Если бы православным был я...

В чём отличие православных от остальных верующих?

Иной раз напишешь такую фразу, как в подзаголовке, — и мороз пробирает: страшно человеку оказаться выходящим из ряда вон. По нынешним временам, когда правители страны вместе с Госдумой вот-вот постригутся в монахи, а кортеж патриарха ничем не уступает кортежу президента, опасно оказаться паршивой овцой: знаем мы, как и куда у нас на Руси изгоняют таких из стада...

Так уж повелось в этой стране: если какая-то часть населения объявляет себя лучшей, то остальные автоматически становятся худшими — со всем, что обычно из этого проистекает. И когда со всех трибун, телеэкранов и газетных страниц утверждается: «Мы говорим “церковь” — подразумеваем “патриотизм и нравственность”, мы говорим “патриотизм и нравственность” — подразумеваем “церковь”», то все, не имеющие чести быть православными, сами того не желая, оказываются безнравственными непатриотами — что с такими цацкаться?

И потому очень хотелось бы понять: а православные — это кто? Люди, верящие в бога? Нет, потому что тогда православными станут и мусульмане, и буддисты, и шаманисты и даже адепты Летающего макаронного монстра. Тогда, может быть, это люди, верящие в Христа? Тоже нет, ибо в Христа веруют и католики, и лютеране, и баптисты, и адвентисты, и многие другие, включая духоборов, трясунов и скопцов.

А православные же отличаются от всех них только тем, что веруют в Христа особым образом, по особому православному обряду: все христианские церкви, объединённые общим богом и общими изначальными книгами — Библией и Евангелием, различаются главным образом именно этим —появившимися гораздо позднее особенностями отправления культа.

Это очень важная мысль: православие — не просто вера в бога, а вера по особому православному обряду, вера по особому православному канону. Иными словами, православный отличается от любого другого христианина не столько самой верой, сколько формами её публичного проявления. Очевидная, казалось бы мысль, но её необходимо учитывать, если мы и впрямь хотим понимать, какое место реально занимает РПЦ в жизни современного российского общества, каково её действительное влияние на умы и души россиян и где пределы этого влияния...

А что включает в себя этот православный обряд? Семь таинств: крещение, миропомазание, причащение, покаяние (исповедь), елеоосвящение, священство, брак (венчание). Причем причащаться надо не менее 4 раз в год, исповедоваться желательно ежемесячно, и причастия без исповеди не бывает (кроме крайне редких исключений). Кроме того, истинный православный должен посещать церковь во все воскресные и праздничные дни, соблюдать многодневные посты и поститься по средам и пятницам.

Конечно, можно всего этого и не делать — но тогда почему вы решили, что вы православный? Может, вы католик — это у них достаточно ходить к исповеди один раз в год?

Сколько их, куда их гонят...

Есть разные мнения о том, сколько в стране православных верующих, однако вот неопровержимый факт: в Великий пост, когда каждому истинно воцерковлённому человеку категорически запрещено употребление мяса, продажи этого богопротивного продукта в самых русских областях падают не больше чем на 20 — максимум 25 процентов, и тут ни убавить ни прибавить.

Однако современной РПЦ недосуг отделять овец от козлищ, у неё другие задачи: как можно большее количество просто верующих в бога записать именно в православные. И никто из церковных иерархов, похоже, даже не вспоминает, что это уже было, было, было...

Многие из тех, кто в свое время соприкасался с партийными и комсомольскими органами, ещё помнят вечный кошмар райкомов — рост рядов, любыми путями и любой ценой. Именно тогда «направляющие и определяющие силы», партия и комсомол, перестали быть тщательно отобранным сообществом единомышленников, превратившись в конгломераты кого попало. И именно тогда и партия, и комсомол утратили не только право, но и возможность по настоящему руководить страной, ибо не может руководителей быть больше, чем подчиненных.

Быть и казаться

А теперь по тому же пути идет и церковь: мало призванных, но много названных... И, похоже, те, кто руководят процессом становления современной РПЦ, просто не понимают: недостаточно объявить себя образцом нравственности и патриотизма (даже при поддержке государства), надо ещё им, образцом, быть. И не может миллион человек быть примером для одного, а вот один для миллиона — может.

Короче, простая, казалось бы, истина: нельзя вступить в ту воду, которая уже утекла, — а не доходит до РПЦ! Когда-то, когда большинством населения страны были неграмотные, нищие крестьяне, церкви не приходилось прикладывать усилий для доказательства своей святости, близости к Господу и особого Божьего благословения, почиющего на священстве.

Приходил такой крестьянин в лаптях и одежде из серой домотканины из своей тёмной курной избы в варварскую византийскую роскошь храма и замирал. Золото и драгоценные камни окладов в огнях свечей и лампад, сиянье ритуальных одежд и наперсных крестов, ангельское пение, а не унылый мат и мычание скота, ароматы ладана... Вот он какой, обещанный за веру и терпение рай! Ну какие ещё нужны доказательства, что бог возложил свои персты на церковь и её служителей, что они избранные и наидостойнейшие? А значит, и то, что они говорят, правда!

