В интервью корреспонденту Калининград.Ru известный археолог, доктор исторических наук Владимир Кулаков рассказал о том, есть ли шанс найти Янтарную комнату, как проходили раскопки Королевского замка, а также какие сокровища Восточной Пруссии нашли ещё до взрыва башни.
— В последнее время власти региона вернулись к идее восстановления части Королевского замка. Как вы относитесь к воссозданию объекта?
— В Европе с конца XIX века рассматривается вопрос о правильности реставрации памятников культуры. Это привело к тому, что в 1964 году была создана Венецианская хартия, в которую вступил СССР. В этом документе, в частности, кодифицировались принципы научной реставрации, которые сводились к двум основным вещам: уничтоженные необходимо восстанавливать и делать это желательно из аутентичных материалов. Но это, конечно, идеальный вариант — то время было счастливым для науки.
Венецианская хартия по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест — международный документ, закрепляющий профессиональные стандарты в области охраны и реставрации материального наследия. Целью комитета, который принял Хартию в 1964 году в Венеции, являлась кодификация принципов и стандартов в области охраны исторических построек.
Кроме того, в 1965 году был создан ИКОМОС — объединение реставраторов и музееведов, туда же привлекли часть археологов. Всё это актуально и по сей день, поэтому мне непонятно, почему дискуссия о замке ведётся с 2005 года, но об озвученных мной аспектах никто не упоминает.
ИКОМОС — международная организация, деятельность которой посвящена сохранению и охране культурно-исторических мест по всему миру. ИКОМОС основан в 1965 году после принятия Венецианской хартии 1964 года. Совет осуществляет оценку объектов, предлагаемых к включению в Список всемирного наследия ООН.
Членство в этих организациях (РФ — правопреемница СССР) просто обязывает нас серьёзно отнестись к восстановлению замка. Кстати, характерно, что ровно через год после создания ИКОМОС начали взрывать замок. Нонсенс, что об этом никто не знает или не хочет знать.
Существует масса положительных примеров восстановления ранее разрушенных исторических сооружений. Например, Храм Христа Спасителя в Москве, Фрауэнкирхе в Дрездене, Королевский дворец в Варшаве, дворец Великих князей в Вильнюсе, Королевский дворец в Берлине и другие. Но все эти объекты, к сожалению, восстанавливали из современных материалов. На мой взгляд, нужно хотя бы облицовку делать из старых материалов или близких к ним. Правда, при раскопках, всегда предваряющих строительство, открываются старые детали, которые используются при реновации объекта. Таких, например, при возведении Фрауэнкирхе было использовано 10% от общего объёма стройматериалов.
Кстати, цоколь замка сохранился полностью в его южной части. В 1974 году он был укрыт плиткой из туфа. Она скрыла альковную нишу под скульптуру короля Фридриха I — первого короля Пруссии и родник «Охотник с собакой», который, по слухам, работает до сих пор. Его можно увидеть со стороны острова Кнайпхоф, хотя сама скульптура бесследно исчезла.
Иными словами, если снять этот туф и железную арматуру под ним, то там будет историческая облицовка, она сохранилась. Более того, по этим фрагментам можно создать впечатление обо всей облицовке замка. А замок, естественно, нужно восстанавливать. Конечно, хотелось бы, чтобы в полном объёме.
— Как вы относитесь к проекту «Сердце города»? Возможно ли реализовать эти смелые планы?
— У меня особое отношение к этому всему. Фонд «Сердце города» был основан в 2005 году. Название это придумал ваш покорный слуга. Это был общественный фонд, который ставил целью воссоздание замка, искал средства, но вскоре он распался просто из-за отсутствия денег. А потом возник новый фонд со старым названием, но с новыми возможностями. Удивило меня то, что этот фонд во главе с Александром Попадиным не принимает в расчёт феномен археологических раскопок.
Эмблема первого фонда «Сердце города».
