Есть ли жизнь после марта?

Прошли — и всё тут. В прошлом остались громкие высказывания, многомиллиардные программы, неудавшиеся покушения и прочий популизм. ГАС «Выборы», пыхтя, выплюнула в свет итоговые результаты, оставив столбики диаграмм в покое. Школьные и заказные автобусы уснули на стоянках и в гаражах. Веб-камеры на избирательных участках уже давно показали опустевшие помещения. Усталый и изможденный Чуров пробубнил очередное, но от этого не менее важное заявление. Ну, и так далее. А еще утром 5 марта страна обзавелась новым президентом — сами знаете, каким и на сколько лет.

Оговорюсь сразу: мысли о каком-либо альтернативном исходе голосования я не допускаю не потому, что отношу себя к братии унылых пессимистов (бывает ведь у людей и такое хобби), а исключительно из объективных причин — я говорил о них больше полугода назад. За прошедшее время мало что изменилось — я по-прежнему уверен, что в расцвете всей той мерзости, которую мы видим вокруг, куда больше нашей с вами вины, нежели пресловутых «жуликов и воров». Они, по сути, просто не теряются в привычной для себя среде обитания — а вот подкармливаем, холим, лелеем и обеспечиваем им возможность «не теряться» именно мы.

Причем «мы» — это не столько я и немногочисленные читатели этого текста, которые всегда рады стать свидетелями того, как большая часть народонаселения Кремля, Белого дома, Госдумы и бог весть еще скольких министерств и учреждений исчезнет в неизвестном направлении. «Мы» — это в первую очередь тысячи и миллионы других «мы», наших соотечественников: от тех, кто двумя руками за сохранение существующего положения, и до тех, кому «нормально» и «всё равно». Так что не стоит строить иллюзий — вот так вот «мы» в очередной раз Путина и выберем.

А раз так — то почему бы не пофантазировать о том, что ждет нас после выборов? Почему бы не прикинуть, в конце концов, есть ли она — та самая жизнь после марта?

Понятное дело, в первое (а также во второе, третье и четвертое) время никаких изменений заметно не будет. Митинги оппозиции, антиоппозиции и полуоппозиции будут, конечно, стараться вскружить нам голову — ну да и что с того? Лидеры действующей власти и «сопротивления» бросят в камеры и микрофоны очередные призывы и лозунги — ну и что дальше? На людях-то это никоим образом не отразится. Будет что-то вроде ухода Бооса — в паре-тройке конкретных вещей и сфер жалко, что ушёл, в паре-тройке — не жалко, а в целом, на бытовом и обывательском уровнях — так никакой особой разницы от смены управленца и нет.

Ни в первое время, ни потом не изменятся, разумеется, и устои государства — от госзакупок и «педалей газа и нефти» до кортежей с мигалками и «зомбирующих» новостей на первых кнопках телевидения. А вот в мелочах и, что называется, «на дистанции», изменения заметны будут — и, как мне кажется, весьма заметные и показательные. Мы ведь с вами знаем, что именно в мелочах дьявол и кроется.

Первым признаком «новой эры» Путина следует ожидать — особенно применительно к тому, где и как вы читаете этот текст — снижение важности интернета для ребят «сверху». Нет, конечно, Владимир Владимирович недавно пообещал дать возможность обсуждать законопроекты в Сети — но того внимания к интернету и различным сервисам, что наблюдалось при Медведеве, ждать не стоит. Не того полета человек — он всё же больше по истребителям да по автомобилям.

Youtube как инструмент гражданского контроля? Твиттер в качестве записной книжки губернатора? Видеообращение как единственный способ докричаться до кого-либо? Забудьте про все эти глупости — они и так не были чем-то большим, нежели временной забавой, а теперь и вовсе выйдут из обращения. Теперь обращение «снизу» при помощи интернета и проверка без «пинка сверху» станут вовсе невозможными — расчудесную фразу Путина «Юра, это провокация» помните?

В этой связи интересно только, как поведут себя те, кто в последнее время поназаводил себе страничек и аккаунтов, повинуясь одной лишь последней моде. Интересно, твиттеры губернаторов и чиновников среднего пошиба просто внезапно перестанут говорить о политике (чего бисер-то перед свиньями метать, если начальство не заметит и не оценит) — или и вовсе по-тихому умолкнут?

Та же беда, думаю, коснется и всяческих государственных онлайн-сервисов. В ситуации, когда направление развития выбирается не в соответствии со здравым смыслом и нуждами населения, а с пожеланием большого начальника (как это было с веб-камерами на избирательных участках), все эти порталы госслуг и прочие финтифлюшки вряд ли заинтересуют всерьез кого-то сверху. Если уж за четыре года правления iМедведева не удалось нормально запустить «филиалы» государства в интернете, то в будущем остается ждать лишь ухудшения и без того паршивой ситуации.