Однако за прошедшие столетия изменилось всё, кроме церкви, так и не понявшей, что современный верующий — уже не тот крестьянин XV века. Ну не доходит до нынешних иерархов, что вид священника с пудовым золотым крестом и на «Лексусе» уже не вызывает у потрясенной паствы благоговения перед существом, особо благословленным богом, наделившим его особыми правами, а чаще наводит людей на мысли о жадности, мздоимстве и прочей коррупции.

И то, что не только иерархи церкви, но и многие приходские священники, не дожидаясь Страшного суда, уже устроили лично себе рай на земле, многих тоже как-то смущает: это вот эти постоянно твердят об особой нравственности и духовности своей организации?

Вперед в прошлое!

Впрочем, если вдуматься, то непонимание или нежелание признавать перемены, произошедшие в людях за последние две тысячи лет — и есть главная беда современного православия. Довелось тут на днях лицезреть по ТВ беседу одного известного священника с не менее известным тележурналистом. Вот и умный, казалось бы, человек тот священник, а словно клинит его на каких-то моментах.

Зашла, например, речь о падении рождаемости. Говорил тот священник горячо, информированно и по делу. Но потом собеседники вспомнили про суррогатное материнство — и его словно шилом в... рясу ткнули: проповедник аж взвился — категорически нет, это противно богу!

Не знаю уж, каким образом этому человеку стала известна подлинная божья воля, но, на мой невоцерковленный взгляд, когда дом горит, его надо тушить любыми путями, а не устраивать дискуссию, в каком из близлежащих водоёмов вода более благословенна для тушения. Хотя справедливости ради следует отметить, что у вышеупомянутого священника есть свой план выхода из демографического кризиса.

На самом деле всё просто: надо только вернуться немного назад, если уж не в XV, то хотя бы в XIX век, когда все были православными и потому в семьях было по десятку детей. И как пример священник привёл Дмитрия Менделеева, который был семнадцатым ребёнком своих родителей. Честно говоря, не очень хорошо понимаю, как именно православие сказывается на деторождении: в семьях многих моих знакомых православных это влияние не слишком заметно.

Но зато я твёрдо знаю другое: для решения проблемы по рецепту РПЦ, помимо воцерковления всех женщин детородного возраста, нам придется сделать и ещё один шаг: вывести их из народного хозяйства, ибо не может мать, воспитывающая десять детей, ещё и работать где-то по восемь часов в день. Захотят ли женщины отдать добытую ими равнозначимость с мужчинами и вернуться к «Домострою» и «киндер, кирхе, кюхен» — это вопрос второй. Но что будет с экономикой, а значит, и со страной, если от её рабочей силы в исторически короткие сроки останется хорошо если половина, один бог весть. А вот упомянутый священник — точно не весть!

Хотя это, видимо, в его задачу и не входило: главное — рост церковных рядов, а там видно будет. Не могу ещё раз не заметить, что в СССР тоже так думали про свои руководящие институты.

Хочешь быть нравственным? Будь им!

Но невзирая на все вышесказанное, нельзя не признать: верующих у нас несколько десятков миллионов, и определённое влияние на них у церквей, в частности у РПЦ, несомненно есть. Вот только настолько ли оно благотворно, как церковь всем внушает, и можно ли и впрямь сделать так, чтобы упомянутый общественный институт приносил максимальную пользу не только себе, но и стране? На мой, возможно, еретический взгляд — да.

Но только действовать она, церковь, должна не так, как сейчас, а диаметрально противоположно, то есть в первую очередь не смыкаться с государством, тем более так нарочито и назойливо, заползая во все государственные прорехи, а встать к нему в оппозицию.

Именно от церкви, как от организации, постоянно говорящей о милосердии, нравственности и заботе о малых сих, должны исходить инициативы социальных законов (церковь, как и любая общественная организация, имеет на это право), именно она должна первой возвышать голос, если те или иные решения государства противоречат принципам милосердия, о которых постоянно твердят священники, именно она должна стать ходатаем за всех бедных и обиженных.

Да и сами священнослужители должны понимать, что не работают, а именно служат, и порой как раз по ним люди судят и о деле, к которому они приставлены, и об истинности того, о чем они говорят. Ну, хоть убейте, не могу поверить, что священнослужители, радостно принимавшие дары от Цапков и избиравшие бандитов в церковные советы, не знали, откуда эти щедрые пожертвования и каким путем добыты! А если всякое даяние — благо, то о какой нравственности можно говорить?

И уж безусловно следует категорически запретить священнослужителям утверждать, что сам факт записи человека в православные автоматически причисляет его к лучшей, более духовной и нравственной части народа. А то, учитывая, например, процент посещающих церковь среди простых граждан и среди уголовников на зонах, можно и впрямь подумать, что мы живём при страшной диктатуре, при которой сажают в тюрьму за милосердие, бескорыстие, высоконравственность и тонкую душевную организацию, (присущие, как нас убеждают, почти исключительно верующим)...

Впрочем, это тема отдельного разговора.