Прямое и явное управление?

В конце концов римляне стали смеяться над упрямым сенатором и даже считать его городским сумасшедшим. А потом римские войска взяли Карфаген и таки снесли его до основания.

Вот и у нас есть один, правда — не сенатор, а депутат…

1

Если что и бросается в глаза, когда повнимательнее вглядишься в кратковременный, но весьма насыщенный визит президента в наш регион, так это сверхъестественная его, высшего должностного лица, уступчивость. Как минимум четыре весьма крупных проекта, о которых Медведеву говорил ННЦ, — и на каждый получено если не прямое «добро», то (по крайней мере) обещание внимательно все рассмотреть и мнение правительства области учесть.

Как тут не вспомнить, что даже Боос с его московскими связями и авторитетом пробивал свои проекты годами, а тут… Диснейленд — почему бы и нет, янтарный комбинат — да забирайте, вторую половину приморского кольца — да запросто, новый закон об области — да пожалуйста, глобальный музей трофейных коллекций — да сколько хотите!

И ведь следует понимать, что любой из этих проектов не под силу одному калининградскому региону, а потребует серьезных федеральных усилий, причем не только финансовых, но и законодательных — надо полагать, наш гарант Конституции это осознает. И в сем списке 12 млрд на достройку приморского кольца выглядят сущей мелочью, ибо РФ страна не очень бедная, а строить дороги мы, по крайней мере теоретически, уже умеем.

Гораздо серьезнее обстоит дело с музеями трофеев, которые предполагается разместить в фортах — по какому закону и за чей счет собираются изымать коллекции из других музеев и прочих хранилищ огромной страны? Кстати: а по какому закону и за чей счет будут выкупаться сами форты — ведь за последние годы их, почитай, разбазарили, а ни министерство обороны, ни тем более частные инвесторы своего так просто не отдадут!

Или янтарный комбинат — легко сказать: вернуть его области. Но ведь коню понятно, что доведение ситуации до ума требует ряда законодательных мер в области таможенного регулирования, а заодно приведения в порядок пограничной службы и полиции на территории региона — короче, опять головная боль для федерального центра. И вовсе не факт, что государство в государстве, то есть таможня, при этом не будет ставить нам палки в колеса, как она это делает последние двадцать лет.

Ну, а про новый закон об области я уж вообще молчу: государству придется сильно поизворачиваться, чтобы примирить требования Таможенного союза и ВТО с насущными необходимостями региона, диктуемыми его географическим и геополитическим положением. И то, что работа над новым законом идет где-то там, вдали от глаз общественности, косвенно свидетельствует о накале страстей, которые бушуют среди разработчиков.

И тем не менее президент на все согласен…

2

Конечно, проще всего списать эту верховную уступчивость на грядущие выборы: мол, первая заповедь кандидата куда угодно — обещай всегда, обещай всем и обещай все. Тем более что мы, как и весь остальной мир, еще не знаем, будет ли Дмитрий Анатольевич выставлять свою кандидатуру в президенты или предоставит преемнику расхлебывать свои обещания.

Впрочем, есть и другая точка зрения на все произошедшее. Совсем немного времени прошло с того дня, как Москва порекомендовала нам нового губернатора, однако разочарование в деятельности его команды уже ощутимо, а оппозиция ННЦ на сегодняшний день куда более многочисленная и организованная, чем была у Бооса в первые годы его работы — и это ничего хорошего нынешнему правительству области не сулит.

Вот и решил Дмитрий Анатольевич поддержать своего протеже, продемонстрировать эксклавцам, что Цуканов по-своему не менее проходим, чем в свое время Боос, и федеральный центр его всячески поддерживает: не то что идет — прямо-таки рвется нашему губернатору навстречу. А в остальном, прекрасная маркиза, все если и не совсем хорошо, то несомненно хорошо будет!

И тем не менее на таком уровне, как уровень президента немалой страны, словами без особой нужды не разбрасываются — слишком велика порой оказывается цена необдуманных слов. Да и подготовка к каждому визиту персоны такого ранга ведется тщательнейшая — надо полагать, подробнейшую справку по региону, его проблемам и позиции центра Медведеву подготовили загодя, иначе не бывает.

И тогда возникает некоторое недоумение: ну, не может же президент не знать, что за последний год область демонстрирует устойчивое отступление на всех экономических фронтах? Неужели аналитики Кремля не доложили ДАМу, что немалая часть населения региона всерьез и обоснованно сомневается в том, что нынешнее правительство КО способно справиться даже с текущими проблемами эксклава, не говоря уж о новых серьезных и дорогих мегапроектах?

Доложили, конечно… Тогда что? Тогда, может быть, имеется в виду совсем другое правительство и совсем другая степень участия Москвы в делах региона?

3

Обратите внимание, господа, как развивалась ситуация. Во времена Маточкина вопрос о статусе КО в составе РФ практически даже не поднимался: тогда не только в Калининграде, но и в Москве всерьез полагали, что рыночная экономика сама по себе все обустроит и устаканит — надо только не мешать развиваться частной инициативе, а еще лучше —помогать ей. Собственно, именно на эту светлую цель и был направлен первый закон о СЭЗ.

Хотели как лучше, получилось как всегда — страна чуть не развалилась на части. Государство спохватилось и начало лихорадочно укреплять трещавшее по швам сооружение — выстраивать пресловутую властную вертикаль. В таких условиях любые разговоры о статусе воспринимались как покушение на основы: в Москве не без основания полагали, что только начни хоть где-нибудь перераспределять полномочия и суверенитеты, как процесс развала уже не остановишь.

Именно тогда под общий каток централизации попала и наша область: слово «статус» стало политически запретным, настаивавшую на его изменении БРП закатали в асфальт, объявив сепаратистской, а закон об СЭЗ заменили на значительно более лояльный к федеральному центру закон об ОЭЗ. И все, казалось бы, успокоилось…

Однако со временем, отдышавшись и перестав просыпаться по ночам от кошмаров, в Москве стали осознавать: что русскому здорово, то прусскому — не очень, и с эксклавом надо что-то делать. То есть средства в него вкладываются по сравнению с другими регионами огромные, а отдача от них совсем не такая, какой следовало бы ожидать. Думается, губернаторство ГВБ показало это со всей очевидностью: он выдрал из пасти федерального центра денег больше, чем чуть ли не все остальные губернаторы вместе взятые, и что?

Короче, в Москве кто-то шепнул «давай», и слово «статус» зазвучало вновь — сначала на одном экономическом форуме из уст представителя как бы неправительственной организации. Сошло… Потом об этом заговорили экономисты — вновь обошлось без всяких оргвыводов. И вот теперь о статусе области в составе страны начали рассуждать всерьез, в качестве законодательной инициативы.

Правда, еще пока не единороссовской — под танк бросили нашего регионального Марка Порция Катона, депутата Гинзбурга, который твердил о статусе еще со времен Маточкина (на манер римского сенатора, требовавшего разрушения Карфагена). И — о чудо! — никто не бросился за Гинзбургом с воплями: «Держи сепаратиста!», а мысль о превращении Калининграда в отдельный федеральный округ — то есть фактический переход региона под прямое и явное федеральное управление из запретной превратилась в обсуждаемую на самом высоком уровне.

И вряд ли случайно то, что произошло это как раз накануне приезда президента в регион!

Впрочем, вопрос о том, насколько федеральный статус действительно способен ответить на вызовы, которые бросает российскому эксклаву его геополитическое положение, это тема отдельного разговора — хорошо уже и то, что теперь он возможен.