Дело вот в чём: объявляя любые конкурсы, (а их было проведено очень много), нынешнее «Сердце города» не учитывает Федеральный закон № 73 от 2002 года. По нему любая новостройка в центре города предваряется археологическими раскопками, которые должны вестись до материка, то есть до уровня земли, ниже которой человек не жил никогда. Глубина культурного слоя на дворе замка достигает четырёх метров, вокруг стен замка — около 11 метров. После завершения раскопок замок будет стоять на холме. Поэтому все проекты «Сердца города» неактуальны, поскольку они не учитывают древнюю геоморфологию, которая будет воссоздана в результате раскопок и, соответственно, невозможны для внедрения. А если внедрять их без раскопок, то это нарушение закона ФЗ № 73.
— Какие раскопки проводились на территории Королевского замка в послевоенные годы?
— Начиная с 1958 года, на территории замка велись земляные работы самого разного характера, никогда не соблюдавшие какие-либо археологические нормы (получение Открытого листа на право раскопок поселенческих культурных напластований, фиксация, обработка и реставрация находок, сдача находок в музей, полевая отчётность, публикация добытых материалов и т.п.).
В 1993 году ко мне обратился департамент имущества мэрии, которым тогда руководила Елена Майдак. Она попросила провести небольшие раскопки в северной части фундамента замка для размещения павильонов «Старой башни». Они были не самые удачные, так как мы промахнулись с привязками.
Следующие раскопки были в 1996 году в восточной части замка. Там работы вскрыли северный вход в восточную часть здания Унфрида. Очень интересная работа. Самый главный вывод — Дом Советов не затрагивает здание замка. Ведь ранее в Калининграде муссировалась мысль о том, что он стоит на его месте. Этим партийные руководители отбивались от потенциальных разговоров о необходимости восстановления замка. На самом деле Дом Советов стоит на форбурге, в южной части которого в межвоенное время располагался Райхсбанк. Забавно, что Дом Советов почти не затрагивает прусское городище Тувангсте. Таким образом, его можно раскапывать, оно неплохо сохранилось, но тоже нужны деньги на работы.
В 2001 году к нам обратился журнал «Шпигель» из Гамбурга. Его редактор Штефан Ауст с детства бредил Янтарной комнатой, Кёнигсбергом, замком и хотел нам помочь в раскопках и исследовании руин. Я ему прямо сказал, что Янтарная комната меня совершенно не волнует, да и нет её, скорее всего, в замке, но работы провести согласился.
Финансовые средства проводились через Историко-художественный музей. Я руководил раскопками, описывал и сдавал находки, занимался написанием полевого отчёта, получал Открытые листы и прочее. И дело закончилось тем, что мы откопали подземный ход в восточной части замка. Находка получила большой резонанс, набежали журналисты. Ход шёл в сторону Преголи, но к ней мы по ходу не пошли. А потом в журнале поменялся главный редактор, и раскопки оказались не нужны.
Одна из важных проблем руин замка заключается в том, что до 2005 года мы все раскопы после завершения работ засыпали. Потом мэр Калининграда Юрий Савенко принял решение о создании музея под открытым небом, благодаря этому остались открыты западный флигель и часть восточного.
Конечно, для руин это плохо, но поправимо. Там нет известняка, который размывается. В ряде случаев могла только размыться глиняная прослойка между камнями, но она элементарно восстанавливается. Самая большая ошибка — крыша над западным флигелем. Музей сделал её по периметру фундамента, а в центре — дырка. Сделали бы целиком — и это было бы, очевидно, гораздо лучше для руин.
— Расскажите о самых значимых находках во время раскопок.
— С находками вопрос очень непростой. В 1969-1972 годах на замке работала легендарная геолого-археологическая экспедиция, которая не занималась ни археологией, ни геологией, а подчинялась известным органам. Искали они Янтарную комнату и другие культурные ценности. Все помещения замка были окончательно доразобраны с помощью экскаватора и бульдозера. Культурный слой исчез вместе с «раскопками» геолого-археологов, а в 1972 году ямы, оставшиеся от них, засыпали грунтом, который брали, в том числе, с близлежащего кладбища. Мы потом обнаружили немалое количество костей и даже челюсть с золотыми зубами, тут же сданную в фонд музея.
