Революция в приёмной

Прямо-таки разгул демократии, во всяком случае, в той ее части, где говорится о свободе слова. Конечно, потом, после выборов... но не будем о грустном!

1

Одно наблюдение: долго пребывание в замкнутом пространстве приводит к тому, что восприятие окружающего мира слегка искажается. То, что внутри, начинает казаться несколько большим и уж безусловно более значимым, а всё, что извне, словно бы уменьшается и становится менее важным. А наш эксклав, как ни крути, это самое замкнутое пространство и есть!

Короче, ничем иным, кроме этого искажения восприятия, нельзя объяснить явное преувеличение, высказанное недавно в ходе одной дискуссии по национальному вопросу на калининградщине: «Проблема очень серьезно назрела. У нас же надо дождаться, чтобы было, как во Франции, когда у нас эти нелегалы потом крушили все и друг с другом решали вопросы — русские и переселенцы? До этого не нужно доводить». (Стилистика сохранена. — В.Т.)

И далее: «В регионе есть граждане, которые не соблюдают никаких правил. Они не состоят на миграционном учете, у них нет разрешения на работу... Они (нелегалы) ведут, в общем-то, асоциальный образ жизни. Многие дети даже и не учатся, хамят, неизвестно, в каких условиях живут. Бытие определяет сознание». Короче, пора границы закрывать и окапываться.

Честно говоря, до этого аларма многим калининградцам казалось, что проблема хотя и имеет место быть, но вовсе не столь уж серьезна, как, например, в метрополии. Согласитесь, что помимо прочего у нас есть факторы, сами по себе сдерживающие неконтролируемое нашествие гастарбайтеров — до калининградщины сложнее добраться, а здесь сложнее спрятаться.

Как ни крути, но самолет дороже, чем никем не замечаемые автобусы, миллионами развозящие нелегалов по всей РФ, и без паспорта на него не сядешь, а в аэропорту еще и контроль. Про поезд же и говорить не приходится (равно как и про автодороги) — тут вообще загранпаспорт надобен. Откуда он у нелегала?

2

Да и здесь, в эксклаве, каждый человек на виду, причем как в прямом, так и в переносном смысле: у спецслужб есть особый интерес к региону, погранзона опять-таки — органы бдят... К тому же мало нас здесь, менее миллиона, и захочешь — не затеряешься. Хотя если учесть, что незваные гости имеют привычку жаться друг к другу и концентрироваться в определенных местах, порой может показаться, что всё плохо...

Причем усугубляется это все какими-то странными цифрами миграционной статистики, способными сбить с толку любого, кто попытается задуматься. На уже упомянутом совещании один из участников сообщил, что в текущем году в область въехало более 800 тысяч иностранцев — на 20 процентов больше, чем годом ранее. На миграционный учет поставлено свыше 19 тысяч человек, и им было выдано более 12 тысяч разрешений на трудовую деятельность.

Вы чего-нибудь поняли? Получается, что почти миллион человек у нас работает нелегально? То есть вдвое больше, чем у нас самодеятельного населения? А если посчитать за два года, то из каждых четырех работающих у нас трое — нелегальные гастарбайтеры? Ну, да неправда же это!

Тем более что есть и косвенное подтверждение того, что говорить о миграции уже надо, а бегать, рвать на себе волосы и кричать «караул!» еще преждевременно. Дело в том, что всякое действие, увы, рождает противодействие. Можно сколько угодно осуждать всякого рода полу- и четвертьфашистские организации, скинхедов и «Русские марши», но невозможно отрицать, что они — пусть и уродливая, но реакция коренного населения на отсутствие у государства межнациональной и миграционной политики.

И она, эта реакция, неизбежна: там, где недорабатывает власть, обязательно начинается «живое (по словам Ленина) творчество масс»... И то, что у нас это творчество пока практически не началось, как раз и говорит о том, что проблема еще не назрела. Иное дело, что до назревания хорошо бы не доводить!

3

Кстати, о том, что делать, дабы не доводить, на упомянутой дискуссии тоже говорилось. Тот же деятель оппозиции, которого я цитировал в начале, настаивал, что в сложившейся ситуации виноваты прежде всего миграционные и правоохранительные органы, которые не в состоянии контролировать мигрантов. В связи с этим во время заседания круглого стола обсуждалась проблема коррупции в органах правопорядка — по мнению участников, у нелегалов есть «покровители» в силовых структурах.

Впрочем, кто бы спорил: если из 800 тысяч человек на учет встают только 19, а из них разрешение на работу получают только 12, то коррупция действительно налицо... И очень хорошо, что оппозиция (в лице цитированного деятеля) привлекает внимание не слишком хорошо работающей власти к таким проблемам.

Хотя, пожалуй, хватит розыгрыша: все, что выше приписывалось некоему деятелю оппозиции, на самом деле озвучивалось госпожой Войтовой. А она, если кто не помнит, депутат облдумы и руководитель общественной приемной Дмитрия Медведева. Дмитрий же Анатольевич Медведев, на всякий случай, премьер-министр, то есть человек, которому напрямую подчиняются и миграционные, и правоохранительные, и прочие, как выяснилось, плохо у нас работающие органы.

Та же мысль, но с другой стороны: это именно от премьер-министра зависит, насколько хорошо у нас оные структуры будут выполнять свои обязанности. А дабы он, премьер-министр, знал положение в стране не через десять инстанций, а непосредственно из первых рук, у него по стране открыты сотни приемных, одну из которых, местную, и возглавляет госпожа Войтова.

И вот вместо того, чтобы доложить все вышесказанное работодателю, с которым она, надо полагать, в контакте (зав. его приемной все-таки) и попросить шефа срочно принять меры... Слушайте, да это же бунт на корабле, революция в одной отдельно взятой приемной! Хотя, откровенно говоря, есть и другие, более печальные объяснения того, что подчиненная, пусть и не называя имен, так раскритиковала деятельность своего начальника.

Например, то, что знает ДАМ все про наши проблемы, знает — и безмолствует, а заодно и бездействует! Или что нет у той приемной никакой связи с Москвой, и она такая же декоративная, как и многократные проверки на границах, через которые тысячами просачиваются все, кто пожелает. Но об этом думать совсем уж обидно...