Совсем не тот апокалипсис

Впрочем, не берите в голову, земляки — это я телепередач насмотрелся. Наивный булгаковский профессор Преображенский — советские газеты перед обедом ему не нравились! Посмотрел бы он российское телевидение, вообще кусок в горло не полез бы! А зачем, если жить осталось то ли полгода, то ли восемь месяцев? Лучше уж налегке…

Шутки шутками, но только на прошлой неделе благодаря разным каналам телевидения выяснилось, что в самое ближайшее время мы (вместе со всем остальным миром) замерзнем среди ледников, сгорим в пожаре глобального потепления, а также утонем.

Разумеется, это те, кто к тому времени не умрет от голода, не подхватит вытаявший из-под вечной мерзлоты древний вирус и не сгинет под развалинами дома, рухнувшего вследствие глобального землетрясения. А те, кто останется, сцепятся в мировой войне, в коей страны и народы будут сражаться до тех пор, пока их всех вместе с планетой не прихлопнет пролетающий мимо астероид. Как сказано в одном прекрасном советском фильме: «Короче, все умерли…»

Хотя американцы, в отличие от нас давно уже (причем без всякой «Актимели») выработавшие иммунитет к телепророчествам, в таких случаях говорят: «ТВ пугает, а нам не страшно». И все бы хорошо, не потеряйся за ослепительной перспективой гибели в пожаре от утопления во льду опасность не такая театральная, но куда более реальная и куда более похожая на конец света. Во всяком случае, Старого Света…

1

Не помню, кто из великих военных теоретиков сказал, что война считается выигранной тогда, когда на территорию страны вступила нога вражеского солдата. В этой формуле интересно то, что, оказывается, абсолютно неважно, каким образом оккупационные войска оказались там, где оказались: выиграв генеральное сражение, измотав противника в мелких локальных боях или еще как-нибудь. Важен сам факт: они оккупировали страну.

Иными словами, вовсе не обязательно с грозным воплем «Иду на вы!» торжественно пересекать границу — есть и другие способы. Албания, например, не нападала на Сербию. Просто сначала в Косово поселились несколько тысяч албанцев, потом они начали размножаться быстрее, чем коренное население, затем к ним стали переезжать родственники и родственники родственников… И в конце концов, эмигранты, ставшие косовским большинством, вышвырнули косовское меньшинство, то есть сербов, с их исторической родины.

Метод лисички: помните сказку про лису, у которой избушка была ледяная, и зайца, обладателя лубяного жилища? В случае с косовскими албанцами, правда, петуха, восстановившего справедливость, не нашлось. Зато нашлось множество доброхотов, вставших на сторону оккупантов: почитай, вся Европа. Воистину — если Бог хочет наказать, он лишает разума: мало кто в Старом Свете увидел в косовской трагедии предсказание собственной судьбы.

А между тем все именно к тому и идет: пока только некоторые европейские города уже больше чем наполовину населены вовсе не представителями титульной нации, но процесс ускоряется. С одной стороны, эмигранты из Азии размножаются гораздо активнее, чем избалованные европейцы, с другой — остановить или хотя бы упорядочить эмиграцию страны ЕС не в состоянии: демократические принципы не позволяют.

Не надо быть Вангой или Нострадамусом, чтобы предположить дальнейшее развитие событий: пришельцы начнут приходить к власти сначала на уровне муниципалитетов, где вчерашние эмигранты станут большинством, потом в парламентах, а потом… Потом французский президент, выходец из каких-нибудь Йемена или Ливии, объявит себя айятоллой, а Францию — исламским государством, или германский канцлер-бей присоединит Германию к Турции в качестве Северного вилайета, или английская королева сама не заметит, как станет махараджей…

2

Впрочем, есть и другой, не менее вероятный путь развития: в европейцах все-таки проснется инстинкт национального самосохранения. И тогда никакая толерантность и права человека не остановит фашизмизации Европы — именно под лозунгом выживания нации и решения национального вопроса в свое время пришел к власти Гитлер (кстати, абсолютно демократическим путем). И все к тому движется: рост влияния и авторитета крайне правых партий в той или иной степени отмечается в большинстве стран ЕС.

Только эмигранты, наводнившие сегодня Европу, это не разобщенные и мирные немецкие евреи. Многие из них прибыли из воюющих стран, они сплочены и прекрасно владеют оружием — их так просто в гетто не загонишь. И есть очень большая опасность того, что если не нам, то нашим детям еще придется увидеть мирную и спокойную сейчас Европу в огне гражданских войн, хаосе терроризма и череде диктатур.

А ведь все начиналось вполне мирно: с искреннего и такого понятного желания европейцев отдохнуть от работы. Предполагалось, что голодные и униженные средневековьем, царящим в их странах, африканцы и азиаты, оказавшись в сытой и толерантной Европе, с радостью будут работать за европейцев, испытывая к ним чувство глубокой благодарности. Щас!

Но главная ошибка была все-таки не в этом, а в слепой вере европейцев в благодетельную силу все той же толерантности и прав человека. Никто в Старом Свете и не сомневался, что пришельцы немедленно ассимилируются в странах пребывания: разве можно сравнить родоплеменные пережитки в их сознании и средневековые религиозные традиции (вроде шариата) с прогрессивными христианскими свободой и взаимоуважением?

Однако постепенно выяснилось, что можно. Более того: пришельцы вовсе не собирались ассимилироваться — они с удовольствием принимали все материальные блага европейского мира, но культуру Европы и национальные обычаи тех стран, гражданами которых стали, заимствовать не собирались.

И еще хуже: оказалось, что этим самым родоплеменным пережиткам органически чужд европейский принцип, по которому права одного человека кончаются там, где начинаются права другого. Все проще: мир состоит из баев (эмиров, шахов, старейшин, вождей) и, соответственно, не баев. А потому если тебе не сели на шею, значит, ты сильнее и можешь садиться на шею сам.

Собственно, именно этот увлекательный процесс мы сейчас в Европе и наблюдаем…

3

А между тем, Россия — тоже Европа. И нас пока оберегает то, что в развитии демократических институтов мы отстаем от соседей по континенту лет на двадцать. А еще то, что советская власть, поставив задачу создания новой исторической общности — советского народа, в какой-то степени ослабила конфликт культур и нравов, сумев противопоставить национальным идеям идею наднациональную, то есть коммунизм. Знаменитое ельцинское «россияне» — слабый отголосок той «новой исторической общности».

Только коммунизма уже нет — и все клонится к тому, что мы обречены на повторение уже пройденного Европой пути. С той, впрочем, разницей, что жители РФ исторически менее толерантны, то есть терпимы, и более склонны к решению проблем революционными методами. И недавние события на Манежной площади в Москве (не говоря уже о чеченских войнах) или рост количества скинхедов — тому подтверждение.

Короче, самое время сыграть на опережение и попытаться не повторить ошибки европейцев. Только никто ни в Москве, ни на местах пока не знает — как… Однако те, кто подальновиднее, уже ищут способы — и с этой точки зрения очень интересна недавняя рабочая встреча нашего губернатора с руководителями национальных диаспор. Но эта тема требует особого разговора…

(Окончание следует)