Строго говоря, в 1969-1972 годах были не раскопки, а копательство. Пускали бульдозер, потом экскаватор, а затем люди лопатой выбирают находки. Откровенно говоря — простое разграбление культурного слоя, даже по советским законам об охране памятников. Причём они до 1982 года работали, когда уже несколько лет моя экспедиция действовала в области. Ведь могли обратиться с вопросом, как надо правильно вести раскопки. Не случилось этого… В результате «поисков» геолого-археологов повреждены многие объекты культурного наследия области. Занимались всем подряд, кладбища «изучали» также (на Бальге, например). Иногда привлекались археологи из Москвы, я с ними беседовал позднее, но они мне ничего рассказывать не стали. Очевидно, стыдно было за то, что не отказались от таких «работ».
Часть находок из музея «Пруссия», который располагался в Королевском замке, находится в Берлине, в Ольштыне и в Пиннеберге, — это те, что вывезли до 1945 года. Ну а самая главная находка «Пруссии» лежит в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина — знаменитое кольцо из Штробьенен — 370 граммов чистого золота. Находка 1798 года была сделана под нынешним посёлком Куликово. В 1945 году вывезена в Москву и находится в спецхране музея.
Из наших серьёзных находок нужно, конечно, упомянуть клад 2005 года с ритуальными предметами. Немецкий учёный Харменинг — исследователь истории философии — установил, что набор принадлежал королю Фридриху Вильгельму II, который был озабочен проблемой превращения свинца в золото. После нескольких войн Пруссия была сильно разорена и вынуждена была выплачивать контрибуцию. Золота не хватало, и поэтому он решил таким образом действовать. Находка представляет большой интерес. Там надписи на греческом, иврите, на латыни и так далее. Харменинг в Германии книгу написал об этом.
Ещё стоит отметить остатки экспонатов музея «Пруссия» — в основном они связаны с залом Московитов. В 20-х годах там была открыта постоянная экспозиция «Военная слава Пруссии». Здесь висели захваченные под Грюнвальдом русские знамёна, пушки, униформа, монеты и так далее. Одну редчайшую монету, кстати, мы нашли. Пять марок времён Фридриха III (правил 99 дней в 1888 году), того самого, который правил всего полгода и был основным инвестором прусской археологии. Благодаря ему и музей был создан.
Также нашли бронзовый барельеф прусского археолога Адальберта Бецценбергера, очень красивый.
Но основные находки из западного флигеля были сделаны в 1951 году ещё до взрыва башни. Местные старатели (в том числе — главный архитектор Калининграда) собрали достаточно богатую коллекцию экспонатов и сдали в музей. Однако, видимо, по случайности, там были только железные вещи очень плохой сохранности, как ни удивительно, ни одного предмета из цветного металла. Наверное, им не повезло просто (хитро улыбается).
Эта история напоминает мне 1984 год, когда начали чистить русло Преголи возле острова Кнайпхоф (ныне именуемый «о. Канта»). Пригнали большую драгу и выбросили грунт на берег. Набежали все копатели Калининграда, органы, естественно, тоже работали. Потом начали сдавать находки в музей, и опять только железо. Но я-то знаю, что они находили на самом деле. Кстати, часть находок могла оказаться в реке в результате уничтожения остатков Музея «Пруссия».
Также в 1967 году в западном флигеле В.Н. Строкин, сотрудник тогдашнего краеведческого музея, вёл поиски экспонатов из Музея «Пруссия». Были найдены восемь фрагментов описей музейных экспонатов и несколько десятков находок, которые готовились к эвакуации, но были засыпаны после взрыва стены. Всё это также частично было сдано в музей. Позднее часть находок ещё передали в Домский собор (ошибочно именуемый «Кафедральным собором»).
