«Свежо питание, но верится с трудом»: о кризисе рыбного производства в регионе

Может быть, вы помните, что были на заре той экономики, которая у нас считается капитализмом, такие злобные буки, виновные в половине экономического развала страны, — «красные директора». Так называли руководителей предприятий и совхозов старой, ещё советской формации.

По умолчанию считалось, что они не могут и не хотят вписаться в рынок, не умеют быстро реагировать на изменения экономической ситуации, привыкли существовать на иждивении государства — и так далее, и тому подобное. А чуть позже эти же люди, как утверждалось, разворовали ещё работающие предприятия и слиняли неизвестно куда.

Во всяком случае, именно так нам объясняли то, что происходило с экономикой в конце девяностых — начале нулевых. А в качестве альтернативы (она же — надежда на возрождение) нам преподносили «эффективных менеджеров» — молодых, современных, разворотливых, активных, чувствующих себя в рыночной стихии как рыба в воде.

Кстати, о рыбе... Не знаю, как в других отраслях экономики (и в других регионах), но у нас на Калининградщине именно в рыбной отрасли оные молодые «эффективные менеджеры» как-то быстро постарели, утратили эффективность и стали многим, кроме разве что цвета, сильно смахивать на вышеупомянутых «красных директоров».

И вот что на такие горькие мысли наталкивает. На днях на круглом столе ОНФ на вопрос «Рыбка, рыбка, где твоя улыбка?» отвечали горестными вздохами и всхлипами. Ибо «после введения правительством РФ эмбарго на продукцию западных стран старейшие рыбоперерабатывающие предприятия Калининградской области столкнулись с неразрешимыми проблемами и вынуждены банкротиться».

Судя по тому, что рассказывала генеральный директор ОАО «Балтийский комбинат» Клавдия Гутник, все не просто плохо, а очень плохо: в КО океаническая рыба не поступает, а если что и привозят, то сразу отправляют в Ленинградскую область. А наши предприятия  не могут работать на кильке и салаке, потому что всё оборудование предназначено для переработки океанической рыбы: скумбрии, сардинеллы, ставриды.

И вот тут хочется сделать паузу: ну, на кильке и салаке всё-таки могут — калининградские шпроты пользуются по всей РФ неизменным успехом, а сейчас, когда Россия отказалась от латвийских и эстонских шпрот, спрос на нашу продукцию должен вырасти вдвое, копти — не хочу. Да и самые демократичные калининградские консервы — кильку в томате — тоже знают от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей...

Однако по поводу этого продукта у госпожи Гутник (и видимо у остальных наших эффективных рыбопереработчиков) другое мнение: «Последние четыре месяца крупные предприятия выпускали кильку в томате (ага, значит всё-таки могут работать на кильке! — В.Т.). Но это всё закончилось. Рынок столько не проглотил. Всё это лежит на складах».

Вот тут позвольте! Статистика давно доказала, что в трудные времена спрос на дешёвые рыбные консервы резко возрастает, а сейчас они, времена, именно такие. Сколько же надо выпустить «Кильки в томате», чтобы огромный российский рынок, да ещё в условиях повышенного спроса, этого не проглотил?

И вот, движимый чистым патриотизмом и стремлением помочь отечественному производителю, я отправился в магазин, где демонстративно купил банку «Кильки в томате». Помнится, в юности и эти консервы, и «Килька в томате с овощами» отменно шли и под картошку, и как закусь.

Но увы — в одну и ту же реку нельзя вступить дважды: то, что оказалось в банке, не было килькой в томате — это были отходы рыбопереработки в отходах от томата. Более-менее поддавались идентификации только обломки хвостов,  плавники, несколько голов и отдельно плавающие глаза — штук по шесть на голову.  И всё оно бултыхалось в бурой жидкости...

Как я понимаю рынок, который это всё не проглотил, — ибо тоже не стал глотать. Впрочем, может быть, подобное касается только кильки, а в остальном наши рыбопереработчики правы? Ну, насчёт того, что серьёзной рыбы нет и не предвидится, и во всём санкции виноваты… Однако одна фраза настораживает — помните: если что к нам и поступает, то сразу отправляется в Ленинградскую область. 

Или в Московскую область — ибо всё больше рыбных консервов делается там. Не из Москвы-реки же они рыбу добывают! Это что же получается: у нас санкции есть, а в Подмосковье и на Питерщине — нет? Или просто где-то шевелятся, ищут новых поставщиков, изобретают новые рецепты продуктов, а наши сидят на берегу и плачут по тем временам, когда купил рыбу в Литве, закатал в банки, продал — и всё?

Кстати, даже та, очевидная вроде бы истина, что в результате санкций к нам стало поступать меньше импортной рыбы, тоже не столь уж фатальна. Ибо статистика за прошлый год даёт удивительные цифры.

Оказывается, «наблюдается увеличение экспорта из РФ мороженой трески и пикши, объем поставок вырос на 23,9%, до 193,1 тысячи тонн, мороженой ставриды — на 14,2%, до объема 64,1 тысячи тонн, а также мороженой скумбрии — на 1,9%, до 54,8 тысячи тонн.

Увеличение поставок рыбы за границу произошло по ракообразным и моллюскам — на 55,4%, до 72,4 тысячи тонн, рыбному филе и прочем мясе рыб — на 12,9%, до 107 тысяч тонн. Экспорт рыбы свежей или охлажденной увеличился с 1 тысячи тонн — до 10,5 тысячи тонн».

Обратите внимание: мы вывозим в числе прочего именно те скумбрию и ставриду, которые, по уверениям госпожи Гутник, к нам не завозят.

Хотя конечно: искать новых поставщиков, уговаривать, договоры переписывать, логистику менять... А ещё не дай бог, прибыль упадёт, дивиденды уменьшатся. Ну его!..