О башне, которой нет

1

А была вся эта территория заброшенной, запущенной, заросшей и вообще кладбищем  — одним из тех, которые сентиментальные немцы, не имевшие обыкновения забывать своих покойников, накопили в городе за семьсот лет.

Поговаривали также, что часть этого погоста занимали не простые усопшие, а люди в Кёнигсберге известные и значимые, в том числе и профессора Альбертины. Но это для немцев они были профессора, а для советских людей — безымянные останки невесть кого. Нет, конечно, безымянными они становились не сразу, а по мере того, как исчезали мраморные памятники и могильные плиты, которые грузовиками вывозились в Литву, а оттуда распродавались по всему Союзу. Прекрасная была афера, неплохо обогатившая население нашего соседа. Впрочем, это совсем иная история...

Так вот, случилось это всё аккурат тогда, когда между СССР и ФРГ наметилось некоторое потепление, пользуясь которым, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр обратился к советскому правительству с не совсем обычной личной просьбой. Как выяснилось, его то ли бабушка, то ли прабабушка как раз и была профессором Альбертины, а потому и захоронена там же... Ну, и поскольку уже и в ФРГ поняли, что СССР Кёнигсберг не отдаст (хотя этого Аденауэр, естественно, не говорил), то канцлер просил передать ему прах усопшей родственницы для перезахоронения в родовом имении.

Дальше версии расходятся. По одной Аденауэру просто отказали, отлично понимая, что найти бабушкин прах на площади в несколько гектаров, по которым (после сплошного вывоза памятников) прошлись бульдозеры, никак не возможно. По другой — прах таки выдали, но не именно бабушки, а чей попало, первый нашедшийся в приблизительно указанном канцлером месте. Однако недоверчивые немцы быстро установили, что это не женские, а мужские останки...

Так или иначе, но ходили слухи, что в Европе, а тем более в отдельно взятой ФРГ, этот случай получил широкую огласку, вызвал новую антисоветскую  волну и надолго прервал процесс сближения этой страны с СССР. Как знать, может, и вся история конца XX века пошла бы по-другому, найди мы тогда могилу аденауэровой бабушки...

Впрочем, вполне возможно, что и не было всей этой истории — мало ли слухов и баек о Кёнигсберге и Калининграде ходило и у нас в городе,  и во всей стране? Но в любом случае  уже само возникновение такой былины весьма характерно и говорит о многом, о чём население города помнило всегда, а власть очень старалась, чтобы калининградцы забыли. А ещё сия история свидетельствует о том, что Калининград — это не просто город,  но и фактор международной политики, который может быть и раздражителем, и наоборот — смотря как мы сами себя позиционируем и ведём.

2

Помните опубликованный в прошлую субботу материал про Коперника? Идея-то была интересная: устроить прогулку по тем улицам города, которые названы в честь великих земляков. В конце концов, теперь уже мало кто не знает, что в истории Германии случались и другие, помимо Третьего рейха, периоды, а очень многие немцы были вовсе не фашистами, а великими учёными, писателями, композиторами, художниками, философами и государственными деятелями, зачастую принадлежащими не только своей стране, но и всему миру, то есть и России в том числе... А среди них, между прочим, встречались и кёнигсбержцы.

Причём многие кёнигсбержцы — если присмотреться к истории Германии, то количество жителей Восточной Пруссии, вошедших в историю и этой страны, и Европы непропорционально велико: в Германии есть и куда более крупные города, не давшие миру и половины того созвездия талантов,  которое дал  Кёнигсберг... Впрочем, по Калининграду этого не скажешь: из почти восьмисот улиц и переулков города, в честь тех, кто прославился здесь до 1945 года (или  хотя был бы связан с этим местом), названы всего  четыре — улицы Канта, Вагнера, Коперника и Бесселя.

Причём улица Вагнера названа в честь сразу двух известных в истории Кенигсберга Вагнеров: знаменитого композитора Рихарда Вагнера, как считалось в советское время, и знаменитого врача-хирурга Карла Вагнера. Во всяком случае, первоначально  Вагнерштрассе называлась так именно в честь Карла, поскольку именно там располагалась известная во всём мире университетская клиника, одним из создателей и руководителей которой был этот хирург.

Я понимаю, что всё вышесказанное автоматически вызовет раздражение у той части нашего населения, которая с удовольствием  запахала бы этот город, а образовавшееся на его месте поле засадила берёзками и застроила избами и овинами, среди которых красны девицы в сарафанах и кокошниках вели бы бесконечные хороводы под песни Зыкиной. Издеваюсь, конечно, но у нас действительно много людей, всерьёз полагающих, что Русь-матушка — это нечто отдельное от мировой цивилизации, пребывающее невесть где, вне времени и пространства, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

А из этого как-то само собой следует, что если не набить этот город золотыми куполами церквей, как лукошко яйцами, и не подчёркивать на каждом шагу, что мы русские из русских и прочим до нас далеко, то местное население само собой перейдёт на немецкий язык и устроит дранг нах фатерлянд.

Однако помнится, портал  здания Альбертины был украшен барельефами некоторых её профессоров. Вот они:  Фридрих Вильгельм Бессель, Карл Фридрих Бурдах, Карл Готфрид Хаген, Иоганн Фридрих Гербарт, Карл Густав Якоби, Кристиан Якоб Краус, Карл Лахман, Симон Дах, Иоганн Георг Гаман, Теодор Готлиб фон Гиппель, Иммануил Кант, Иоганн Готфрид Гердер...  Не знаю, кому — как, но мне смутно вспоминается, что большая часть из этих имён встречалась мне во вполне русских учебниках, и как-то никого не беспокоило, что они родились и жили не в Вологде или Брянске!

Тут есть и ещё одно обстоятельство: может быть, где-нибудь в уже упомянутой Вологде этот разговор был бы не так актуален, но здесь, в Калининграде, который до сих пор мыслится как некий мостик, соединяющий две великих культуры... Какое уж тут, к чёрту, соединение!

Возвращаясь к улицам: я вот знаю, каким боком относится к Калининграду Якоби или Гофман, а кто-нибудь объяснит, что такого ценного для калининградцев в башкирском городе Белибей или в реке Алдан? А в Закавказье?  Однако улицы с этими и десятками других не пришей кобыле хвост топонимов у нас есть...

Ну, и ладно! Если уж особо не разгонишься рассказывать о тех кёнигсбержцах, в чью честь названы улицы Калининграда, то просто о знаменитых наших земляках можно же? Например, о тех же профессорах. Кстати, а кто из старых калининградцев помнит башню Гамана, давным давно стоявшую у въезда на Деревянный мост с той его стороны, где сейчас мемориальный комплекс «Катер»? Очень странно, но если о самом Гамане литературы довольно много, то об этой башне не упоминается нигде...

(Окончание следует)