Нетерпячка, или Несколько мыслей по поводу одной цитаты

1

Нет, в самом деле: с виду мы — государство как государство, со всеми присущими развитой демократии атрибутами, включая власть, оппозицию и народ. Но только все это какое-то бутафорское, сценическое, словно бы в театральной мастерской изготовленное. Если не присматриваться — оно  очень похоже на настоящее, но стоит только вылезти на сцену и попробовать декорации наощупь…

Народ, правда, налицо, но он по старой доброй национальной традиции безмолвствует и смотрит «Дом-2». Власть тоже имеется, но какая-то не слишком государственная: порой кажется, что она думает скорее о себе, любимой, чем о территории, которой руководит.

В конце концов, для человека во власти есть два пути стать великим и знаменитым: либо превратившись в государственного деятеля, сумевшего поднять и обустроить свою страну, свой регион, свой город, либо просто разбогатев и что-нибудь такое (чтобы все вокруг ахнули!) лично себе купив или построив.

Второе — проще. А что поделать, мы же демократическое государство, нам аристократии, для которой честь дороже, не положено.

Что же до оппозиции… Ну, ребята, кто-нибудь всерьез может себе представить, что ядерной державой, занимающей десять процентов земной суши, руководят Немцов, Собчак, Навальный, Удальцов, Яшин? А во главе КО кто-нибудь Лабудина или Костяева представляет? Перефразируя одного знаменитого некогда юмориста, это будет не государство, а каменоломня из сна пьяного дворника! Не смешно — грустно: как же мы дошли до жизни такой?

2

Наткнулся я тут на одну цитатку… Не сказать, чтобы в ней содержался ответ на поставленный выше вопрос, но какое-то к нему, то есть к ответу, отношение она имеет несомненно. Судите сами: «Необузданные порывы могут иметь свою политическую прелесть, но в общественных делах прежде всего требуется политический смысл и политический такт, который знает меру и угадывает пору… В обществе юном, которое не привыкло еще выдерживать внутренние бури и не успело приобрести мужественных добродетелей гражданской жизни, страстная политическая пропаганда вреднее, нежели где-либо. У нас общество должно купить себе право на свободу разумным самообладанием, а вы к чему его приучаете? К раздражительности, к нетерпению, к неуступчивым требованиям, к неразборчивости средств…

Вам во что бы то ни стало нужна цель, а каким путем она будет достигнута — безумным и кровавым или мирным и гражданским, это для вас вопрос второстепенный… Палка сверху и топор снизу — вот обыкновенный конец политической проповеди, действующей под внушением страсти!»

Не буду вас провоцировать и предлагать угадать, кто из нынешних вменяемых российских политиков обратился с этими словами к вождям несистемной оппозиции и когда это было: после митинга на Болотной или во время оппозиционной комедии на Чистых Прудах. Все равно не угадаете, поскольку сказаны сии слова были в позапрошлом веке, в ответ Герцену, который в Лондоне на всю Европу цитировал Чернышевского, призывавшего Русь к топору (то есть к бунту). А принадлежат они Б. Н. Чичерину, философу, историку, публицисту и профессору кафедры государственного права.

Но как, согласитесь, современно эта цитата звучит! Особенно если вспомнить, что тогда, в девятнадцатом и начале двадцатого века, общество прислушалось не к профессору, а к Чернышевскому и лондонскому сидельцу. А то, что было потом, до сих пор проходят в школе: террор, три революции, разруха, гражданская война, многие миллионы погибших от голода и сгинувших в лагерях.

Интересно, когда демократ Герцен тиражировал слова демократа Чернышевского, они именно так себе будущее и представляли? Или предполагали, что некий пейзанин помашет в воздухе декоративным топориком, а власть имущие тут же устыдятся, раскаются, раздадут свое добро народу и добровольно удалятся на общественные работы? Хотелось бы верить, что перед глазами знаменитых демократов стоял второй вариант…

3

Право слово, я вовсе не претендую, на какие-либо ответы на извечные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?», а просто высказываю некоторые мысли вслух. Ну, например, вот это место из Чичерина (насчет разумного самообладания и раздражительности, нетерпения, неуступчивых требований, и неразборчивости средств): вам не кажется, что и оппозиция, и власть, и общество — короче, все мы тут одинаково неразумны?

Помнится, когда в Москве бушевали митинги, а вожди «народного негодования» с одухотворенными лицами позировали перед журналистами и вещали на всех телеканалах, я категорически не мог понять: мы готовы вступать с властью в переговоры, только пусть она сначала уйдет в отставку — это как? В университете, на семинарах по логике за подобное умозаключение ставили безусловный «неуд». Но наши народные вожди даже не задумывались над тем, что несут.

Однако и власть тоже хороша: чего-чего, а разумного самообладания ей явно не хватает, а вот нетерпения и неразборчивости в средствах хоть отбавляй. Опять же издержки демократии: на серьезную и длительную работу времени нет — электорату надо что-то до выборов предъявить.

