Налог на слёзы, или несколько мыслей, перпендикулярных новой инициативе РПЦ

И потому какие-то очень важные для людей и страны вещи постепенно перестают восприниматься как призыв к действию, уходят на периферию сознания, растворяются в сиюминутных хлопотах...но вдруг что-то происходит — и общество словно спохватывается: «Ой, лышенько, что ж мы зробили!»

Впрочем, это вовсе не значит, что вся страна в едином порыве бросится исправлять содеянное, ибо никуда та «злоба его» не делась, но какие-то сдвиги и перемены непременно последуют...

Можно по-разному относится к закону, получившему в народе название «Закона Димы Яковлева», но одно несомненно: внимание к положению с детством в РФ он привлёк. К сожалению, весьма по-разному привлёк: одни воспользовались случаем свести политические счёты с нашими геополитическими противниками, другие увидели в этом законе прекрасный повод устроить новую политическую заварушку и в очередной раз поклевать власть, а третьи... третьи постарались сделать на этом политический капитал. Или даже просто капитал.

Надо же понимать, что речь идет о сотнях миллионов рублей, которые государство ежегодно тратит на детские дома и патронажные семьи, причём (после неоднозначной реакции общества на новый закон) всё идет к тому, что сумма эта будет расти — быстро и кратно. Есть за что побороться!

1

Вот только не надо говорить, что Вольф воспользовался очередным поводом для нападок на РПЦ. Инициативы церкви, воспоследовавшие за скандалом вокруг «закона Димы Яковлева», это уже не предложения установить форму одежды для мирян и не попытки ввести для светской литературы церковную цензуру (вплоть до переписывания сказок Пушкина). Предложения РПЦ насчет исправления положения сирот и вообще ситуации с демографией и детьми в стране — это серьезно и бьёт точно в цель: вроде и возразить нечего...

Тем более, что оное положение просто скандально и нетерпимо для страны, претендующей на статус цивилизованной: сегодня в России, по официальным данным, 654 тысячи детей, которые остались без попечения родителей. Подавляющее большинство из них (более 70%) — «социальные сироты», то есть дети, родители которых живы, но не хотят или не могут заботиться о них. И еще: у нас около 2 тысяч детских домов, в которых воспитываются 67 тысяч детей. Плюс к этому 27 тысяч детей проходят обучение в 150 школах-интернатах и около 10 тысяч воспитываются в патронажных семьях.

Вот церковь и предлагает взять на себя попечение о сиротах — как заявил руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси Александр Волков: «Церковь публично говорит, что имеет все возможности и готовность, чтобы взять на себя работу по организации домов для детей-инвалидов. РПЦ готова принимать в этом самое активное участие. Церковь будет создавать свои дома для таких детей».

Почему только инвалидов — понятно: именно к ним привлечено особое внимание в связи с «законом Димы Яковлева». Но дело-то благое, разве нет? Тем более что этим РПЦ не ограничилась: патриарх весьма часто в последнее время возвращается к детской теме, то призывая россиян к усыновлению брошенных детей, то выбивая у правительства Москвы несколько гектаров кладбища для захоронения умерших сирот, то...

Вот о последней церковной инициативе, связанной с детством и демографией, о предложении ввести налог на бездетных, хочется сказать особо. Вроде бы мысль разумная: тут и повышение ответственности семей, и облегчение бюджету, ибо деньги, собранные по новому налогу, предлагается пустить на тех же сирот и детские пособия, и какая-то социальная справедливость, наконец...

Или несправедливость? Помнится, когда, в 2006, кажется, году, несколько депутатов Госдумы выступили с аналогичной инициативой, тогдашний президент Путин назвал этот закон «безнравственным». И, думается, у него были для того основания.

2

Формально и на первый взгляд глава синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Димитрий Смирнов вполне прав, когда, предлагая обложить налогом бездетных и даже малодетные семьи, говорит: «Не хочешь идти на подвиг рождения детей или не можешь, поучаствуй в этом деньгами, небольшим налогом».

Но это только на первый взгляд, ибо между «не хочешь» и не «не можешь» есть очень существенная, принципиальная разница. Как-то не очень милосердно, не по-христиански, наказывать рублем тех, кто и без того наказан судьбой, причем чаще всего без вины. У нас в стране, как и во всем мире, тысячи и тысячи семейных пар и просто женщин не могут родить ребёнка — такова плата человечества за плохую экологию, стрессы, некачественное питание и т. д. и т.п.