Крайне похожее положение, думаю, сложится и с системой политических партий — относительно которой у россиян за десятилетия «местечкового» застоя уже сложилось впечатление того, что как-либо по-другому быть в принципе не может. Любим мы КПСС и ее аналоги, что уж поделать — потому как нам нравится что-то или искренне любить, или не менее искренне ненавидеть. Это ведь просто, а значит, легко.

Ну а об усложнении существующей системы, я думаю, в перспективе также не может быть и речи. Все разговоры про «партийную реформу» сведутся к ребрендингу, смене имиджа и прочим пластическим «примочкам» на лице «Единой России», а вот касательно остальных партий дело не пойдет.

Единственному кандидату, который обратил внимание на кривизну партийной системы и предложил ввести простой уведомительный порядок при создании движения — Михаилу Прохорову — сразу же указали на глупость его идеи. Единственная идея Путина касательно партий — опираться на «прикормленные» партии и «не пущать» на политический горизонт любые проявления новизны — явно дает понять, что модели, при которой любая партия при должном рвении и организации может влиять на ход дел в государстве (как, допустим, во Франции или в Германии), ближайшее десятилетие ждать не стоит. Ишь чего удумали.

Опять же аналогичная ситуация ждет нас и в свете появления новых лиц в руководящем звене государства. Всех лидеров Болотных площадей и проспектов Сахарова, пришедших из интернета и его окрестностей и совершенно непостижимым для властей образом собирающих многотысячные митинги — разве их нужно брать в расчет? Вот и получите в лицо очередную не терпящую возражений фразу-издевку — о том, что из числа несогласных «вообще не с кем разговаривать».

О том, что спустя десятилетие бронзовения во власти стоит поговорить с народом, который на эти самые митинги вышел, идеи как-то не возникает. Владимиру Владимировичу, наверно, не меньше фельдмаршала кого-либо для разговора надо предоставить — а не с рядовыми об их дурацких проблемах беседовать. Да и вообще как-то глупо думать, что могут быть объективно недовольные и несогласные, когда твой рейтинг превышает такие манящие пятьдесят процентов. Вы бы вот думали о плохом в этой ситуации? Нет, конечно. Как дети малые, право слово.

Или взять вот, к примеру, другой показательный момент в государстве — регистрацию граждан по месту жительства. Типичная такая ситуация, ведущая свои корни от учётов и переучётов всех мастей и прочей многоэтажной бюрократии. Спрашивается — почему бы потихоньку не избавляться от всего этого идиотизма? Но нет, в свет выходит очередная статья Путина, в которой россиянам четко даётся понять, что единственное, чего можно ожидать в будущем — так это ужесточения «крепостного права» на современный манер. Мало того что прописка (антиконституционное понятие, к слову) сохранится, так еще и граждане за паспортными столами и отделениями ФМС подчищать должны будут — иначе, не дай боже, ататашечки за такие вольности.

И вот меня терзают смутные сомнения, зачем надо предлагать подобные идеи — не затем ли, что кроме очевидно «быдляцких» идей в управлении государством никаких других вариантов просто не приходит в голову? Ну вот правда — это ведь не какие-то продуманные или просчитанные с точки зрения эффективности варианты, а прямые как рельса и простые по исполнению идеи, которые просто в первую очередь приходят в любую самоуверенную авторитарную голову.

Собственно, приблизительно в этом и кроется принципиальная идея всего этого материала — а интернет-сервисы с партиями и прочие прописки лишь выполняют роль примеров. Они просто указывают на то, как много проявлений своеобразного «быдляцкого права» не то что в действиях Путина — а даже в его идеях и программных заявлениях. И, что самое печальное, это самое «быдляцкое право» и будет в ближайшее время основой и единственным принципом государственного управления.

«Быдляцкое право» — это такая вещь, которая очень по нраву большинству из нас. «Быдляцкое право» — это принцип регулирования чего бы то ни было, опираясь не на здравый смысл и на уместность, а на чью-то пробивную баранью уверенность в своей правоте. Основные понятия «быдляцкого права» — это не «подумать», «оценить» и «принять решение», а «приказать», «продавить» и «разрулить». «Быдляцкое право» опирается на дюжину своих заповедей, самые главные и ходовые из которых — «не велено», «не пущать», «я сказал», «чё, самый умный?» и «ты кто ваще такой?» Но что самое главное и, соответственно, самое удручающее, «быдляцкое право» — это система, которая крайне плохо подлежит выкорчёвыванию из кабинетов чиновников и из голов россиян.

Как ни прискорбно отмечать, но за двадцать лет свободы у большинства граждан так и не поселилась в голове идея о том, что любой чиновник — это наемный рабочий под контролем народа, которому просто на время дали «попользоваться» властью. Куда милее большинству из нас (да-да, тех самых «нас») идея мудрого и справедливого царя-батюшки, который, хоть и не пускает людей заниматься государственными делами, но порой демонстрирует примеры истинно барского великодушия.

