Фалеевщина-2

И всё больше кажется, что если власть и в самом деле намерена что-то делать с коррупцией (для простоты решения предположим, что это именно так), то ей сначала следовало бы озаботиться поиском такого звена и уже потом обрушиться на него всей правоохранительной и законодательной мощью, а не хвататься за всё подряд, распыляя силы и создавая юридическую неразбериху…

В конце концов, любая коррупция — это не что иное, как распределение и перераспределение денег, осуществляемое не по закону, а по понятиям, и единственный цивилизованный способ борьбы с этим — суд. Однако если суд включён в коррупционные схемы, то любые усилия власти, самая жёсткая регламентация деятельности чиновников и самые мудрые законы бессмысленны: они просто не будут работать.

И вроде бы все это понимают… Но то, что суд — священная корова и навоз, который громоздится вокруг её алтаря, замечать не принято, сильно осложняет дело: на самом высоком уровне давно и вслух говорят о необходимости судебных реформ, но посягнуть на большее, чем в очередной раз подмазать судей деньгами и льготами, решиться не смеют ни президент, ни премьер… Похоже, федеральный центр воспринимает любые мысли о настоящей реформе суда не иначе, как покушение на основы конституционного строя.

Однако что-то делать придётся…

1

Для начала — один из юридических мифов, который заключается в том, что некий вполне обычный человек со всеми своими страстями, убеждениями, склонностями и привычками ровно в девять часов утра надевает довольно смешной черный наряд и тут же выпадает из мира… Точнее, становится выше него, превращается в «Его Честь» и парит в горней выси, недоступный слабостям и порокам обычных смертных… А спускается на землю он только в конце рабочего дня, в 18.00.

Конечно же, это не так! Но смею утверждать, что судебная практика у нас в стране по сути своей основана именно на таком представлении — ибо только судьям дозволено решать судьбы людей, исходя не из железных фактов и даже не из объективной действительности, а по своему усмотрению и опираясь на свои внутренние убеждения. И при этом, назначая судей, никто досконально не вникает в то, какие у них внутренние убеждения и под влиянием чего формируется это самое усмотрение… Не верите? Цитирую ГПК, гл. 6 ст. 67: «1. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств».

Согласитесь, прелестная формулировочка: попробуйте доказать судье, что его внутреннее убеждение основано не на «всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании», а на чем-нибудь ином! Во-первых, закон о статусе судей не позволит, а во-вторых, это вообще спор ни о чём: насколько объективно — как это измерить? Или насколько всесторонне — на 90 процентов или на 80? А как быть, если судья считает, что он полно исследовал доказательства, а вы — что нет? При этом у суда всегда есть преимущество: он имеет право оценивать любой факт «по собственному усмотрению», а вы — не имеете.

Хотя любой человек тоже может оценивать что угодно по собственному усмотрению, только общественного значения его точка зрения не имеет и на судьбы людей, как правило, не влияет. И если предположить, что какой-то из судей — человек жадный, или нечестный, или просто подвержен страстям и эмоциям… Впрочем, о чем это я? Ведь он уже одел мантию и воспарил над бренным миром.

2

Шутки шутками, но в одном солидном юридическом исследовании под названием «Судебное усмотрение в гражданском процессе и его виды» я наткнулся на следующий очаровательный пассаж: «Однако, на наш взгляд, не требуется законодательного закрепления положения о том, что усмотрение судьи должно быть справедливым, поскольку и так по­нятно: суд как орган правосудия руководствоваться несправедливостью или произволом не может». Да неужели? Ах да, у нас же судьи святые: смешно и думать, что «Его Чести» элементарно дали взятку и это прискорбное событие несколько скорректировало его усмотрение…

Просто для иллюстрации: однажды на одном из судебных процессов, к которому я имел несчастье быть сопричастным, решался вопрос, мошенники ли некие риелторы или нет? И судья отвела практически всех тех свидетелей, которые с документами и фактами на руках доказывали, что оные риелторы их ограбили. А что поделать? Такое у судьи было усмотрение. Видимо, внутренне она была убеждена, что воровать и обманывать вообще-то плохо, но именно этим почтенным жуликам — можно.

Самое интересное, что я даже знаю, под влиянием чего у той судьи сформировалось такое убеждение: перед началом судебного процесса я застал судью и риелторшу за дружеской беседой, в ходе которой стороны называли друг друга уменьшительно-ласкательными именами. Разумеется, я заявил судье отвод, и, разумеется, она его отклонила. По её внутреннему убеждению, факт дружеских или родственных отношений судьи с одной из сторон процесса на объективность суда не влияет… И суды всех последующих инстанций с этим согласились!

Не могу не заметить, что когда ходатайство об отводе судьи рассматривает тот судья, которого отводят, то это все равно, что дать право преступнику самолично решать, возбуждать ли против него уголовное дело. И если правонарушитель себя таковым не признаёт, то правоохранительные органы вздыхают и расходятся по домам. Думаете — бред? Смотрите ГПК РФ, ст. 20.2 «Вопрос об отводе, заявленном судье, рассматривающему дело единолично, разрешается тем же судьёй».

3

И вот тут юристы могут ловить меня за руку: позвольте, а разве в той же, уже цитированной 67-й статье ГПК право судьи на собственное усмотрение и внутреннее убеждение не ограничено? А как же пункт 4: «Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими»?

А никак с этим пунктом! Ибо у меня лежат десятки судебных решений, где либо вообще отсутствуют упомянутые мотивы, либо они ничего, кроме смеха, вызвать не могут. Как вам, например, такое обоснование: «Данный факт судом во внимание не принят, поскольку истец его отрицает». Интересно, если такое обоснование посчитать прецедентом, вообще кого-нибудь и за что-нибудь осудить можно?

А в случае со свидетелями, о которых я рассказывал, объяснение ещё более анекдотичное: суд подверг их показания сомнению потому, что они «испытывали к ответчикам неприязнь». И действительно, кто бы мог подумать! Людей всего-навсего обманули и ограбили, а они почему-то невзлюбили тех, кто это сделал…Уму непостижимо! Видимо, до этого упомянутой судье попадались жертвы, испытывающие к своим обидчикам исключительно приязнь и даже нежность (навроде тех, что сама судья испытывала к мошеннице-риелторше).

К слову сказать, отклонение судьёй его (её) отвода вообще никак не мотивируется: ну, не хочет судья признавать, что её поймали за руку на горячем, и всё тут! И судьи следующих инстанций это понимают и принимают: право «Их Честей» на своё усмотрение и внутреннюю убеждённость (на чём бы они ни были основаны и чем бы ни были вызваны) — священная корова и обсуждению не подлежит.

Но пока будет так, пока законодатель не отграничит усмотрение и убеждённость — и произвол и беззаконие, оба этих инструмента будут как способствовать правосудию, так и творить зло и насаждать коррупцию — это уж какому судье как заблагорассудится.