Ну, и понеслось… Например, а хорошо ли это, если школьники на перемене покупают пиво и сигареты?

Конечно, плохо! А как с этим бороться? Сложно: надо бы с родителями работать, а как — если они не слушаются? Детишкам тоже надо бы разъяснять, что пить и курить плохо — но это же возни не оберешься, это же система должна быть. Да и пока до всех детей дойдет… Ну, и продавцов приструнить, разумеется, чтобы несовершеннолетним ничего такого не продавали! Однако коррупция, знаете ли: что с ней, проклятой, делать?

В результате принимается решение: чтоб гадостью торговали не ближе пятидесяти (ста, трехсот) метров от школы и детского сада. А что,  вполне разумно: у нас за сивухой в киоск чаще всего как раз дети из детсадов во время тихого часа бегают. И потом: подрастающее поколение — оно ведь, как заводная игрушка, ключом заводится… Пятьдесят (сто, триста) метров прошагали — и все, завод кончился, если пятьдесят один метр, то уже никак.

Короче, чистой воды имитация. Но меры-то приняты, разве нет? Есть что народу к выборам предъявить.

4

Ну, и наконец, мы с вами, то есть общественность. То ли народ от власти и оппозиции нахватался, то ли они от него… Есть, к примеру, Калининградская область, волею истории и международной политики загнанная в те условия, в которых существует. С трудом, надо сказать, существует: и соседи по Балтии ей недовольны, и для Москвы — сплошная головная боль и постоянные хлопоты. Конечно, все решаемо, но только решения те с такими европейскими и мировыми проблемами увязаны, что дипломаты и Европы, и Москвы их уже двадцать лет распутывают и еще столько же распутывать будут.

Но это — если, как говорил Чичерин, с терпением и разумным самообладанием.

А если без оных, то все просто: давайте уберем, скажем, Бооса — тогда заживем! Какая радость для федерального правительства: и делать ничего не надо, и общественности угодили. Правда, ничего при этом к лучшему не изменилось, а скорее — наоборот, но это уже совсем иное дело. Вы ведь что просили Бооса убрать? Ну, вот…

Главное, кто теперь скажет, что власть к народу не прислушивается? Прислушивается, конечно: вот на днях закон о борьбе с порнографией, педофилией и прочим экстремизмом в интернете приняли. Кто бы спорил: педофилия — это плохо, но она — явление сложное, многоаспектное и не всегда очевидное… Ну, хотя бы потому, что возраст, когда можно начинать половую жизнь, у разных народов и в разных культурах разный и акселерацию еще тоже никто не отменял.

Короче — та же бодяга: надо бы нравственные ценности пропагандировать, разъяснять, доказывать, по одному отлавливать педофилов, отвлекать детей от компьютера на более полезные занятия, с родителями воспитательную работу вести, с интернетом сотрудничать по-серьёзному и на государственном уровне… Да вы что — с ума сошли? Это же работы не оберешься! Тут не только думать и трудится надо, но еще и деньги тратить немереные, оно кому надо?

Есть же простой выход: запретить. Тем более что общественность уже тут как тут: закон еще и президентом не подписан, а несколько общественных организаций уже обращаются в МВД с требованием запретить «Вконтакте»: там, мол полно педофилов, процентов пять-шесть из одиннадцати миллионов пользователей.

Конечно, десять миллионов  «Вконтакцовцев» ни в чем таком не виноваты, но сами понимаете: лес рубят — щепки летят. А вы чего — хотите, что бы кто-нибудь и в самом деле всерьез с педофилией боролся? Так ведь это дело долгое, до славы победоносного борца за нравственную чистоту можно и не дожить…

И ведь главное, что все понимают: в интернете и без «Вконтакте» порносайтов хватает... Ничего, и до них доберутся, тем более что модель борьбы, которая труда не требует, а происходит сама собой, уже есть — Китай. Да запретить этот интернет к черту — и все! Оставить несколько отобранных теми же общественными организациями сайтов — и хватит. Народишко у нас неразумный, его без отеческого попечения всех желающих, которые сами себя попечителями назначили, оставлять нельзя. Руководить малыми сими — это у нас любят, это хлебом не корми (что власть, что оппозицию, что тех, кто сам себя общественностью назначает)…

Мораль сей басни такова: ничто не ново под луной, и страсть к разрешению топором сложных и очень сложных проблем в России не при Путине появилась, а лет за двести до него. И не только власти она свойственна, но и народу, из которого, собственно говоря, и власть, и оппозиция произрастают. Однако и те, кто, несмотря ни на что, твердит  насчет «разумного самообладания, раздражительности, нетерпения, неуступчивых требований, и неразборчивости средств» тоже не переводятся…

И вот что пугает: когда выбор между Чичериным и Герценом с Чернышевским делается в пользу двух последних, это, как показывает история, очень плохо кончается…