Давайте честно: людям ведь в большинстве своем нравится, когда с ними обращаются как со «вторым сортом», потому что это рождает простой и понятный стимул к жизни: сначала — дает моральное право копить ненависть к окружающим, а затем (когда должность или статус начнут позволять) — выплескивать ее, накопленную, на остальных. Обычная такая система, популярная и действенная от негритянских гетто и тюрем до армий и корпораций.

И, как вы понимаете, вся система «быдляцкого права» с Путиным во главе этой светлой идее большинства россиян всецело и полностью соответствует.

Гражданский контроль? Эффективность жалоб на кого бы то ни было и на что бы то ни было? Возможность «вздернуть» любого чиновника на основании его слов в печати или ролика с его участием в интернете? Для тех, кому действительно осточертело лицемерие правящего режима, это не пустые слова и не далекая заграничная действительность — а как раз то, чего нет и быть не может в этой мерзкой системе «быдляцкого права».

При этом оно — это право — может делать всякие хорошие для людей вещи. Оно — это право — может действительно в кои-то веки давать военным возможность жить как людям, а не как скоту. Оно — это право — может постоянно дефибриллировать загинающийся «АвтоВАЗ». Оно — это право — может мановением барского перста решать любые социальные и техногенные проблемы в масштабах конкретных сел и деревень.

Вот только всё это не имеет никакого значения — поскольку подобные «прорывы» местного значения и являются теми самыми примерами барского великодушия в атмосфере тотального и непрошибаемого «быдляцкого права». «Быдляцкого права», в котором нам теперь предстоит существовать значительную часть своей жизни.

И в этой атмосфере «быдляцкого права» особенно мило, пронзительно и трогательно смотрятся путинские предвыборные статьи — наверняка также написанные им «простой ручкой» где-то у себя на даче. Особый шарм им придает как раз то, что место их написания вызывает значительные вопросы — настолько нарочито дистанцировавшись Владимир Владимирович описывает проблемы в стране.

Героиновая угроза, устаревшая экономика, отстающая «оборонка», депопуляция страны — обо всех этих вещах Путин пишет так, как будто последние четыре года провел то ли за рубежом, то ли на земной орбите. Если вам так же, как и мне, хочется узнать, какого черта премьер-министр, ответственный за положение дел в стране, публикует такую заискивающую ахинею — значит, мне не показалось. Это, к слову, тоже вполне себе в традициях «быдляцкого права» — большую часть времени вести себя как заблагорассудится, а потом, надеясь на дурацкое национальное всепрощение и преданно глядя в глаза, рассказывать честному народу о собственных слабостях и трудностях. О галерах, в конце концов.

Ну а тем, кого подобные пассажи не умиляют, остается только действовать методом исключения и голосовать за «кого-либо кроме». И не уподобляйтесь, пожалуйста, тем любителям дешевых понтов, которые в эйфории от собственной оппозиционности портят бюллетени — тем самым дополнительно поднимая процент голосов тому, кого ненавидят. Подружите их, если такие есть среди ваших знакомых, с математикой — испорченный бюллетень повышает «стоимость» одного голоса, поэтому рейтинг нелюбимого кандидата с каждым испорченным бюллетенем растёт.

Что еще посоветовать? Не надеяться сильно на победу «кого-либо кроме» — иначе утро 5 марта грозит стать для вас безнадежно испорченным. Будьте реалистами: несмотря на все заверения ваших знакомых о том, что «никто из них не голосовал за Путина», в этих словах мало жизни. Во-первых, во-вторых и в-третьих — потому что тех самых удовлетворенных «быдляцким правом» значительно больше, чем тех, кто считает себя в оппозиции в интернете или в реальности. Круче всего это показывает рейтинг иконы «несогласных» и блогосферы Прохорова — процентов шесть, если мне не изменяет память. У нас (не хочется расстраивать, но всё же) одних военных и силовиков в стране больше — а уж эти люди голосуют за действующую власть как и положено в их сфере, без осечек. Если же еще и вспомнить традиционный путинский электорат — людей, охотно верящих первым кнопкам телевизора — то дела у оппозиционных кандидатов окажутся совсем плохими. Это только в интернете «несогласные» выглядят могучей и массовой силой, а в демографической пирамиде и на карте России их надо выискивать с лупой.

Впрочем, единственная причина, по которой я написал этот текст, кроется как раз таки в возможности другого варианта для страны — лучшего, чем «быдляцкое право», и более честного, чем бравурное раскрытие покушений за неделю до выборов. Единственная причина, по которой я написал этот текст — это потому что где-то очень-очень в глубине души у меня всё же теплится надежда на то, что я накропал откровенный бред. Надежда, что всё описанное мною будет происходить ровно наоборот, а самые злословные и злопамятные комментаторы будут тыкать мне в лицо мои собственные строки и злорадствовать, что я оказался неправ с прогнозами.

А что буду делать я? Я просто буду счастливым человеком — который будет читать всё это и радоваться, что везде и во всем ошибся.