Если бы губернатором был я…

Не можешь — поможем, не хочешь — заставим

Никто (и администрации всех уровней в том числе) даже не сомневается, что связь между управленцами и управляемыми должна быть —али мы не демократическое общество? А демократия — это такое общественное устройство, при котором власть выполняет волю народа. Ну, должна. В принципе…

Сложности начинаются тогда, когда от принципов дело переходит к технологиям. Митинги (порой становящиеся погромами и далее — революцией) — это и есть одна из таких технологий донесения народного мнения до руководства. Если после этого власть еще остается, то обычно она прислушивается. Пример — Киргизия, где упомянутый метод с редкой эффективностью используется для передачи руководящих постов от одного клана к другому. Правда, народу, кроме возможности день-другой пограбить, не достается ничего. Впрочем, «грабеж» — это термин из УК, а в переводе на общеполитический то же самое называется «стихийным перераспределением общественных богатств», что, согласитесь, звучит гораздо лучше.

Сказать, что Калининград этой зимой находился на волосок от киргизского варианта, было бы явным преувеличением, хотя отсутствие прямой и обратной связи между населением и властью стало вполне очевидным. Не сработал ни один механизм, и в первую очередь — специально для того созданная  Дума. Депутаты просто обязаны были предупредить губернатора о возможных последствиях некоторых его решений — но они этого не сделали. Неужели не знали? Страшно далеки они от народа…

Но еще больше обязаны были народные избранники при первых раскатах грома броситься к людям и попытаться встать во главе своих избирателей — хотя бы для того, чтобы развернуть уже формирующиеся колонны в сторону конструктива. Увы!

Вместо этого Дума действовала по совету М. Задорнова: «Отскочь в сторону, прикинься ветошью и не отсвечивай». Они и посейчас сидят тихо, словно мыши под веником, вместо того чтобы дневать и ночевать на своих участках, выцарапывая  утраченный авторитет.

Впрочем, власть все же сделала попытку восстановить коммуникации — и на свет появился консультативный совет. В качестве пожарной меры, а паче того — как средство оторвать от митингующих их лидеров это сработало. Но только на время, ибо полноценной связью  между населением и администрацией совет стать не может — именно из-за отсутствия технологии. У нового органа нет статуса, а значит, нет и регламента: никто не знает, как часто будет он собираться и чье присутствие на нем обязательно, а чье — нет. Никто не ведает, каковы права и обязанности его членов и могут ли они требовать у властей — или им дозволено только просить? Да, в совет вошли все лидеры оппозиции (по состоянию на январь), но уже через месяц с небольшим люди собрались на улице и без них — по-прежнему ли январские лидеры столь авторитетны в народе, как предполагалось при создании совета? Вопросы риторические, поскольку ни закона об этом органе не имеется, ни статуса у него нет, и существует он только до тех пор, пока губернатору не надоест.

Впрочем, риторические — не значит праздные, ибо хотелось бы иметь гарантию, что через несколько месяцев очередной митинг не соберут новые вожди — и их тоже придется ублажать должностями и местами в совете. А потом — третий комплект лидеров, четвертый… И так до тех пор, пока кто-нибудь с умом, харизмой и честолюбием не построит митингующих в колонны и не поведет их на штурм административных зданий.

Методика изобретения велосипеда

Ну, и что теперь делать? Ждать, когда  снова полыхнет, и гадать, по какому поводу? А потом лихорадочно исправлять содеянное — что, между прочим, гораздо сложнее и дороже, чем предусмотреть последствия заранее… Нет, у нас в самом деле не существует никаких механизмов постоянной и эффективной связи общественности и администрации? Совсем-совсем? Конечно же, существуют! Теоретически… Например, СМИ.

Но вот с чем наша власть не умеет работать категорически, так это с прессой. Порой создается впечатление, что администраторы просто не понимают, зачем это нужно — и начисто проигранная в период подготовки митингов информационная война тому подтверждение. Оно и не удивительно: хотя на работу со СМИ ежегодно выделяются немалые деньги, но распределяются они на конкурсной основе. И побеждает тот, кто меньшую сумму попросит.  Причем с негласным условием: основываться по преимуществу на пресс-релизах и официальной информации (обязательно, как можно ближе к тексту). В результате вроде и правду пишут газеты о том, что сделано властями, но ощущение такое, что все время врут! Чиновники же — они как дети: им до сих пор кажется, что если в газетах и по ТВ их хвалят, то народ в это верит.

Но это не все! Есть у нас еще одна структура, созданная именно как орган двусторонней связи власти и общества. Снова — теоретически! Хотя задумывалась Общественная палата на полном серьезе: руководители общественных организаций, за которыми — тысячи общественников, авторитетные (причем не по должности, а в действительности) граждане, которые не за зарплату и не за привилегии, а по зову сердца болеют за свою землю, деятели науки и культуры… Короче, все общество в миниатюре — с одной стороны  и власть — с другой. Причем если посмотреть на Закон № 32 — ФЗ «Об Общественной палате», то нетрудно заметить, что ее члены — вовсе не просители административных милостей, а люди, имеющие право и зубы показать! Они могут вызывать чиновников на свои слушания, проводить экспертизу законов и выявлять их нарушения, участвовать в работе Думы, требовать от властей объяснений и, что характерно, их получать — много чего могут члены Общественной палаты, если, разумеется, захотят. Наши — не захотели. И тому были свои причины…

(окончание следует)