздно, чем никогда (Окончание)

Обучай и властвуй

Говорят, что еще в шестидесятые годы прошлого века, в самый разгар Карибского кризиса, кто-то из окружения президента Кеннеди сказал очень примечательные слова: «Мы не будем воевать с Советским Союзом ни сегодня, ни через десять лет. Мы начнем войну тогда, когда к власти в СССР придет та молодежь, которую мы сейчас воспитываем». И что интересно: приблизительно в это же время на другом берегу океана, в Кремле, было принято решение об открытии в нашей стране Международного университета имени Патриса Лумумбы — учебного заведения, где должны были воспитываться в нужном нам духе молодые люди из самых разных государств. А что удивительного: как ни различайся экономические и политические системы иных стран, но формы и методы воздействия на народ у них схожи, поскольку при любом строе люди есть люди.

Нет, из студентов-лумумбовцев готовили не коммунистов-подпольщиков и не командиров партизанских отрядов, а юристов, журналистов, врачей, экономистов, агрономов, инженеров, дипломатов — всех тех, в ком нуждались и развивающиеся, и уже развитые страны. Тогда, слава Богу, у нас еще не было Фурсенко — и советский диплом высоко ценился не только в Африке. Специалисты  как специалисты, вот только заставить этих людей поверить, что Советский Союз — действительно «империя зла», не мог уже никто и никогда.

С шестидесятого года (момента открытия «лумумбария») из его стен вышли приблизительно 200 тыс. выпускников, граждан 160 государств, и многие из них стали в своих странах не последними людьми. Премьер-министры и министры, общественные деятели и ученые, журналисты и бизнесмены — повсюду, от США, Канады и Японии до Малайзии и Зимбабве. Не агенты влияния, конечно, но люди, благорасположенные к нашей стране. А это в иной ситуации дорогого стоит!

Очень дорогого: нет уже Советского Союза, да и холодная война вроде бы кончилась, но университет Патриса Лумумбы, который теперь называется Российским университетом дружбы народов, работает по-прежнему. Глобальная схватка за умы и сердца не кончается с распадом государства, ее может остановить только гибель страны.

Наш человек в Гаване

Если уж оперировать военной терминологией, то всякое крупное сражение складывается из множества боев местного значения — и каждый из них может оказаться решающим для всей кампании в целом. Но это так, к слову. После распада Советского Союза Россия столкнулась со многими вызовами, к которым не была готова. И надо отдать всем нам должное: с большинством из них страна более или менее справилась. Но не со всеми…

Например, проблема русскоязычного населения в странах бывшего СССР. Если она перестала быть такой острой, как десять лет назад, то это вовсе не значит, что ее уже нет. Конечно, можно облегченно вздохнуть, что ни военных, ни дипломатических, ни экономических демаршей в защиту русских уже не требуется, и выбросить все это из головы. А можно и задуматься: нужно ли нам свое лобби не только в странах Балтии, но и по всей Северной Европе, где русские диаспоры растут как на дрожжах? Коли уж мы обречены на сожительство с Евросоюзом, то чем больше в нем наших друзей, тем лучше!

Никто не спорит: определенная работа с россиянами за рубежом ведется — то конгрессы русского языка проводятся, то конкурсы для русскоязычных писателей организуются, то русские бизнесмены из европейских стран в Москве собираются… То там, то здесь, иногда, кое-что. Стоит это все недешево, а должной отдачи не дает — потому что несистемно, неметодично и без четко поставленной цели. Но это проблема Москвы, а наша задача — найти свою нишу и объяснить федеральному центру, почему именно здесь и отчего именно мы.

Миров двух между

Помнится, одна из моих однокурсниц, русская латышка из Риги, на вопрос, почему она приехала учиться в Калининград, ответила так: «Здесь как-то привычнее и ближе». Ближе — хотя от Риги до тогдашнего Ленинграда — рукой подать. Это уже не география, а психология: Москва — город чужой, далекий и очень большой, в нем страшно, если с акцентом, Питер — вообще столица Империи и тоже размером с иную страну, а вот уютный, провинциальный Калининград, в котором так много от Европы… Случайно ли, что большинство самых знаменитых университетов мира расположены вовсе не в столицах?

Причем с распадом СССР ситуация только усугубилась: постоянная антимосковская пропаганда даром не прошла, и у многих русских за пределами России естественная тяга к родному языку и культуре блокируется страхом перед русским государством. И точка равновесия между притяжением и отталкиванием находится здесь, на калининградщине. Точнее — могла бы находиться…

Честно говоря, то, о чем пойдет речь дальше, — идея не моя. В свое время группа молодых, амбициозных и очень неглупых людей подготовила для областной администрации несколько проектов развития региона — именно с учетом его эксклавного положения, которое они рассматривали не как досадную помеху индустриализации, а как преимущество, коим надо суметь воспользоваться. Был там и международный университет.

Между прочим, глубоко ошибаются те, кто думает, что высшее учебное заведение — это чистый убыток. В рамках минобразования (причем здесь и сейчас) — наверное, да, убыток, но на муниципальном уровне и уровне государства — это совсем не так. Представьте себе, что в Калининграде создан такой вуз — целый студенческий мир, рассчитанный не только (и не столько) на российских студентов, сколько на русскоязычную Северную Европу.

Это — европейские студенческие и преподавательские городки со всей инфраструктурой: кафе, спортзалами, клубами, библиотеками, стадионами, поликлиниками и салонами (рабочие места! мощный толчок развитию торговли, индустрии питания, медицины, сферы обслуживания, транспортной сети, коммуналки, культуры…). Это — тысячи граждан многих европейских государств, не приезжающих на несколько дней, а живущих здесь (а значит, и тратящих деньги) постоянно. Это — международные конференции, семинары, симпозиумы, встречи и студенческие обмены, сопутствующие лаборатории и НИИ, фестивали и спортивные соревнования…

А в перспективе — тысячи питомцев международного, но российского вуза, работающие и живущие во всех европейских странах, целая армия друзей нашей страны, связанных с ней и друг с другом сотнями невидимых нитей. Если Россия будет покупать такую поддержку за деньги — никаких доходов Газпрома не хватит!

К слову: не знаю, какая цель стоит за идеей объединения калининградских вузов, которую так отстаивает нынешняя администрация, но с точки зрения создания у нас университета, способного стать привлекательным не только для россиян, но и для европейцев, это — шаг в правильном направлении.

В том самом, который нам явственно указывают и история, и география, и геополитика!