И для очень многих — это трагедия, слёзы, горе, каждодневная боль. Но тут к ним приходит представитель человеколюбивой церкви и предлагает за то, что они испытывают, платить в пользу более счастливых, уверяя, что это справедливо... Странно некоторые понимают милосердие!

Впрочем, будем откровенны: дело, конечно, не только в тех семьях, которые не могут иметь детей. Как утверждают демографы, беда не в том, что много бездетных, а в том, что большинство женщин имеют одного или двух детей — может, для этих мам и пап налог на бездетность (в данном случае — на малодетность) справедлив? Ну, если не учитывать низкий уровень доходов большинства населения в стране, инфляцию и всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, то может быть. А если учитывать?

3

И знаете, что самое непонятное? Что с предложением о налоге на бездетность выступает церковь. А РПЦ — это именно та организация, которая предписывает своим иерархам безбрачие, то есть бездетность. И та организация, которая содержит и возводит по всей стране десятки, если не сотни монастырей, где, по определению, не создаются семьи и не рождаются дети.

Более того: монашеское служение представляется в религиозной идеологии неким идеалом, образцом праведного жития. Да чего уж там: многие святые и угодники православного пантеона ни семьи, ни детей не имели — мешает это достижению святости и почитания верующих. Хотят того священники или нет, но ощущение определенной связи между подлинным служением богу и бездетностью возникает само по себе... Как-то не вяжется это с предложением о. Смирнова.

Ну, и еще одно соображение на ту же тему: говорят, что по церковному праву РПЦ при расторжении брака по причине прелюбодеяния виновный в нём супруг осуждается на безбрачие, священникам же вообще запрещается вступать во второй брак. А если в первом браке они не успели завести детей? Может, дать им возможность искупить эту вину? Обойдутся...

Но самое интересное, что у всей этой истории есть еще некоторый аспект, о котором, впрочем, священнослужители (как люди, далекие от всего мирского, особенно — от финансов) могут и не знать. Дело в том, что налог на бездетность, по сути, действует в России и сейчас — в виде налога на доходы физических лиц, в котором содержится стандартный налоговый вычет на детей.

В 2012 году его размер составлял 1,4 тысячи рублей на первого и второго ребёнка и 3 тысяч на третьего и последующих детей. Получается, что бездетный гражданин платит в бюджет на 1,4 тысячи рублей больше, чем тот, у кого есть один ребёнок, на 2,8 тысячи больше того, у кого их двое, на 5,8 тысячи больше, чем многодетный родитель... Если ввести ещё и налог на бездетность — двойное налогообложение получается.

4

И всё-таки есть подозрение, что последние инициативы РПЦ, связанные с проблемами детства и демографии, при всей их различности на самом деле вполне взаимоувязаны. Церковь так много говорит о милосердии и духовности, что, возможно, кто-то из ее иерархов почувствовал: уже просто неприлично настолько сосредотачиваться на приобретении собственности и загребании в личные житницы священства.

Тут-то и подвернулся резкий подъём интереса общества к проблеме сирот. Нет, РПЦ и раньше занималась детьми — у церкви есть 90 небольших приютов. Мал золотник, да дорог — в самом прямом смысле этого слова, поскольку содержание их с соблюдением всех установленных государством норм стоит денег. Может, именно потому тех приютов всего 90 аж на 33 тысячи православных церковных приходов, невзирая на все разговоры о милосердии и заботе о людях?

А если ещё и выполнить обещание патриарха Кирилла и понастроить приютов для инвалидов? Вот тут-то очень кстати может оказаться налог на бездетность, теоретически направленный именно на поддержку материнства и детства: церковь может смело просить деньги у государства на содержание этих приютов, тем более что и закон-то предложен не кем-нибудь, а церковью. Типа: как это нет денег в бюджете? А наш с вами общий закон?

Правда, сказано в Писании «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного» (Мф. 6, 1), а преподобный Исаак Сириянин говорил: «Если угодно сеять в нищих, то сей из собственного. А если вознамеришься сеять из чужого, то знай: это самые горькие плевелы», но разве не так же было с передачей РПЦ памятников истории и культуры? Сначала церковь получила их в собственность, а потом стала требовать бюджетных денег на их, памятников, поддержание и содержание!

Впрочем, это уже совсем другая тема, а то опять скажут, что Вольф сел на любимого конька.