— Сколько процентов замковых руин вы изучили и есть ли смысл продолжать там раскопки?
— Вскрыто нами около 3000 тысяч квадратных метров. Это ориентировочно между 1/4 и 1/5 всего объёма. На поверхности замкового двора нам удалось сделать лишь несколько шурфов. А этим стоит заняться, там четыре метра ила, откуда он взялся — непонятно. И огромные стволы деревьев лежат, также непонятного происхождения. Причём деревья — лиственница. Со двором очень много работы, и никто не говорит о том, что надо копать и ров, и пархам (поверхность между стенами и рвом) замка. Они шли по периметру всего сооружения.
Кстати, на месте гостиницы «Калининград» было первое поселение в Кёнигсберге 1258 года, а рядом с ним позднее располагался домик Канта. Там было бы очень интересно копать перед возведением гостиницы, но, к сожалению, тогда меня здесь не было.
— Существует множество легенд о подземных ходах замка. Сколько их было на самом деле и куда они могли вести?
— Скорее всего, было три подземных хода. В 2003 году Анатолий Валуев обнаружил подозрение на ход в западном флигеле, потом мы нашли в восточной части ещё один ход. Ходы ведут на остров или в форбург.
Возможно, что по этим ходам немцы из замка и ушли во время осады в 1945 году. А затем смешались с гражданским населением. По воспоминаниям моего отца, бравшего Кёнигсберг, особенных боёв не было, немцы активно не сопротивлялись. Несколько раз по западной башне выстрелили из пушки — и всё. Замок обороняли два батальона фольксштурма, фактически — гражданские лица. Многое из их оружия мы нашли в западном флигеле. Они, бросив карабины, каски и ремни, переоделись и вышли как гражданские, скорее всего, по ходам. Там же сидело партийное руководство, которое покинуло замок теми же путями. Доказательства этому я нашел в 2007 году, когда рядом с ходом обнаружил роскошный спортивный пистолет «Вальтер». Всего их было выпущено 21 тысяча перед войной. Видимо, кто-то его выкинул прямо перед уходом.
Кроме того, на месте нынешней «Плазы» был большой коллектор — со сводчатым потолком высотой два метра. Там можно на велосипеде ездить. Было бы здорово полностью его вскрыть и сделать объектом туристического показа. Представляете, люди ходят прямо под Кёнигсбергом, какое там московское метро...
Ещё есть такая легенда о Домском соборе. Старожилы рассказывают, что наши солдаты готовили внутри еду, разжигали костерок, нашли старые немецкие книжки и решили пустить их на растопку, а они не горят. И так они пробовали и этак. А потом спросили у офицера, что за бумага. А он им ответил, что это пергамент 16 века. Это была библиотека князя Валленродта.
— Не могу не спросить вас о Янтарной комнате и её возможном местоположении. Куда пропали богатства?
— По последней озвученной версии она сгорела в 1945 году. Наши солдаты её сожгли, якобы, по ошибке. По другой версии — её отдали американцам в счёт уплаты ленд-лиза. Документы об этом могут и существовать, но засекречены. Вы знаете, что при Сталине было сделано три варианта реконструкции Кёнигсберга. Он хотел восстановить этот немецкий город. До его смерти тут ничего не взрывали. Эти документы до сих пор недоступны, по слухам, они лежат в фондах архитектурного музея. Говорили, что многие книги из библиотеки Кёнигсбергского университета находятся в Эрмитаже, проверить это мне не удалось.
А что касается Янтарной комнаты, то можно только подозревать, что подземные ходы идут под Прегель, а там места очень много... Запросто её могли недалеко увезти из замка и затопить. Ходы реально сейчас раскопать, они на небольшой глубине: сделать это технически возможно, была бы политическая воля, но пока это никому не нужно. Проще ведь разводить руками и говорить, что Янтарная комната то там, то здесь, а в качестве профессиональных исследований по поискам ничего не делать.
Фото из личного архива Владимира Кулакова
